Павел Курбацкий: «Для меня сейчас главное — чтобы пользователи хорошо отзывались о самих разработках. Мне это нужно только для того, чтобы понимать, действительно ли я делаю что-то правильно. Не для того, чтобы меня узнавали на улице»
Первокурсник МГТУ им. Баумана Павел Курбацкий еще учась в школе создал электронный навигационный комплекс для слепых. В интервью «МН» он рассказал о том, что представляют собой разработанные им очки и трости, в какую сумму обошлось внедрение пилотных образцов и на что хватило полученных им грантов и премий.
Контекст
Нормальные люди: Александра Олсуфьева
— В 18 лет у вас уже целый список научных премий: награды от Siemens и Intel, в прошлом году — «Ученые будущего», президентская стипендия. Говорят, одно из первых устройств вы придумали еще в пятом классе. Что это было?
— Это был электронный термометр для слепоглухонемых. Он не только отображал цифры на табло, но и позволял их услышать или даже почувствовать благодаря вибрации. Допустим, у вас температура 36,6о С: устройство пропищит три раза, пауза — еще шесть раз, пауза — и снова шесть раз. Тогда мне было всего 9–10 лет, я не думал, что меня так увлечет микроэлектроника, просто хотелось сделать гаджет, который покажет, чему я научился, и одновременно будет чем-то полезен.
— Почему вы решили и дальше делать что-то для инвалидов?
— Электронных приборов, которые хоть как-то помогают людям с ограниченными возможностями и позволяют им чувствовать себя полноправными членами общества, очень мало, мне хотелось это исправить. При этом у слабовидящих есть такая позиция — не нужно ничего делать для нас без нас. Когда я пришел рецензировать термометр в отделение Всероссийского общества слепых (ВОС) в Армавире, его руководитель сказал: все, что вы делаете, очень здорово, но нужно, чтобы этот прибор протестировали те, для кого он был разработан.
После одной из выставок ко мне подошел бизнесмен с такими словами: «Пойдем на улицу, продашь мне свою трость, я тебе дам за нее 5000 рублей»
Он познакомил меня с одним незрячим мальчиком из ВОС, и мы стали друзьями. Рома мне очень помог: он указывал на различные нюансы, например, как будет удобнее пользоваться пультом управления к термометру, позже — как сделать трость более эргономичной и т.д. Благодаря ему и другим ребятам эти приборы удалось доработать. С термометром я затем долго ездил по разным научным выставкам, но за него давали не очень высокие места. Первая победа была во время выставки на конференции «Шаг в будущее» МГТУ им. Н.Э. Баумана. Жюри затем презентовало мою работу другим слабовидящим ребятам, я увидел, что им это интересно, и это вдохновило меня продолжать. Именно поэтому я сейчас учусь на факультете биомедицинских технологий.
Что именно придумал Курбацкий
«Очки для слепых» — это упрощенное название программно-аппаратного навигационного комплекса для незрячих и слабовидящих. В него входят очки со встроенными мини-громкоговорителями, а также специальная трость, которую Курбацкий разработал до этого. Такой комплекс позволяет инвалиду узнавать о препятствиях на пути и ориентироваться внутри отдельных зданий и даже по городу. В этом помогают инфракрасные информеры — электронные датчики, через которые человек получает сообщения о том, что находится вокруг него. Сейчас комплекс установлен в здании армавирской горадминистрации. Также датчики можно разместить у входа в аптеку или поликлинику, рядом с остановкой транспорта и даже на дверях трамвайного вагона.
У трости есть два варианта: «фулл» и «лайт»-версии. Более простая трость позволяет только сканировать окружающее пространство и получать сигналы о препятствиях на уровне головы, пояса и ног. В «фулл»-версии у трости есть несколько дополнительных элементов. Во-первых, это проблесковые маячки — при переходе проезжей части нужно три раза поднять трость вверх и они загораются. С наступлением темноты это делает передвижение более безопасным. Во-вторых, GPS-модуль, который позволяет корректировать маршрут по спутникам. И в-третьих, термометр — если температура ниже 5о С, трость предупреждает о том, что впереди может быть лед.
— А родители вас в этом увлечении поддерживали? Кто они сами по профессии?
— Мама — юрист, у отца техническое образование, раньше он был директором Армавирского электротехнического завода, сейчас мы вместе с ним учредили фирму «Купав-А», которая будет заниматься запуском всех моих разработок в массовое производство и их продвижением. В этом плане мне не стыдно просить помощи у родителей — все-таки я не могу заниматься всем одновременно.
