Данный форум существует в настоящий момент, как памятник истории развития движения сторонников КОБ и хранилище значительного объёма сопутствующей информации. Функцию площадки общения форум не исполняет. Регистрация новых пользователей запрещена.
На случай, если Вам по какой-либо причине понадобится зарегистрироваться на форуме, пишите в телеграм @Sirin77
Общие вопросы КОБОбщие вопросы теории и практики Концепции Общественной Безопасности
Всё прогрессивное человечество, как нам говорят, абсолютно естественным образом приняло геев, их субкультуру, их право заключать браки, усыновлять детей и пропагандировать свою сексуальную ориентацию в школах и детских садах. Нам говорят, что всё это — естественный ход вещей.
Нам лгут.
Скрытый текст:
Ложь о естественном ходе вещей опроверг американский социолог Джозеф Овертон, описавший технологию изменение отношения общества к некогда принципиальным для этого общества вопросам.
Прочитайте это описание и станет понятно, как легализуют гомосексуализм и однополые браки. Станет совершенно очевидно, что работа по легализации педофилии и инцеста будет завершена в Европе уже в ближайшие годы. Как и детская эвтаназия, кстати.
Что ещё можно вытащить оттуда в наш мир, используя технологию, описанную Овертоном?
Она работает безотказно.
***
Джозеф П. Овертон (1960-2003), старший вице-президент центра общественой политики Mackinac Center. Погиб в авиакатастрофе. Сформулировал модель изменения представления проблемы в общественном мнении, посмертно названную Окном Овертона.
***
Джозеф Овертон описал, как совершенно чуждые обществу идеи были подняты из помойного бака общественного презрения, отмыты и, в конце концов, законодательно закреплены.
Согласно Окну возможностей Овертона, для каждой идеи или проблемы в обществе существует т.н. окно возможностей. В пределах этого окна идею могут или не могут широко обсуждать, открыто поддерживать, пропагандировать, пытаться закрепить законодательно. Окно двигают, меняя тем самым веер возможностей, от стадии «немыслимое», то есть совершенно чуждое общественной морали, полностью отвергаемое до стадии «актуальная политика», то есть уже широко обсуждённое, принятое массовым сознанием и закреплённое в законах.
Это не промывание мозгов как таковое, а технологии более тонкие. Эффективными их делает последовательное, системное применение и незаметность для общества-жертвы самого факта воздействия.
Ниже я на примере разберу, как шаг за шагом общество начинает сперва обсуждать нечто неприемлемое, затем считать это уместным, а в конце концов смиряется с новым законом, закрепляющим и защищающим некогда немыслимое.
Возьмём для примера что-то совершенно невообразимое. Допустим, каннибализм, то есть идею легализовать право граждан на поедание друг друга. Достаточно жёсткий пример?
Но всем очевидно, что прямо сейчас (2014г.) нет возможности развернуть пропаганду каннибализма — общество встанет на дыбы. Такая ситуация означает, что проблема легализации каннибализма находится в нулевой стадии окна возможностей. Эта стадия, согласно теории Овертона, называется «Немыслимое». Смоделируем теперь, как это немысливое будет реализовано, пройдя все стадии окна возможностей.
ТЕХНОЛОГИЯ
Ещё раз повторю, Овертон описал ТЕХНОЛОГИЮ, которая позволяет легализовать абсолютно любую идею.
Обратите внимание! Он не концепцию предложил, не мысли свои сформулировал некоторым образом — он описал работающую технологию. То есть такую последовательность действий, исполнение которой неизменно приводит к желаемому результату. В качестве оружия для уничтожения человеческих сообществ такая технология может быть эффективнее термоядерного заряда.
КАК ЭТО СМЕЛО!
Тема каннибализма пока ещё отвратительна и совершенно не приемлема в обществе. Рассуждать на эту тему нежелательно ни в прессе, ни, тем более, в приличной компании. Пока это немыслимое, абсурдное, запретное явление. Соответственно, первое движение Окна Овертона — перевести тему каннибализма из области немыслимого в область радикального.
