Сериал «Школа»: образец для подражания? МЕСТЬ ЗАКОМПЛЕКСОВАННОГО ПОДРОСТКА
Данный форум существует в настоящий момент, как памятник истории развития движения сторонников КОБ и хранилище значительного объёма сопутствующей информации. Функцию площадки общения форум не исполняет. Регистрация новых пользователей запрещена.
На случай, если Вам по какой-либо причине понадобится зарегистрироваться на форуме, пишите в телеграм @Sirin77
Культура.Как вся внегенетически передаваемая информация, в т.ч. фильмы, книги, искусство
Германика, примитивно мыслящая в категориях «чтобы иметь успех, надо шокировать», этого может не понимать, а вот вполне взрослый и многоопытный Эрнст
Сценарий фильма сделан слишком профессионально, что этих двух деструктивных имитаторов творчества тут не стоит близко. Это две бездумные марионетки, которыми прикрываются профессиональные спецтехнологи манипулирования обществом, первая марионетка просто не достойна обсуждения, вторая лишь получает бабки на информационную войну и осуществляет финансирование деструктивного творчества в масштабах всего первого канала.
Сериал Школа - образец для подражания, эпогей (я надеюсь, что более гадкое придумать невозможно) дибилизации. Персонажи в фильме модные крутые. Должен быть американо-западный прототип фильма, ибо не с проста в США дети постреливают в школах, где-то они это подсмотрели, своей фантазии точно не хватило бы.
Выходит наше общество готово к восприятию данного сериала и мы его заслужили. Не представляю выход подобного сериала в 1960 году, к примеру, в противном случае, жители Москвы бы вручную разобрали телецентр в первое же утро, а сегодня считается правильным подставлять вторую щёку, вместо обдуманных действий - мерзкое христианство сделало из нас трусливо дрожащее стадо.
Сериал Школа - подготовка почвы в обществе для внедрения ювенальной юстиции. Имитация личности.
Последний раз редактировалось che_zhiv; 09.03.2010 в 20:00
...мерзкое христианство сделало из нас трусливо дрожащее стадо.
100%. Только не оно сделало, а мы позволили из себя ЭТО сделать - так ведь жить проще, безопаснее, и, самое главное, уютнее... "Моя хата с краю"
Я сие творение не смотрел, и не собираюсь, но по личности "режиссёра" уже можно кое о чём догадываться.
Идёт жесткая пропаганда индивидуализма. Это началось ещё давно, в Советском Союзе, и прикрывалось благими намерениями - "не будь как все", "выделяйся из толпы","ты уникален и неповторим", "ты имеешь право на своё видение", и т.д. И лозунги-то, в общем, правильные, вот только пища для возпитания этих чувств подавалась неправильная. В итоге вырастает не индивидуальность, а эгоцентрист, не уникальная личность, а "уникальный дебил", не единственный и неповторимый, а "один из многих идиотов, решивших повыпендриваться".
За это, кстати, мне не понравился Беркем - он вбивает людям в голову жёсткий индивидуализм, "пусть все вокруг сдохнут, но я, перед тем, как сдохнуть, дольше всех буду жрать заныканные макароны и отстреливаться от тех, кому повезло меньше". За это ему ещё очень больно перепадёт от жизни, к сожалению - слишком многих он толкнул на этот путь; большой "Пэ", как он говорит, придёт совсем в другой форме, и он, видимо, в первую очередь от этого и пострадает.
Не понимая взаимосвязанности и взаимозависимости процессов, подобные люди считают, что в своей "личной" крепости они смогут укрыться от всего мира (это касается и "школьников" из сериала, как я понимаю) - однако как общая безопасность невозможна без безопасности каждого элемента этой суперсистемы, так и "частная" безопасность невозможна без безопасности суперсистемы в целом. Индивидуализм ДОЛЖЕН возпитываться совместно с коллективизмом, иначе человек превращается в однобокого "урода" - либо "демон" (я крутой, остальные - лохи), либо, наоборот, "мямля" (меня по одной щеке - я им другую).