О проекте
В рубрике «Нормальные люди» мы рассказываем о тех, чья деятельность делает нашу страну нормальной — открытой, дружелюбной, удобной для жизни. Выбор героев субъективен. Поэтому если вы считаете, что мы должны обязательно написать о ком-то, то просто предложите героя в комментариях к любой статье рубрики.
«Очки для слепых» — это упрощенное название программно-аппаратного навигационного комплекса для незрячих и слабовидящих. В него входят очки со встроенными мини-громкоговорителями, а также специальная трость, которую Курбацкий разработал до этого
«Очки для слепых» — это упрощенное название программно-аппаратного навигационного комплекса для незрячих и слабовидящих. В него входят очки со встроенными мини-громкоговорителями, а также специальная трость, которую Курбацкий разработал до этого
— Трудно найти инвестора для всех этих разработок? Были уже какие-то предложения?
— Да, со стороны российских инвесторов некоторые предложения были. Правда, не совсем адекватные. Например, после одной из выставок, где я выступал с презентацией трости, ко мне подошел бизнесмен с такими словами: «Пойдем на улицу, продашь мне свою трость (патентное право на разработку. — «МН»), я тебе дам за нее 5000 руб.». Сейчас нам помогает один армавирский предприниматель, благодаря ему удалось полностью оснастить для использования моих разработок здание администрации города. Датчики для передачи сообщений в наушники на очках (ИК-информеры) были установлены в 119 кабинетах, включая туалеты, турникеты и лестницы, в бюро пропусков передали десять пар очков. Это обошлось ему всего в 500 тыс. рублей.
Большую часть все-таки вложили родители, потому что микроэлектроника — это достаточно дорогостоящее увлечение
Недавно к нам обратились предприниматели из ФРГ и из Intel Technologies, их тоже заинтересовали эти очки. Мы рассматриваем разные способы сотрудничества, но этим занимается мой отец. Я даже не хочу во все это вмешиваться, думаю, каждый должен делать то, в чем он более компетентен. Пока наша фирма делает пробные образцы тростей, всего 20 штук: часть передадим в минсоцразвития Краснодарского края, одну — в армавирский ВОС, и еще одну — Роме.
— А правда, что на создание «Купав-А» ушли все полученные вами гранты и премии?
— Нет, не на создание, а на разработку пробных образцов устройств: 460 тыс. руб. от Siemens, 1000 долл. от Intel Award, президентские премии… Но большую часть все-таки вложили родители, потому что микроэлектроника — это достаточно дорогостоящее увлечение. Взять те же трости: да, они дешевые, но с учетом, сколько первых образцов сгорело, сколько пришлось выбросить, сколько перезаказали для того, чтобы как-то улучшить, все это выливается в круглую сумму. Но, наверное, люди, которые вручали мне все эти премии, рассчитывали, что они будут на это потрачены, и я даже не думал израсходовать их куда-то еще.
— На себя хоть часть не хотелось потратить? Айфон купить?
— Нет, я об этом как-то даже не задумывался… У меня есть китайский телефон, планшет, бумага для черчения, рейсшина (чертежная линейка. — «МН»), компьютер, одежда… Куда мне на себя тратить. На квартиру в Москве все равно не хватило бы, а так… Я сейчас с китайским «андроидом», он меня вполне устраивает — на него удобно фотографировать. Нет, Apple — хорошая компания, я не спорю, но зачем мне айфон.
Если сейчас инновацией считают даже новую обшивку на холодильнике, почему бы и очки не назвать так же
— Хватает сейчас вообще на что-то времени, кроме микроэлектроники? На тусовки какие-нибудь с другими студентами?
— У меня сейчас первый курс, первый семестр… Пока, наверное, не хватает времени даже на микроэлектронику. Сижу, черчу, готовлю, стираю… черчу, учу, пишу программы… Какое-то время — чаще по ночам — тратил и буду тратить на разработку электронных устройств. Сейчас еще много поездок и презентаций с тем, что уже доведено до ума. Студенческие тусовки — я был на посвящении в первокурсники, пока больше нигде… Но заниматься микроэлектроникой — это не значит днями и ночами сидеть за платами. Я привык, что если во время работы у меня возникает ступор, надо отойти, погулять. Эта проблема крутится в голове, в итоге ты можешь просто с кем-то беседовать, и ответ вдруг приходит сам.