У нас ведь есть свобода слова.
Ну, так почему бы не поговорить о каннибализме?
Учёным вообще положено говорить обо всём подряд — для учёных нет запретных тем, им положено всё изучать. А раз такое дело, соберём этнологический симпозиум по теме «Экзотические обряды племён Полинезии». Обсудим на нём историю предмета, введём её в научный оборот и получим факт авторитетного высказывания о каннибализме.
Видите, о людоедстве, оказывается, можно предметно поговорить и как бы остаться в пределах научной респектабельности.
Окно Овертона уже двинулось. То есть уже обозначен пересмотр позиций. Тем самым обеспечен переход от непримиримо отрицательного отношения общества к отношению более позитивному.
Одновременно с околонаучной дискуссией непременно должно появиться какое-нибудь «Общество радикальных каннибалов». И пусть оно будет представлено лишь в интернете — радикальных каннибалов непременно заметят и процитируют во всех нужных СМИ.
Во-первых, это ещё один факт высказывания. А во-вторых, эпатирующие отморозки такого специального генезиса нужны для создания образа радикального пугала. Это будут «плохие каннибалы» в противовес другому пугалу — «фашистам, призывающим сжигать на кострах не таких, как они». Но о пугалах чуть ниже. Для начала достаточно публиковать рассказы о том, что думают про поедание человечины британские учёные и какие-нибудь радикальные отморозки иной природы.
Результат первого движения Окна Овертона: неприемлемая тема введена в оборот, табу десакрализовано, произошло разрушение однозначности проблемы — созданы «градации серого».
ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ?
Следующим шагом Окно движется дальше и переводит тему каннибализма из радикальной области в область возможного.
На этой стадии продолжаем цитировать «учёных». Ведь нельзя же отворачиваться от знания? Про каннибализм. Любой, кто откажется это обсуждать, должен быть заклеймён как ханжа и лицемер.
Осуждая ханжество, обязательно нужно придумать каннибализму элегантное название. Чтобы не смели всякие фашисты навешивать на инакомыслящих ярлыки со словом на букву «Ка».
Внимание! Создание эвфемизма — это очень важный момент. Для легализации немыслимой идеи необходимо подменить её подлинное название.
Нет больше каннибализма.
Теперь это называется, например, антропофагия. Но и этот термин совсем скоро заменят ещё раз, признав и это определение оскорбительным.
Цель выдумывания новых названий — увести суть проблемы от её обозначения, оторвать форму слова от его содержания, лишить своих идеологических противников языка. Каннибализм превращается в антропофагию, а затем в антропофилию, подобно тому, как преступник меняет фамилии и паспорта.
Параллельно с игрой в имена происходит создание опорного прецедента — исторического, мифологического, актуального или просто выдуманного, но главное — легитимированного. Он будет найден или придуман как «доказательство» того, что антропофилия может быть в принципе узаконена.
«Помните легенду о самоотверженной матери, напоившей своей кровью умирающих от жажды детей?»
«А истории античных богов, поедавших вообще всех подряд — у римлян это было в порядке вещей!»
«Ну, а у более близких нам христиан, тем более, с антропофилией всё в полном порядке! Они до сих пор ритуально пьют кровь и едят плоть своего бога. Вы же не обвиняете в чём-то христианскую церковь? Да кто вы такие, чёрт вас побери?»
Главная задача вакханалии этого этапа — хотя бы частично вывести поедание людей из-под уголовного преследования. Хоть раз, хоть в какой-то исторический момент.
ТАК И НАДО
После того как предоставлен легитимирующий прецендент, появляется возможность двигать Окно Овертона с территории возможного в область рационального.
Это третий этап. На нём завершается дробление единой проблемы.
«Желание есть людей генетически заложено, это в природе человека»
«Иногда съесть человека необходимо, существуют непреодолимые обстоятельства»
«Есть люди, желающие чтобы их съели»
«Антропофилов спровоцировали!»