Да она никакая, просто долбит тяжёлые наркотики (алкоголь), депрессует.
Да-а-а... Жалко её... Несчастная, непоправимо искалеченная родительским возпитанием... Будущая жертва социальной гигиены... Она же не понимает вообще, что делает, куда идёт! И дочку маленькую свою тащит, её особенно жалко... И всех НАШИХ детей, отравленных этим проектом...
Насчёт наркотиков я сомневаюсь, здесь, скорее всего, налицо обычное алкогольное опьянение (кстати, обратите внимание: фужер с вином постоянно показывают крупным планом!), наложившееся на лёгкую форму шизофрении. А вот и подтверждения:
Германика - сумасшедшая, она тянет слова, хихикает, перебивает - но в общем наблюдать за этим дико интересно. Об интервью я договаривалась неделю, причем регулярно была переносима с мотивировками вроде "ой, да у меня вчера презентация была, голова болит, позвоните завтра".
— Лера, ты себя сейчас кем ощущаешь после всей этой шумихи с твоим сериалом «Школа»: Юрием Гагариным, прилетевшим из космоса, Андреем Сахаровым, выступившим против войны в Афганистане, или, может, Александром Солженицыным, рассказавшим народу правду об их стране? Кем?
— Лерой Германикой, как и всегда. У меня вообще жизнь не изменилась: я сижу на площадке каждый день и снимаю кино, как полгода назад. Все точно так же. У меня жизнь, в отличие от всей страны, на до и после не разделилась.
— Раньше ты снимала фильмы фестивальные, за последний даже получила спецприз в Каннах, а теперь снимаешь сериал для Первого канала. Как ты до этого докатилась?
— Ну мы к «Школе» относимся как к многосерийному художественному фильму, поэтому буквально до сериала я пока не докатилась. Можно сказать, что я снимаю одну большую сагу, или шестьдесят две короткометражки (по количеству серий) — кому как нравится. А то, что этот проект многосерийный — это хорошо, можно многое сказать, что ты не можешь снять в полном метре. Мне, во всяком случае, интересно — это новый опыт работы в новых технологиях, в которых я раньше не работала...
— Твой фильм «Все умрут, а я останусь» точно так же в свое время вызвал бурные обсуждения и массу негативных отзывов. Интересно, как его встретила французская публика?
— Тридцать копий — это хорошо, даже больше, чем «Ночной дозор» Бекмамбетова. (Официанту: «Дайте сахар! Что вы мне так мало сахара даете? Дали две штучки и ушли, а мне надо сахара много есть — я расту!»)
— После Канн от тебя ожидали чего угодно: что ты пробьешься на европейский кинорынок или пойдешь покорять Голливуд, но никак не того, чем ты занимаешься сейчас. Наверняка же были разные предложения, почему вдруг сериал?
— Нет, не было у меня никаких предложений. После «Все умрут» я сидела полтора года без работы. У нас дома не было ни копеечки. Мы жили на пенсию родителей. Но дело даже не в деньгах. Я безумно тосковала по работе. Я находилась в таком черном болоте отчаяния, что не пожелаю ни одному режиссеру. Я читала «Мартиролог» Тарковского и хорошо поняла эту ситуацию, когда у режиссера очень много божественных идей, но ни одну он не может реализовать, потому что не получается. А у меня-то ситуация другая: в наше время ты все можешь реализовать, но никто тебе не идет навстречу. Поэтому меня этот проект просто спас. И морально, и материально.
— Как ты думаешь, почему у нас никогда не ценили и не ценят успехи соотечественников, ведь для многих европейских режиссеров Каннский фестиваль — это трамплин для дальнейшей карьеры?
— Если честно, я сама была удивлена этой ситуацией, для меня это НЛО какое-то. Загадка.
— Хоть какие-то бонусы получила? Или ни денег, ни славы?..