Комплекс позволяет инвалиду узнавать о препятствиях на пути и ориентироваться внутри отдельных зданий и даже по городу. В этом помогают инфракрасные информеры — электронные датчики, через которые человек получает сообщения о том, что находится вокруг него. Сейчас комплекс установлен в здании армавирской горадминистрации. Также датчики можно разместить у входа в аптеку или поликлинику, рядом с остановкой транспорта и даже на дверях трамвайного вагона
Комплекс позволяет инвалиду узнавать о препятствиях на пути и ориентироваться внутри отдельных зданий и даже по городу. В этом помогают инфракрасные информеры — электронные датчики, через которые человек получает сообщения о том, что находится вокруг него. Сейчас комплекс установлен в здании армавирской горадминистрации. Также датчики можно разместить у входа в аптеку или поликлинику, рядом с остановкой транспорта и даже на дверях трамвайного вагона
— Чем будете дальше заниматься? Есть ли для вас какой-то пример среди других российских или зарубежных ученых?
— У нас уже готова система ориентации в храмах — в виде электронного гида, которым смогут пользоваться как зрячие, так и незрячие. Она участвует в конкурсе на один грант, но пока я бы не хотел говорить об этом подробно. Вообще я не хотел бы называть свои разработки изобретениями. Часто пишут «Курбацкий — изобретатель», но это немножко не то. Все мои разработки включают в себя те же радиодетали, что существовали до этого, очки имеют привычную форму — это не какой-то шар вокруг головы. Но если сейчас инновацией считают даже новую обшивку на холодильнике, почему бы и очки не назвать так же. Думаю, познакомившись с этим устройством, каждый сам должен решить, относится оно к инновациям или нет — раз уж этот термин все понимают по-своему.
По поводу ученых — для меня нет такого примера. Конечно, многие ученые вызывают у меня интерес, я знакомился с их трудами, с некоторыми нобелевскими лауреатами даже смог увидеться, когда ездил на научный форум в США, но чтобы я стремился стать таким же, как кто-то из них, — нет. Настоящие изобретения делают те, кто занимается фундаментальными исследованиями, а я хочу быть просто инженером-разработчиком.
В биомедицине меня всегда больше интересовал сам результат, чем тот, кто его добился. И для меня сейчас главное — чтобы пользователи хорошо отзывались о самих разработках. Мне это нужно только для того, чтобы понимать, действительно ли я делаю что-то правильно. Не для того, чтобы меня узнавали на улице.
Они выбрали Россию Макс, 13 лет, немец, кража со взломом из соседского погреба (не первая кража со взломом на его счету, но первая - в России)
Пришедший к нам участковый был очень вежлив. Это вообще общее место у русских - к иностранцам из Европы они относятся робко-вежливо-настороженно, очень много нужно времени, чтобы тебя признали "своим". Но вещи, которые он говорил, нас напугали. Оказывается, Макс совершил УГОЛОВНОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ - КРАЖУ СО ВЗЛОМОМ! И нам повезло, что ему ещё нет 14 лет, иначе мог бы рассматриваться вопрос о сроке реального заключения до пяти лет! То есть, от преступления по полной ответственности его отделяли те три дня, которые оставались до его дня рождения! Мы не верили своим ушам. Оказывается, в России с 14 лет можно по-настоящему сесть в тюрьму! Мы пожалели, что приехали. На наши робкие расспросы - мол, как же так, почему ребёнок должен отвечать с такого возраста - участковый удивился, мы просто не поняли друг друга. Мы привыкли, что в Германии ребёнок находится в сверхприоритетном положении, максимум, что грозило бы Максу за такое на старой родине - профилактическая беседа. Впрочем, участковый сказал, что всё-таки едва ли суд назначил бы нашему сыну даже после 14 лет настоящий тюремный срок; это очень редко делают с первого раза за преступления, не связанные с покушением на безопасность личности. Ещё нам повезло, что соседи не написали заявления (в России это играет большую роль - без заявления пострадавшей стороны не рассматривают и более серьёзные преступления), и нам не придётся даже платить штраф. Нас это тоже удивило - сочетание такого жестокого закона и такой странной позиции людей, не желающих им пользоваться. Помявшись перед самым уходом, участковый спросил, склонен ли Макс вообще к асоциальному поведению. Пришлось признать, что склонен, более того - ему не нравится в России, но связано это, конечно с периодом взросления и должно пройти с возрастом. На что участковый заметил, что мальчишку надо было выдрать после первой же его выходки, и дело с концом, а не ждать, пока он вырастет в вора. И ушёл.
