[D.D.]

Американский лингвист, специалист по языкам американских индейцев и автор так называемой гипотезы «лингвистической относительности», известной также как «гипотеза Сепира — Уорфа».

В качестве базы наблюдений для своей гипотезы исследовал цивилизацию Хопи.

Практически неизвестен неподготовленному читателю т.н. "КОБ" (т.к. лингвистика достаточно специфицеская область знания), и, кроме того издавался в СССР 1 раз.

Отношение норм поведения и мышления к языку

В. Whоrf. The Relation of Habitual Thought and Behavior to Language (1939). Перепечатано в книге В. L. Whоrf, Language, Thought and Reality, New-York, 1956. Перевод Л. H. Натан и Е. С. Турковой. Перепечатано из сборника «Новое в лингвистике», вып. 1, 1960, изд. «Иностранная литература».

Цивилизация Хопи явилась моделью, образ которой кодифицирован в т.н. "КОБ" в качестве мировоззренческого идеала, а тезисы Уорфа стали называться "приоритетами обобщённых средств управления"

[D.D.]

Когда лингвисты смогли научно и критически исследовать большое число языков, совершенно различных по своему строю, их опыт обогатился, основа для сравнения расширилась, они столкнулись с нарушением тех закономерностей, которые до того считались универсальными, и познакомились с совершенно новыми типами явлений. Было установлено, что основа языковой системы любого языка (иными словами, грамматика) не есть просто инструмент для воспроизведения мыслей. Напротив, грамматика сама формирует мысль, является программой и руководством мыслительной деятельности индивидуума, средством анализа его впечатлений и их синтеза. Формирование мыслей - это не независимый процесс, строго рациональный в старом смысле этого слова, но часть грамматики того или иного языка и различается у различных народов в одних случаях незначительно, в других - весьма существенно, так же как грамматический строй соответствующих языков. Мы расчленяем природу в направлении, подсказанном нашим родным языком. Мы выделяем в мире явлений те или иные категории и типы совсем не потому, что они (эти категории и типы) самоочевидны; напротив, мир предстает перед нами как калейдоскопический поток впечатлений, который должен быть организован нашим сознанием, а это значит в основном - языковой системой, хранящейся в нашем сознании. Мы расчленяем мир, организуем его в понятия и распределяем значения так, а не иначе в основном потому, что мы - участники соглашения, предписывающего подобную систематизацию. Это соглашение имеет силу для определенного речевого коллектива и закреплено в системе моделей нашего языка. Это соглашение, разумеется, никак и никем не сформулировано и лишь подразумевается, и, тем не менее, мы - участники этого соглашения; мы вообще не сможем говорить, если только не подпишемся под систематизацией и классификацией материала, обусловленной указанным соглашением.

Это обстоятельство имеет исключительно важное значение для современной науки, поскольку из него следует, что никто не волен описывать природу абсолютно независимо, но все мы связаны с определенными способами интерпретации даже тогда, когда считаем себя наиболее свободными. Человеком, более свободным в этом отношении, чем другие, оказался бы лингвист, знакомый с множеством самых разнообразных языковых систем. Однако до сих пор таких лингвистов не было. Мы сталкиваемся, таким образом, с новым принципом относительности, который гласит, что сходные физические явления позволяют создать сходную картину вселенной только при сходстве или, по крайней мере, при соотносительности языковых систем.

...

Расхождения в анализе природы становятся более очевидными при сопоставлении наших собственных языков с языками семитскими, китайским, тибетским или африканскими. И если мы привлечем языки коренного населения Америки, где речевые коллективы в течение многих тысячелетий развивались независимо друг от друга и от Старого Света, то тот факт, что языки расчленяют мир по-разному, становится совершенно неопровержимым. Обнаруживается относительность всех понятийных систем, в том числе и нашей, и их зависимость от языка. То, что американские индейцы, владеющие только своими родными языками, никогда не выступали в качестве ученых или исследователей, не имеет отношения к делу. Игнорировать свидетельство своеобразия человеческого разума, которое предоставляют их языки, - это все равно, что ожидать от ботаников исчерпывающего описания растительного мира, зная, что они изучили только растения, употребляемые для пищи, и оранжерейные розы.

Уорф Б. Л. Наука и языкознание. О двух ошибочных воззрениях на речь и мышление, характеризующих систему естественной логики, и о том, как слова и обычаи влияют на мышление. Новое в лингвистике. Вып. 1. - М., 1960

[inin]

Сообщение от D.D.