— Слава с деньгами — это фигня. Больше всего я страдала, что нет работы... А слава — спасибо, я уже познакомилась с ней. Это далеко не первостепенная для меня вещь. Я выполнила свою моральную норму, которая мне была необходима, когда вышла на Каннском кинофестивале на красную дорожку. После этого мне перестало быть интересно идти на телевидение, фотографироваться. Как-то у меня закрылась эта чакра.
— Правда? А «Оскар»?
— «Оскар» — нет, но на Каннский фестиваль я еще хочу съездить, на основной конкурс. А для этого надо начать снимать полный метр.
— И чем ты занималась все это время, пока не было работы?
— Пила вино и читала книжки. Разные. Кучу. От скуки даже выучила все стихи Северянина и декламировала их с бокалом вина в руке. А теперь читаю сценарий сериала «Школа». Очень интеллектуальное чтение.
— Что говорили коллеги, когда узнали, что ты собираешься снимать многосерийный фильм?
— «Привет, что делаешь?» — «Сериал снимаю». — «А, до свидания!» Так и было! Большинство воспринимает друг друга как конкурентов. Когда ты в теме, у тебя, конечно, больше друзей, когда не в теме — у тебя остаются только настоящие друзья. Съездила на Каннский фестиваль — у тебя очень много друзей, ничего не делаешь — у тебя только настоящие, твои пять человек.
— Из мира кинематографа?
— Ну такие «друзья», конечно, только из мира кинематографа. Откуда еще? А настоящие — неважно, из какого мира, они из моего мира — мира Германики. Так получилось, что когда люди узнали, что я снимаю сериал, некоторые перестали со мной общаться, а многие встречались и говорили такие вещи страшные, что я плакала даже. И мне один режиссер начал говорить: «Вот, в тебе все-таки есть человечность, ты молодец, не все еще просрала на своем Первом канале». Но потом, после первой же серии, мне все эти люди позвонили и сказали: «Прости нас, ты королева! Мы не верили, что такое можно показать на Первом канале, мы думали, что ты в каких-то розовых облаках витаешь, но теперь действительно мы видим, что ты была права, это твой проект, твой почерк, молодец!» Они меня все поддерживают сейчас. Но были и те, которые с самого начала верили моему слову. Если я так сказала, так и будет. Хотя момент ломки, конечно, у меня был. Страшненько было.
— Предложение Первого канала оказалось настолько выгодным, что ты сказала: «Пошли к черту мои убеждения, буду снимать мыло для телевизора...» — Нет, никаким убеждениям этот проект не противоречил. Но это предложение единственное было.
— Сколько стоит проект?
— Я даже забыла об этом узнать, мне это не интересно.
— Ты на какое-то время стала частью телевидения. Объясни, что у вас там происходит? Революция?
— Я не знаю, я не смотрю телевидение. Может, прежние модели устарели и надо делать что-то новое, другое, отличное от них. Я, правда, не смотрю телевизор и ничего про их технологии не знаю. Я работаю в рамках своего кинопроизводства. Мне все равно, для фестиваля я снимаю или для телевидения, я делаю одинаково.
— Некоторые делят работу: это — халтура для денег, а это — для души. Ты тоже?
— У этих некоторых, значит, есть выбор, а у меня нет выбора. Это мой путь, авторский.
— Но ты все-таки колебалась какое-то время, прежде чем согласиться. Почему?
— Были сомнения у меня, конечно, но недолго. Я просто не могла поначалу присвоить себе этот проект, стать его автором... в душе.Все мое существо отказывалось это понимать и снимать про детей. Я должна была быть художественным руководителем, но не смогла и сама начала снимать, потому что все равно никто не может взглянуть моими глазами. А потом я со всеми сроднилась и очень за все это переживаю: у меня куча детей этих, актеров, которые смотрят на меня каждое утро преданными глазами и переживают за каждую строчку, которая про меня написана. Это уже поневоле твои дети.
— Ты в своем интервью сказала, что используешь одноразовых актеров. Для тебя актеры как презервативы?