Нас это пожелание из уст стража порядка тоже поразило. Мы, честно говоря, и не думали в тот момент, как близки к исполнению пожеланий офицера.
Сразу после его ухода муж поговорил с Максом и потребовал от него пойти к соседям, извиниться и предложить отработать ущерб. Начался грандиозный скандал - Макс наотрез отказывался так поступать. Дальнейшее описывать я не буду - после очередного очень грубого выпада в наш адрес сына муж сделал именно так, как советовал участковый. Сейчас я осознаю, что это выглядело и было более смешно, чем на самом деле сурово, но тогда это поразило меня и потрясло Макса. Когда муж его отпустил - сам потрясённый тем, что сделал - наш сын убежал в комнату. Видимо, это был катарсис - до него вдруг дошло, что отец намного сильнее физически, что ему некуда и некому пожаловаться на "родительское насилие", что от него ТРЕБУЕТСЯ возместить ущерб самому, что он находился в шаге от настоящих суда и тюрьмы. В комнате он плакал, не напоказ, а по-настоящему. Мы сидели в гостиной, как две статуи, ощущая себя настоящими преступниками, более того - нарушителями табу. Мы ждали требовательного стука в дверь. В наших головах роились ужасные мысли - о том, что сын перестанет нам доверять, что он совершит самоубийство, что мы нанесли ему тяжкую психическую травму - в общем, множество тех слов и формул, которые мы заучили на психотренингах ещё до рождения Макса.
К ужину Макс не вышел и крикнул всё ещё со слезами, что будет есть в своей комнате. К моему удивлению и ужасу муж ответил, что в этом случае ужина Макс не получит, а если он не будет сидеть за столом через минуту, то не получит и завтрака.
Макс вышел через полминуты. Я таким его ещё никогда не видела. Впрочем, мужа я тоже не видела таким - он отправил Макса умываться и приказал, когда тот вернулся, попросить сперва прощенья, а потом разрешения сесть за стол. Я была поражена - Макс делал всё это, угрюмо, не поднимая на нас глаз. Перед тем, как начать есть, муж сказал: "Послушай, сынок. Русские воспитывают своих детей именно так, и я буду тебя воспитывать так. Глупости кончились. Я не хочу, чтобы ты попал за решётку, думаю - ты тоже этого не хочешь, и ты слышал, что сказал офицер. Но я не хочу ещё и того, чтобы ты вырос бесчувственным бездельником. И вот тут мне плевать на твоё мнение. Завтра ты пойдёшь к соседям с извинениями и будешь работать там и так, где и как они скажут. Пока не отработаешь сумму, которой ты их лишил. Ты понял меня?" Макс несколько секунд молчал. Потом поднял глаза и ответил негромко, но отчётливо: "Да, пап."...
...Вы не поверите, но у нас не просто более не было нужды в таких диких сценах, как разыгравшаяся в гостиной после ухода участкового - нашего сына словно бы подменили. Первое время я даже боялась этой перемены. Мне казалось, что Макс затаил обиду. И только через месяц с лишним я поняла, что ничего подобного нет. И ещё я поняла гораздо более важную вещь. В нашем доме и за наш счёт много лет жил маленький (и уже не очень маленький) деспот и бездельник, который вовсе нам не доверял и не смотрел на нас, как на друзей, в чём нас убеждали те, по чьим методикам мы его "воспитывали" - он нас втайне презирал и нами умело пользовался. И виноваты в этом были именно мы - виноваты в том, что вели себя с ним так, как нам внушили "авторитетные специалисты". С другой стороны - был ли в Германии у нас выбор? Нет, не было, честно говорю я себе. Там на страже нашего страха и детского эгоизма Макса стоял нелепый закон. Здесь выбор - есть. Мы его сделали, и он оказался верным. Мы счастливы, а главное - на самом деле счастлив Макс. У него появились родители. А у меня и мужа - сын. А у нас - СЕМЬЯ.
Микко, 10 лет, финн. Настучал на одноклассников
Его вчетвером избили одноклассники. Как мы поняли — избили не очень сильно, сбили с ног и настукали рюкзаками. Причиной было то, что Микко наткнулся на двоих из них, курящих за школой в саду. Ему тоже предложили курить, он отказался и тут же сообщил об этом учительнице. Она наказала маленьких курильщиков, отобрав у них сигареты и заставив мыть полы в классе (что нас само по себе поразило в этой истории). Микко она не назвала, но догадаться о том, кто рассказал про них, было легко.