«Запретный плод всегда сладок»
«Свободный человек имеет право решать что ему есть»
«Не скрывайте информацию и пусть каждый поймёт, кто он — антропофил или антропофоб»
«А есть ли в антропофилии вред? Неизбежность его не доказана».
В общественном сознании искусственно создаётся «поле боя» за проблему. На крайних флангах размещают пугала — специальным образом появившихся радикальных сторонников и радикальных противников людоедства.
Реальных противников — то есть нормальных людей, не желающих оставаться безразличными к проблеме растабиурования людоедства — стараются упаковать вместе с пугалами и записать в радикальные ненавистники. Роль этих пугал — активно создавать образ сумасшедших психопатов — агрессивные, фашиствующие ненавистники антропофилии, призывающие жечь заживо людоедов, жидов, коммунистов и негров. Присутствие в СМИ обеспечивают всем перечисленным, кроме реальных противников легализации.
При таком раскладе сами т.н. антропофилы остаются как бы посередине между пугалами, на «территории разума», откуда со всем пафосом «здравомыслия и человечности» осуждают «фашистов всех мастей».
«Учёные» и журналисты на этом этапе доказывают, что человечество на протяжении всей своей истории время от времени поедало друг друга, и это нормально. Теперь тему антропофилии можно переводить из области рационального, в категорию популярного. Окно Овертона движется дальше.
В ХОРОШЕМ СМЫСЛЕ
Для популяризации темы каннибализма необходимо поддержать её поп-контентом, сопрягая с историческими и мифологическими личностями, а по возможности и с современными медиаперсонами.
Антропофилия массово проникает в новости и токшоу. Людей едят в кино широкого проката, в текстах песен и видеоклипах.
Один из приёмов популяризации называется «Оглянитесь по сторонам!»
«Разве вы не знали, что один известный композитор — того?.. антропофил.»
«А один всем известный польский сценарист — всю жизнь был антропофилом, его даже преследовали.»
«А сколько их по психушкам сидело! Сколько миллионов выслали, лишили гражданства!.. Кстати, как вам новый клип Леди Гаги «Eat me, baby»?
На этом этапе разрабатываемую тему выводят в ТОП и она начинает автономно самовоспроизводиться в массмедиа, шоубизнесе и политике.
Другой эффективный приём: суть проблемы активно забалтывают на уровне операторов информации (журналистов, ведущих телепередач, общественников и тд), отсекая от дискуссии специалистов.
Затем, в момент, когда уже всем стало скучно и обсуждение проблемы зашло в тупик, приходит специальным образом подобранный профессионал и говорит: «Господа, на самом деле всё совсем не так. И дело не в том, а вот в этом. И делать надо то-то и то-то» — и даёт тем временем весьма определённое направление, тенденциозность которого задана движением «Окна».
Для оправдания сторонников легализации используют очеловечивание преступников посредством создания им положительного образа через не сопряжённые с преступлением характеристики.
«Это же творческие люди. Ну, съел жену и что?»
«Они искренне любят своих жертв. Ест, значит любит!»
«У антропофилов повышенный IQ и в остальном они придерживаются строгой морали»
«Антропофилы сами жертвы, их жизнь заставила»
«Их так воспитали» и т.д.
Такого рода выкрутасы — соль популярных ток-шоу.
«Мы расскажем вам трагическую историю любви! Он хотел её съесть! А она лишь хотела быть съеденной! Кто мы, чтобы судить их? Быть может, это — любовь? Кто вы такие, чтобы вставать у любви на пути?!»
МЫ ЗДЕСЬ ВЛАСТЬ
К пятому этапу движения Окна Овертона переходят, когда тема разогрета до возможности перевести её из категории популярного в сферу актуальной политики.
Начинается подготовка законодательной базы. Лоббистские группировки во власти консолидируются и выходят из тени. Публикуются социологические опросы, якобы подтверждающие высокий процент сторонников легализации каннибализма. Политики начинают катать пробные шары публичных высказываний на тему законодательного закрепления этой темы. В общественное сознание вводят новую догму — «запрещение поедания людей запрещено».