— Есть актеры, которые только один раз могут сыграть себя, а потом их можно использовать по другому назначению. То есть у другого режиссера они будут играть абсолютно другое и вряд ли себя, потому что это уже будет повторение пройденного. Потому что актер — это всего лишь средство выражения, и в этом нет ничего страшного. Актеры — это часть проекта. Я же не могу снимать фильм без актеров. Это инструмент в моих руках.
— Были актеры, которые отказались сниматься в твоем фильме?
— У меня такого не было. Я же людей не тащу к себе на кастинг, они приходят, они знают, к кому идут. Сейчас большая редкость, если актер отказывается сниматься у режиссера авторского кино. Наоборот, все хотят и бегут к тебе: «Снимите меня!»
— К тебе много прибежало?
— Да я не знаю, надо спросить у кастинг-агента. Я не обзваниваю актеров, я объясняю кастинг-агенту, какие актеры на какую роль мне нужны: какой характер, какая внешность, и они мне на этого персонажа человек десять приводят, и я из этих десяти уже выбираю. Школьников играют выпускники театральных вузов.
— Было много разговоров о том, что проект хотели закрыть. Учителя ходили к президенту. А ты готова пойти к Медведеву и отстаивать свой фильм?
— Я? Идти к президенту отстаивать свой фильм? Фильм — он есть уже, по факту. Что его отстаивать?
— Чтобы сохранить в том виде, в каком ты его сняла, без цензуры.
— Какая еще цензура? Он по любому сохранится в том виде, в котором я сделала. Даже вопросов быть не может! Он уже вышел в эфир. Что мне тут отстаивать? Он может выйти на DVD, в интернете — он будет таким, каким я его сделала. Других вариантов вообще нет, иначе меня бы не пригласили в проект, это был бы другой человек. Тут само мое присутствие теряет смысл просто. А фильм останется таким, каким я его сняла.
— Почему такая буча? Как ты это объясняешь: люди другими глазами смотрят на школу или ты где-то перегнула? В чем суть?
— Суть просто в достоверности. Люди путают документальное с игровым. Поэтому они сейчас вскрыли сами себя, общество настолько само себя разоблачило, что они уже даже не понимают, что они своей документальной бучей просто затмили весь сериал — шестьдесят две серии.
— Почему у тебя все фильмы такие мрачные? У тебя такое мрачное мировосприятие?
— Я не нахожу, что мое кино мрачное. Мне кажется, у меня нормальные, прекрасные герои, наделенные всеми человеческими качествами и чувствами, точно такими же, как зрители, люди из соседнего подъезда, из магазина, из очереди в сбербанке, которые с нами стоят. Я не вижу ничего мрачного, если честно. Конечно, в авторском проекте доля мировоззрения и мироощущения автора велика, но я не могу про себя сказать, что я мрачный человек. Мне кажется, я не мрачный человек, а веселый и позитивный. Если посмотреть фильм «Все умрут», то в каждой героине есть немножечко меня. Речь идет не о судьбе героев, а просто об их качествах: Принцесса, которая мечтает о принце, Катя со своим драматическим пониманием жизни и Жанна, которой лишь бы все было круто и неважно как — она позитивный персонаж. Мне кажется, три героя есть в каждом из нас, иначе люди не смотрели бы этот фильм и никакой реакции он бы не вызвал.
— А тебе не хотелось снять комедию?
— Бывает временами, иногда хочется, иногда нет. Я вообще любым предложениям открыта, мне все интересно. Если ко мне кто-то придет и скажет: «Снимите нам комедию», я скажу: «О’кей», и буду придумывать, какая она будет.
— А каким ты видишь свое будущее в кинематографе?
— Мое будущее в кинематографе покрыто мраком. Другая девочка, наверное, радовалась бы на моем месте, а я страдаю, мне кажется, что моему ребенку отрезают руки и ноги — такое чувство адское. Действительно, авторское кино переживается сложнее, чем вся эта заказуха. Я понимаю, почему умер Тарковский, понимаю, почему мы потеряли Ваню Дыховичного и всех остальных. Хорошо еще, что у женщин инфаркта не бывает. (Смотрит сообщения в телефоне.) Вот все звонки, все эсэмэски — поддержка, спасибо большое! Но я все равно одна.