Он был в полном расстройстве и не столько даже переживал побои, сколько недоумевал — разве о таких вещах не надо докладывать учительнице?! Пришлось объяснить ему, что у русских детей не принято так делать, напротив — принято молчать о таких вещах, даже если напрямую спросят взрослые. Мы были злы и на себя — мы не объяснили этого сыну. Я предложила мужу рассказать учительнице или поговорить с родителями тех, кто участвовал в нападении на Микко, однако, обсудив этот вопрос, мы отказались от таких действий. Между тем наш сын не находил себе места. "Но тогда получается, что теперь меня будут презирать?!" — спросил он. Он был в ужасе. Он был похож на человека, попавшего к инопланетянам и обнаружившего, что ничего не знает об их законах. А мы ничего не могли ему посоветовать, потому что ничто из предыдущего опыта нам не подсказывало, как тут быть. Меня лично злила здесь какая-то русская двойная мораль — разве можно учить детей говорить правду и тут же приучать, что говорить правду нельзя?! Но в то же время мучили меня и какие-то сомнения — что-то мне подсказывало: не всё так просто, хотя сформулировать это я не могла. Муж между тем думал — лицо у него было угрюмое. Вдруг он взял Микко за локти, поставил перед собой и сказал ему, сделав мне жест, чтобы я не вмешивалась: "Завтра просто скажи тем ребятам, что ты не хотел доносить, ты не знал, что нельзя и ты просишь прощенья. Они станут над тобой смеяться. И тогда ты ударишь того, кто засмеётся первым." "Но папа, они меня по-настоящему изобьют!" — захныкал Микко. "Я знаю. Ты будешь отбиваться и тебя изобьют, потому что их много. Но ты сильный, и ты тоже успеешь ударить не раз. А потом, на следующий день, ты снова повторишь то же самое и, если кто-то засмеётся, ты снова его ударишь." "Но папаааа!" — Микко почти взвыл, однако отец его оборвал: "Ты сделаешь так, как я сказал, понял?!" И сын кивнул, хотя на глазах у него были слёзы. Отец ещё добавил: "Я узнаю специально, был разговор или нет."
На следующий день Микко побили. Довольно сильно. Я не находила себе места. Муж тоже мучился, я это видела. Но к нашему изумлению и радости Микко, через день драки не было. Он прибежал домой очень весёлый и взахлёб рассказал, что он сделал так, как велел отец, и никто не стал смеяться, только кто-то буркнул: "Да хватит, слышали уже все…" Самое странное на мой взгляд, что с этого момента класс принял нашего сына совершенно за своего, и никто не напоминал ему о том конфликте.
Зорко, 13 лет, серб. О беспечности русских
Сама страна Зорко очень понравилась. Дело в том, что он не помнит, как бывает, когда нет войны, взрывов, террористов и прочего. Он родился как раз во время Отечественной Войны 99-го и фактически всю жизнь прожил за колючей проволокой в анклаве, а у меня над кроватью висел автомат. Два ружья с картечью лежали на шкафу у внешнего окна. Пока мы не оформили тут два ружья, Зорко был в постоянном беспокойстве. Ещё его настораживало, что окна комнаты выходят на лес. В общем, попасть в мире, где никто не стреляет иначе как в лесу на охоте, для него было настоящим откровением. Старшая наша девочка и младший брат Зорко всё приняли намного быстрей и спокойней в силу своего возраста.
Но больше всего моего сына поразило и ужаснуло то, что русские дети невероятно беспечны. Они готовы дружить с кем угодно, как говорят русские взрослые "лишь бы человек был хороший". Зорко быстро с ними сошёлся, и то, что он перестал жить в постоянном ожидании войны — в основном их заслуга. Но нож с собой он носить так и не перестал, и ещё с его лёгкой руки почти все мальчики из его класса стали носить с собой какие-то ножи. Просто потому, что мальчишки хуже обезьян, подражание у них в крови.