Это фирменное блюдо либерализма — толерантность как запрет на табу, запрет на исправление и предупреждение губительных для общества отклонений.
Во время последнего этапа движения Окна из категории «популярное» в «актуальную политику» общество уже сломлено. Самая живая его часть ещё как-то будет сопротивляться законодательному закреплению не так давно ещё немыслимых вещей. Но в целом уже общество сломлено. Оно уже согласилось со своим поражением.
Приняты законы, изменены (разрушены) нормы человеческого существования, далее отголосками эта тема неизбежна докатится до школ и детских садов, а значит следующее поколение вырастет вообще без шанса на выживание. Так было с легализацией педерастии (теперь они требуют называть себя геями). Сейчас на наших глазах Европа легализует инцест и детскую эвтаназию.
КАК СЛОМАТЬ ТЕХНОЛОГИЮ
Описанное Овертоном Окно возможностей легче всего движется в толерантном обществе. В том обществе, у которого нет идеалов, и, как следствие, нет чёткого разделения добра и зла.
Вы хотите поговорить о том, что ваша мать — шлюха? Хотите напечатать об этом доклад в журнале? Спеть песню. Доказать в конце концов, что быть шлюхой — это нормально и даже необходимо? Это и есть описанная выше технология. Она опирается на вседозволенность.
Нет табу.
Нет ничего святого.
Нет сакральных понятий, само обсуждение которых запрещено, а их грязное обмусоливание — пресекается немедленно. Всего этого нет. А что есть?
Есть так называемая свобода слова, превращённая в свободу расчеловечивания. На наших глазах, одну за другой, снимают рамки, ограждавшие обществу бездны самоуничтожения. Теперь дорога туда открыта.
Ты думаешь, что в одиночку не сможешь ничего изменить?
Ты совершенно прав, в одиночку человек не может ни черта.
Но лично ты обязан оставаться человеком. А человек способен найти решение любой проблемы. И что не сумеет один — сделают люди, объединённые общей идеей. Оглянись по сторонам.
Особенно порадовала последняя мыслль.
Последний раз редактировалось Elijah; 22.01.2014 в 11:42
Причина: Правка заголовка
Еще примеры действия окна Овертона имеются? Например. Мы уже много лет живем в мире, якобы полном пришельцев. Хотя, на самом деле, нет и не было ни одного достоверного факта, и вряд ли когда-нибудь будет.
Руководство Копенгагенского зоопарка приняло решение и убило полуторагодовалого жирафа Мариуса выстрелом в голову из пневматического гвоздезабивателя. А потом на глазах у публики работники зоопарка разделали тушу и скормили львам.
На такой кровавый треш, достойный тарантиновского сюжета, администрацию зоопарка подтолкнуло то, что Мариус был рождён от родственников, т.е. был инбредным животным (англ. in - в, внутри, breeding - разведение).
У некоторых сразу возник вопрос. Как такое могло произойти в столь толерантной Европе? Где гомобраки норма, а педофилия и инцест обсуждаются с высоких трибун?! Какое дело им до несчастного жирафа, которому непосчасливилось родиться от родственников? Странная логика европейцев столь стремительно уходит вперёд, что, кажется, за ней уже не поспеть. Даже модель Юлии Латыниной «собачкам можно - можно и людям», уже не работает. В Европе людям скоро станет можно, а жирафам, как видим, нельзя. Могут испортить породу!
Признаться честно, мне совершенно наплевать, как и что происходит там у собачек, кошечек и жирафов. Если об этом много думать, можно повредиться умом и, скажем, начать «запрещать» чёрной вдове есть самца. При всём при том, что у зоопарков есть правила (правила Европейской ассоциации зоопарков и аквариумов), и они предписывают убить «незаконнорожденное» животное, руководство могло пойти на встречу общественному несогласию. Найти выход было несложно.