— А кроме «Школы» что в твоей жизни происходит?
— Вообще ничего, только «Школа». У меня даже дома все в газетах — и соседи, мамины подруги, которые только и говорят о «Школе». Даже Октавия, ей два года, говорит: «Мама, Моня, деньги, работа. Мама симает фильм». Хочу запереться, остаться одной и читать Чернышевского «Что делать?». Чем я и занимаюсь в свободное время.
— Когда ты в последний раз ходила в кино?
— На «Ласковый май» сто лет назад. Я даже не помню. Мне не понравилось. У меня подруга фанатела в детстве от «Ласкового мая», она сейчас взрослая и хотела поностальгировать. У нее это получилось, но от качества фильма это не зависит. Я ничего не смотрела. Вот сейчас надо за «Нику» голосовать, мне обещали прислать все фильмы, которые вышли в этом году: «Царь», другие — буду смотреть. Я потеряла нить с кинематографом в последнее время, живу в своем мире, как будто сплю. Сплю, и как-то неосознанно придумываются кадры, кадры, кадры. Живу в мире кадров.
— Какой фильм для тебя абсолютное воплощение зла?
— «Сало, или 100 дней Содома» — вот это, наверное, абсолютное зло в искусстве кинематографа, потому что в этом фильме нет ни одного абсолютно положительного персонажа, там даже нет рыбок в аквариуме, которым можно было бы посочувствовать.
— Почему режиссеров авторского кино притягивает зло?
— Мне кажется, их притягивает не зло, сама драматургия диктует конфликт. Он и происходит между добром и злом в классической драматургии, а это всегда так было. Драматургия — она всегда одинаковая.
— А что тогда такое «новая драма»?
— Когда говорят «новая драма», мне кажется, нет никакой новой драмы, есть только старая, на которой все и основывается. Почему некоторые люди наркотики употребляют — это абсолютно недраматичное и бесконфликтное состояние, но оно никакой творческой ценности не несет в себе. Отсутствие конфликта. А кто замечает в этом кино только одно зло — это зрительская позиция. У нас вообще все кино очень русское, и какой зритель, такое и кино сейчас.
— А из-за чего люди так озлобились? Раньше добрее были?
— Я не знаю, я раньше не жила. Раньше блогов не было. А блоги — это зло. Мне кажется, там сидит куча злых людей, которые свою ненависть в эти буквы выплескивают.
— В твоем сериале много зла?
— Вообще, мне кажется, нет никакого зла, там конфликт, психологическая драма. Взросление всегда идет через конфликт, потому что иначе ты никогда не вырастешь, не станешь на другую ступеньку. — Кто виноват, что дети такие жестокие? — Взрослые.
— Но их же никто не учит мучить кошек, избивать одноклассников...
— Они познают окружающий мир, они его могут только тактильно познать, иначе никак. Я кошек не мучила. Я до сих пор мир познаю, пока все не узнаю — не успокоюсь. — Что ты можешь противопоставить злу? Что для тебя абсолютное добро? — Это очень абстрактно. Я не могу ответить на эти вопросы, я еще очень маленькая. — Некоторые находят свой идеал в религии. Ты верующий человек?
— Я очень верующий человек, можно сказать, один из самых. Я настолько верующий человек, что я верю во все. Вообще! У меня все проблемы из-за этого! Вот мне что-нибудь скажешь — я поверю, а моя фантазия дорисует еще больше. Как маньяк в классических ситуациях: «Девочка, здравствуй, пойдем, че покажу». (Смеется.) — Как ты считаешь, какой у тебя главный дар?
— Мне кажется, Лера Германика. — У всех она разная. Что ты сама о себе думаешь?
— Не знаю, такие вопросы нужно задавать каким-нибудь старцам, гуру, которые просветленные и нашли ответы на те или иные вопросы.
— У тебя есть табу или сейчас в кинематографе все позволено?