Так вот о беспечности. В школе учатся несколько мусульман из разных народов. Русские дети с ними дружат. Зорко с первого же дня поставил границу между собой и "муслиманцы" — он их не замечает, если те достаточно далеко, если оказываются рядом — третирует, отталкивает, чтобы куда-то пройти, резко и ясно угрожает побоями даже в ответ на обычный взгляд, говоря, что на серба и "правосълавца" в России они не имеют права поднимать глаза. У русских детей подобное поведение вызвало изумление, у нас даже были некоторые, небольшие, правда, проблемы со школьным начальством. Сами эти мусульмане вполне мирные, я бы даже сказал — вежливые люди. Я говорил с сыном, но он ответил мне, что я хочу обмануть сам себя и что я сам ему рассказывал, что на Косове они тоже были сначала вежливые и мирные, пока их было мало. Русским мальчикам он тоже про это рассказывал много раз и всё время повторяет, что они слишком добрые и слишком беспечные. Ему тут очень нравится, он буквально оттаял, но при этом мой сын убеждён, что нас и здесь ждёт война. И, похоже, готовится воевать всерьёз.
Энн, 16 лет и Билл, 12 лет, американцы. Что такое работа?
Предложения поработать бэбиситтером вызывали у людей либо недоумение, либо смех. Энн была крайне расстроена и очень удивилась, когда я пояснил ей, заинтересовавшись проблемой, что у русских не принято нанимать людей для наблюдения за детьми старше 7-10 лет — они сами играют, сами гуляют и вообще вне школы или каких-то кружков и секций предоставлены самим себе. А за детьми младшего возраста чаще всего наблюдают бабушки, иногда — матери, и только для совсем малышей состоятельные семьи нанимают иногда нянь, но это бывают не девочки-старшеклассницы, а женщины с солидным опытом, зарабатывающие этим на жизнь.
Так моя дочь осталась без заработка. Ужасная потеря. Страшные русские обычаи.
Через короткое время удар был нанесён и Биллу. Русские очень странный народ, они не стригут свои газоны и не нанимают детей на развозку почты… Работа, которую нашёл Билл, оказалась "работой на плантации" — за пятьсот рублей он полдня вскапывал ручной лопатой здоровенный огород у какой-то милой старушки. То, во что он превратил свои руки, напоминало отбивные с кровью. Впрочем, в отличие от Энн, сынок отнёсся к этому скорей с юмором и уже вполне серьёзно заметил, что это может стать неплохим бизнесом, когда руки попривыкнут, надо только развесить объявления, желательно цветные. Энн он предложил войти в долю с прополкой — опять же ручным выдёргиваньем сорняков — и они тут же поругались.
Чарли и Чарлин, 9 лет, американцы. Особенности русского мироощущения в сельской местности.
У русских есть две неприятные особенности. Первая — что в разговоре они норовят схватить тебя за локоть или плечо. Вторая — они невероятно много пьют. Нет, я знаю, что на самом деле многие народы на Земле пьют больше русских. Но русские пьют очень открыто и даже с каким-то удовольствием.
Тем не менее, эти недостатки вроде бы искупались замечательной местностью, в которой мы поселились. Это была просто-напросто сказка. Правда, сам населённый пункт напоминал населённый пункт из фильма-катастрофы. Муж сказал, что здесь так почти везде и что на это не стоит обращать внимания — люди тут хорошие.
Я не очень поверила. А наши близнецы были, как мне казалось, немного напуганы происходящим.
Окончательно повергло меня в ужас то, что в первый же учебный день, когда я как раз собиралась подъехать за близнецами на нашей машине (до школы было около мили), их уже привёз прямо к дому какой-то не совсем трезвый мужик на жутком полуржавом джипе, похожем на старые форды. Передо мной он долго и многословно извинялся за что-то, ссылался на какие-то праздники, рассыпался в похвалах моим детям, передал от кого-то привет и уехал. Я обрушилась на моих невинных ангелочков, бурно и весело обсуждавших первый день учёбы, со строгими вопросами: разве мало я им говорила, чтобы они НИКОГДА НЕ СМЕЛИ ДАЖЕ БЛИЗКО ПОДХОДИТЬ К ЧУЖИМ ЛЮДЯМ?! Как они могли сесть в машину к этому человеку?!