Человеком, более свободным в этом отношении, чем другие, оказался бы лингвист, знакомый с множеством самых разнообразных языковых систем. Однако до сих пор таких лингвистов не было.

А когда над этим задумываются плотник или сапожник, то наиболее свободными, соответственно, уже оказываются они…

[D.D.]

inin, вы не поняли о чём речь. К примеру если у чукчи в языке есть 20 градаций состояния льда, а у бушмена 50 видов змей, то независимо от специализации (плотник, сапожник) чукча никогда не сможет задуматься о втором, а бушмен о первом.

Многие вещи нам непонятны не потому, что наши понятия слабы; но потому, что сии вещи не входят в круг наших понятий. Козьма Прутков.

Уорф объяснил суть этого утверждения. Об этом вы уже знаете от меня.

[inin]

А какая разница, каким именно путем пришел к соответствующему уровню познания? Чукча прошел через познание оттенков снега, бушмен – через познание видов змей. Но рано или поздно у любого душевно здорового человека появляется возможность перейти на уровень, с которого отношение к фактам качественно изменится. Такой бушмен уже при первом соприкосновении со снегом предположит множество его проявлений, осознано найдет факты, при желании объяснит научно, и даже, как Пушкин, опишет художественно в стихах и прозе. Абу Хамид аль_Газали по этому поводу говорил: “Единственная причина, по которой отстает отстающее, — это ожидание своего условия; ведь невозможно, чтобы обусловленное опережало обусловливающее, а невозможное не может быть совершаемым. Знание отстает по отношению к семени только из-за отсутствия условия — жизни, а воля, в свою очередь, следует за ней только по причине отсутствия условия знания”.

[D.D.]

Сообщение от inin

Чукча прошел через познание оттенков снега, бушмен – через познание видов змей.

Нет. Они получили информацию из языка. В готовом виде. Сравните два слова. Вселённая и Юнивёрс. Прочувствуйте разницу. Англосаксы могут познавать мир до усёру, а нам это дано в языке сразу.

[inin]

Вы совсем не обратили внимание, что я говорю об уровнях познания. Да, в какой-то мере культура и языки определяют процесс познания. Но они программируют человека не настолько жестко, как Вы думаете. Всегда остается место для проявления свободы воли. Вот Вы предлагаете мне сравнить два слова и почувствовать разницу. Слово Вселенная - из более высокого уровня познания, чем слово Юниверс. И что из того? Есть и более высокие уровни, и мы этих слов о Вселенной никогда не слышали. Но если этот уровень конкретному человеку доступен, то он и без слов уже будет вкладывать в слово Вселенная уже иной смысл. Тот же Абу Хамид аль_Газали о свободе воли говорил: “Все имеет силу лишь по мере заложенной в нем необходимости, которой оно не сознает, являясь лишь местом, руслом для всех этих повелений. И ничего никоим образом не исходит от него. Следовательно, человек действует по принуждению в том, что все с ним происходящее — не от него, а от другого. Смысл же того, что он выбирает, действует по свободной воле в том, что он есть место, в котором принудительно осуществляется воля, и это действие по решению разума есть абсолютное благо, и оно выгодно. Решение же разума также вынужденно. Но оно вынужденно по свободной воле”.

[D.D.]

Сообщение от inin

Вы совсем не обратили внимание, что я говорю об уровнях познания.

Обратил. И даже намекнул вам, что можно подниматься вверх по широкой лестнице с малой высотой каждой ступени, а можно карабкаться по скале, забивая карабины под верёвку. И то и то движение вверх.

Сейчас, когда группа анонимов попросила вас мыслить как Хопи, то есть без пространств вместилищ и времени, вы без помощи Уорфа не догадались, что это невозможно. Хотя свободу вашей воли никто, казалось бы, не ограничивал.

Когда цитируете перевод старайтесь приводить максимально возможное число переводов, как это делает, к примеру, в строгом соответствии с гипотезой лингвистической относительности аноним с Кораном, для лучшего прояснения того что же имел ввиду автор. В любой другой теме это можно оставить в умолчаниях, а в этой принципиально. Уважьте автора. Спасибо.

[inin]

Действительно, мое цитирование можно оставить без внимания и читать только то, что написал я. Зачем разводить излишнюю бахтияровщину? Если Вы назвали тему именем Уорфа, то совсем не значит, что отвечая в этой теме я интеллектуально обогатился или мне в голову пришло использовать его помощь.