— Не, я еще не дошла до того, чтобы у меня табу были. Я не на той стадии развития. — А на какой?
— Дело не в том, что позволено или нет, ты сам решаешь. Я как-то зрителя чувствую, что бы он хотел, чтобы про него рассказали. Я трепетно отношусь к зрителю. — Госдума уже давно трепещет.
— Ой, это мои самые преданные зрители! Они смотрят «Школу», переживают, это очень важно для автора. — Глумишься?
— Как я могу над ними глумиться? Они там, а я где? Под микроскопом. — Ты любишь эпатаж?
— Ненавижу!
— В какую школу ты поведешь дочь через четыре года? Или ты ее увезешь отсюда?
— Куда бы я ее ни увезла, я ее не увезу от самой себя. От людей. От общества. Это было бы глупо. Она должна уметь общаться с людьми. Не запирать же ее дома, как Аню Носову из «Школы». Конечно, в школе будет учиться. Пока я снимаю кино на территории России, она будет учиться в русской школе. Буду снимать в другой стране — поедет со мной. Все просто.
— Ты сама хочешь уехать?
— Если бы хотела, давно уехала бы. Я люблю свою страну. Нет ничего милее русских березок, и яблоньки оделись, как невесты. Вот она, Россия-матушка, Москва златоглавая! С цыганами, да к «Яру», да обниматься с медведем, как Пьер Безухов!
— Что бы ты хотела изменить в школе?
— Ой, у меня столько проблем, мне не до школы.
— До «Школы» ты писала стихи в авторскую колонку «Медведя». А сейчас пишешь? Для себя хотя бы?
— Мне сейчас трудно писать, я не влюблена ни в кого. Мое сердце свободно, как туалет, уже неделю-другую.
— Что будешь делать, когда закончатся съемки?
— Отдыхать поеду во Вьетнам. Вместе с друзьями. Поскорей бы уж, а то на их языке начинаю разговаривать, как наша учительница Мурзенко.
— О чем будешь снимать следующий фильм?
— Да о том же, о чем два года назад! Я все пробиваю свой проект, надеюсь, что это наконец произойдет. Уже, наверное, все, кто не верил, что я режиссер, и вот поверили. Я верю, что он будет, потому что ничто другое меня не интересует так, как мой будущий проект, который мне надо сделать. Он для меня всегда на первом месте — что бы я ни делала, я все делаю ради того, чтобы он случился. И этот сериал, я думаю, может мне в чем-то помочь даже. Он тоже для того, чтобы это случилось.
Очень показательное интервью! Проект наподобие "Школы", видимо, давно вынашивался в планах хозяев Первого канала, а тут как раз подвернулась "художник" режиссёр Германика, судя по всему страдающая шизофренией в пока ещё лёгкой форме, с элементами маниакально-депрессивного психоза. Кому как не ей поручить исполнение этого замысла?
Цитата:
Сообщение от che_zhiv
Такой сериал она не могла создать.
Так она его и не создавала! Она - всего лишь режиссёр, отвечает лишь за процесс съёмки! А есть ещё сценаристы...
Последний раз редактировалось Collapser77; 11.03.2010 в 13:09
Правильно, дерьмо было, но всплыло.
Я поначалу думал, что целью показа является шокировать общественность, чтобы начались разговоры, а потом и действия. Это удалось.
До перерыва сериал показывали 2(!) раза за вечер. Теперь только на ночь, для родителей . И вот меня уже посещают мысли, что продолжение показа больше смахивает на увеличение толерантности общественного сознания в медицинском смысле к этому дерьму. Народ пошумел и успокоился. А дальше можно будет сгружать ещё более вредоносную информацию.
Чат КОБ
09.03.2010, 19:03
. И вот меня уже посещают мысли, что продолжение показа больше смахивает на увеличение толерантности общественного сознания в медицинском смысле к этому дерьму. Народ пошумел и успокоился. А дальше можно будет сгружать ещё более вредоносную информацию.
Линейный вид