В ответ я услышала, что это не чужой человек, а заведующий школьным хозяйством, у которого золотые руки и которого все очень любят, и у которого жена работает поваром в школьной столовой. Я обмерла от ужаса. Я отдала своих детей в притон!!! А так всё мило казалось с первого взгляда… У меня в голове крутились многочисленные истории из прессы о царящих в русской глубинке диких нравах…
…Не стану далее вас интриговать. Жизнь здесь оказалась на самом деле замечательной, и особенно замечательной для наших детей. Хотя боюсь, что я получила немало седых волос из-за их поведения. Мне невероятно трудно было привыкнуть к самой мысли, что девятилетние (и десяти-, и так далее позже) мои дети по здешним обычаям считаются во-первых более чем самостоятельными. Они уходят гулять со здешними ребятишками на пять, восемь, десять часов — за две, три, пять миль, в лес или на жуткий совершенно дикий пруд. Что в школу и из школы тут все ходят пешком, и они тоже вскоре начали поступать так же — я уже просто не упоминаю. А во-вторых, тут дети во многом считаются общими. Они могут, например, зайти всей компанией к кому-нибудь в гости и тут же пообедать — не выпить чего-нибудь и съесть пару печений, а именно плотно пообедать, чисто по-русски. Кроме того, фактически каждая женщина, в поле зрения которой они попадают, тут же берёт на себя ответственность за чужих детей как-то совершенно автоматически; я, например, научилась так поступать только на третий год нашего тут пребывания.
С ДЕТЬМИ ЗДЕСЬ НИКОГДА НИЧЕГО НЕ СЛУЧАЕТСЯ. Я имею в виду — им не грозит никакая опасность от людей. Ни от каких. В больших городах, насколько мне известно, ситуация больше похожа на американскую, но здесь это так и именно так. Конечно, дети сами могут нанести себе немалый вред, и я первое время пыталась это как-то контролировать, но это оказалось просто невозможно. Меня сперва поражало, насколько бездушны наши соседи, которые на вопрос о том, где их ребёнок, отвечали совершенно спокойно "бегает где-то, к обеду прискачет!" Господи, в Америке это — подсудное дело, такое отношение! Прошло немало времени, прежде чем я поняла, что эти женщины намного мудрее меня, а их дети куда приспособленней к жизни, чем мои — по крайней мере, какими они были в начале.
Мы, американцы, гордимся своими навыками, умениями и практичностью. Но, пожив здесь, я поняла с печалью, что это — сладкий самообман. Может быть — когда-то было так. Сейчас мы — и особенно наши дети — рабы комфортабельной клетки, в прутья которой пропущен ток, совершенно не допускающий нормального, свободного развития человека в нашем обществе. Если русских каким-то образом отучить пить — они легко и без единого выстрела покорят весь современный мир. Это я заявляю ответственно.
Адольф Брейвик, 35 лет, швед. Отец троих детей.
То, что русские, взрослые, могут ссориться и скандалить, что под горячую руку может вздуть жену, а жена отхлестать полотенцем ребёнка — НО ПРИ ЭТОМ ОНИ ВСЕ НА САМОМ ДЕЛЕ ЛЮБЯТ ДРУГ ДРУГА И ДРУГ БЕЗ ДРУГА ИМ ПЛОХО — в голову человека, переделанного под принятые в наших родных краях стандарты, просто не укладывается. Я не скажу, что я это одобряю, такое поведение многих русских. Я не считаю, что бить жену и физически наказывать детей — это верный путь, и сам я так никогда не делал и не стану делать. Но я просто призываю понять: семья здесь — это не просто слово. Из русских детских домов дети убегают к родителям. Из наших лукаво названных "замещающих семей" — практически никогда. Наши дети до такой степени привыкли, что у них в сущности нет родителей, что они спокойно подчиняются всему, что делает с ними любой взрослый человек. Они не способны ни на бунт, ни на побег, ни на сопротивление, даже когда дело идёт об их жизни или здоровье — они приучены к тому, что являются собственностью не семьи, а ВСЕХ СРАЗУ.
Русские дети — бегут. Бегут нередко в ужасающие бытовые условия. При этом в детских домах России вовсе не так страшно, как мы привыкли представлять. Регулярная и обильная еда, компьютеры, развлечения, уход и присмотр. Тем не менее побеги "домой" очень и очень часты и встречают полное понимание даже среди тех, кто по долгу службы возвращает детей обратно в детский дом. "А чего вы хотите? — говорят они совершено непредставимые для нашего полицейского или работника опеки слова. — Там же ДОМ." А ведь надо учесть, что в России нет и близко того антисемейного произвола, который царит у нас. Чтобы русского ребёнка отобрали в детский дом — в его родной семье на самом деле должно быть УЖАСНО, поверьте мне.