[D.D.]

Больше того, огромная важность языка не может, по моему мнению, не означать, что кое-какие из его законов влияют на природу и на то, что обычно называется «mind» («дух, разум»). Мои собственные наблюдения дают мне право утверждать, что язык, несмотря на его огромную роль, напоминает в некотором смысле внешнее украшение более глубоких процессов нашего сознания, которые уже наличествуют, прежде чем возникнет любое общение, происходящее при помощи системы символов или сигналов, и которые способны моментально создать такое общение (хотя оно и не будет истинным соглашением) без помощи языка или системы символов. Я употребляю здесь слово «внешний» (superficial) в том же смысле, в каком все химические реакции могут быть названы внешними по отношению к внутриатомным, или электронным, процессам. Однако никто не сделает из этого вывода, что химия не важна; в самом деле, суть этого высказывания в том, что наиболее внешнее может быть в действительности наиболее важным.
Вполне возможно, что понятия «Язык» с большой буквы вообще не существует! Утверждение, что «мышление является материалом языка», - это неверное обобщение более правильной идеи о том, что «мышление является материалом различных языков». Именно эти различные языки суть реальные явления и могут быть обобщены не таким универсальным понятием, как «язык» (language), но «под-языковым» (sublinguistic) или «сверхязыковым» (superlinguistic) понятием, хотя и отличным от понятия «язык», однако имеющим с ним и некоторые черты сходства, т. е. тем понятием, которое мы называем сейчас «mental» («интеллект»). Подобное обобщение не только не уменьшает, но даже увеличивает значение сравнительного изучения языков в целях познания истины в этой области.

Ботаники и зоологи, для того чтобы понять мир живых существ, вынуждены описывать разновидности, обитающие во всех частях света; даже вымершие виды подверглись изучению, без которого мы не овладели бы исторической перспективой в данной области. Ученые столкнулись также и с необходимостью сравнить и противопоставить друг другу эти разновидности, разделить их на семьи и классы, изучить различные стадии их развития, их морфологию и таксономию. В науке о языке происходит то же самое.
Новые методы изучения языка и мышления - вот та далекая цель, к которой направлены усилия ученых в этой области. Большие успехи достигнуты по части деления всех языков мира на генетические семьи, каждая из которых восходит к одному праязыку, и в изучении их исторического развития. Результаты исследований были объединены под общим названием «сравнительное языкознание». Еще большее значение для будущего развития мысли имеет та отрасль лингвистики, которая может быть названа «противопоставительное языкознание» (contrastive linguistics). Это последнее занимается изучением наиболее важных различий в языках - в грамматике, логике и в общем анализе ощущений.
Как я уже писал в статье «Наука и лингвистика», сегментация явлений природы - это одна из сторон грамматики, хотя до сих пор она мало изучалась грамматистами. Мы делим на отрезки и осмысляем непрерывный поток явлений именно так, а не иначе в большой степени благодаря тому, что посредством нашего родного языка мы становимся участниками определенного «соглашения», а не потому, что эти явления классифицируются и осмысляются всеми одинаково. Языки различаются не только тем, как они строят предложения, но и тем, как они делят окружающий мир на элементы, которые являются материалом для построения предложений. Эти элементы представляют собой единицы словаря. «Слово» (word) - не очень удачное слово для их обозначения; «Лексема» (lexeme) и «терм» (term) кажутся мне более удачными обозначениями. Этими более или менее ясными определениями мы обеспечиваем искусственную изоляцию отдельных участков нашего восприятия. Английские обозначения sky «небо», hill «холм», swamp «болото» и им подобные убеждают нас в возможности рассматривать отдельные стороны бесконечного разнообразия природы как отдельные предметы почти так же, как table «стол» или chair «стул». Таким образом, английский и ему подобные языки дают возможность воспринимать мир как собрание отдельных предметов и событий, соответствующих отдельным словам. В самом деле, восприятие вселенной как собрания отдельных предметов различных размеров - это наиболее полная характеристика классической физики и астрономии.



Б. Л. Уорф. ЛИНГВИСТИКА И ЛОГИКА. Впервые напечатано в «Technol. rev.», 43: 250-252, 266, 268, 272 (апрель, 1941). Перепечатано в книге «Language, thought, and reality», 1956.