Нам трудно понять, что, в общем-то, ребёнок, которого нередко бьёт отец, но при этом берёт его с собой на рыбалку и учит владеть инструментами и возиться с машиной или мотоциклом — может быть гораздо счастливей и на самом деле гораздо счастливей, чем ребёнок, которого отец и пальцем не тронул, но с которым он видится пятнадцать минут в день за завтраком и ужином. Это прозвучит крамольно для современного западного человека, но это правда, поверьте моему опыту жителя двух парадоксально разных стран. Мы так постарались по чьей-то недоброй указке создать "безопасный мир" для своих детей, что уничтожили в себе и в них всё человеческое. Только в России я действительно понял, с ужасом понял, что все те слова, которыми оперируют на моей старой родине, разрушая семьи — на самом деле являются смесью несусветной глупости, порождённой больным рассудком и самого отвратительного цинизма, порождённого жаждой поощрений и страхом потерять своё место в органах опеки. Говоря о "защите детей", чиновники в Швеции — и не только в Швеции — разрушают их души. Разрушают бесстыдно и безумно. Там я не мог сказать этого открыто. Здесь — говорю: моя несчастная родина тяжко больна отвлечёнными, умозрительными "правами детей", ради соблюдения которых убиваются счастливые семьи и калечатся живые дети.
Дом, отец, мать — для русского это вовсе не просто слова-понятия. Это слова-символы, почти сакральные заклинания.
Поразительно, что у нас такого — нет. Мы не ощущаем связи с местом, в котором живём, даже очень комфортабельным местом. Мы не ощущаем связи с нашими детьми, им не нужна связь с нами. И, по-моему, всё это было отобрано у нас специально. Вот — одна из причин, по которой я сюда приехал. В России я могу ощущать себя отцом и мужем, моя жена — матерью и женой, наши дети — любимыми детьми. Мы люди, свободные люди, а не наёмные служащие госкорпорации с ограниченной ответственностью "Семья". И это очень приятно. Это комфортно чисто психологически. До такой степени, что искупает целую кучу недостатков и нелепостей жизни здесь.
Честное слово, я верю, что у нас в доме живёт домовой, оставшийся от прежних хозяев. Русский домовой, добрый. И наши дети верят в это.
Как известно, в блокаду животных и птиц в городе почти не осталась. Все были съедены. И вот в одной семье чудом уцелел один кот и маленький попугай. Кот уже не был похож на кота, никто, конечно, его не кормил. Даже не потому, что было нечего есть, а просто не было сил думать еще и о животном. Он был страшный, худой, лохматый, но еще двигался. Единственное, за чем следила его маленькая хозяйка - это, чтобы всегда была закрыта клетка с попугаем - кот голодал вместе со всеми и так же хотел есть. Шел январь - по воспоминаниям переживших блокаду, - самый страшный месяц, когда от голода умирало очень много людей.
Короче говоря, на жизнь кота стал покушаться отец семейства, утверждая, что его необходимо съесть, пока он еще не сдох, иначе сдохнут все остальные. И девочка и мать слезно просили не трогать кота. Отец злился, молчал, но терпение было уже на исходе.
Всё изменилось в один момент, когда члены семейства обнаружили, что клетка с попугаем открыта и попугая в ней нет. Отец горько заметил, что, вот, дескать, берегли сокровище, а оно нагло сожрало птичку.
И тут девочка позвала всех в комнату и показала на стул.
Там, прижавшись друг к другу, грелись их два питомца. Кот почти по-отечески и очень осторожно свернулся вокруг попугая.
Увидев эту картину, отец заплакал.
Ну, а кот стал, наверное, единственным котом в городе, кто вместе со всеми отмечал снятие блокады...
Это интересное видео завораживает и показывает как из крохотного семечка, в котором нет практически ничего, только генный материал, вдруг вырастает целое растение, а из почек появляются листья и распускаются цветы. Эта идея ролика родилась у немецкого оператора Даниэля Ксобот.
А ведь, если задуматься, то и мы с вами, подобно этим растениям, появились на свет практически из ничего! Всего-то из двух клеток (мужской и женской), и через совсем небольшой промежуток времени - на свете уже есть новый человек. )
Волшебство роста запечатлено в ролике, который автор снимал на протяжении пяти месяцев!
Лебеди запутавшиеся в своих крыльях и шеях, в безвыходной для них ситуации обратились за помощью к человеку и позволили себе помочь.
[ame]http://www.youtube.com/watch?v=0BwyAsnM354[/ame]
Чат КОБ
25.01.2014, 21:42
Линейный вид