Выходы из ситуации
Изложу по мере убывания здравого смысла. Ну, например, можно было:
1. Продать/передать другому зоопарку за пределы ЕС.
2. Продать/передать другой организации или лицу. Желание приобрести и поселить у себя на территории особняка в Беверли-Хиллз высказывал некий американский предприниматель. Протестующих против убийства было так много, что также они могли бы найти место для проживания жирафа, вплоть до Австралии.
3. Выпустить на свободу в естественные условия. Там он, конечно, мог и не прожить, но всё же это бы не вызвало шквала критики.
4. Животное можно было кастрировать и тогда «испортить» потомство жираф бы попросту не сумел.
5. Убить сразу при рождении. Те, кому котята не нужны, не ждут того момента, когда им исполнится 1,5 года, их, увы, топят сразу.
6. Убить так, чтобы этого никто не видел, не тиражировать в СМИ.
Но зоопарк выбрал самый нелепый путь – убийство гвоздезабивателем в голову и публичное расчленение жирафа при детях под вспышки фотокамер. Блестящее решение! Браво!
На вопрос о причине выбора столь неординарного способа убийства животного научный руководитель зоопарка Бенгт Хольст сказал, что оно «помогло дать уникальные сведения о жирафах». И ещё:
«Сам забой происходил в закрытом загоне зоопарка, куда никто из посетителей доступа не имеет. А расчленение животного происходило в специально отведенном для этого месте, пускай и на улице. Мы не приглашали туда зрителей, и я вообще не понимаю, откуда появилась эта информация! Да, посетители подходили, те, кто хотел, — смотрели».
Политтехнологии
Назвать эту ситуацию случайной язык не поворачивается. Руководство зоопарка сделало всё, чтобы вызывать максимальный общественный резонанс и буквально взбесило защитников жирафа.
Задумайтесь. Жираф жил 1,5 года в зоопарке. К нему ежедневно приходили взрослые и дети. Потом мысль о необходимости убийства была озвучена, хорошенько раскручена и подана в самом жутком виде. Те, кому резонанс не нужен, найдут выход из такой ситуации, ведь спасённый жираф может стать «кумиром» тысяч посетителей. Но кому-то был нужен именно мёртвый кумир и именно инбредный кумир, сакральная жертва.
Прежде чем ответить, зачем убивать жирафа, давайте попытаемся понять, почему жертвой пал именно жираф.
Почему именно жираф?
Теоретически, на месте Мариуса могло бы быть любое животное, отвечающее нескольким признакам. Жертва должна умилять, быть красивой, молодой, популярной и привлекать детей. Ведь именно им придётся объяснять, почему злые дяди зарезали животное. Как тут обойтись без погружения в зоологию.
Жирафы отвечают всем этим требованиям, они безумно популярны среди детей:
"Жирафы (речь об игрушках), безусловно, входят топ-пятерку животных", говорит Крис Гобер, владелец TheBigZoo.com, которая базируется в Magnolia, штат Техас.
Кроме того Анни Винг, основатель Giggle.com, утверждает, что сегодня родители пытаются воспитывать своих детей без женских или мужских стереотипов. Вместо львов для мальчиков и лошадей для девочек родители выбирают жирафов, т.к. они наиболее унисексуальны (т.е. подходят и мальчикам и девочкам). То есть, жираф - универсальное животное игрового мира ребёнка.
Теперь о молодежи. Не так давно, благодаря «вирусной загадке», популярность жирафов выросла в соцсетях по всему миру. Загадка «заставляла» всех ставить жирафа на аватарку.
Жирафы не хищники, и невольно вызывают лишь положительные ассоциации. Это высокие, красивые и миролюбивые животные. Белоснежная «репутация» абстрактного жирафа автоматически накладывается на всех представителей. А значит, чудовищная смерть такого животного - идеальный раздражитель.
Ложка дёгтя
Но Мариус, как мы знаем, был рождён от родственников. Думаю, для большинства нормальных людей, этот факт не значит ничего. Но этот зоологический порок Мариусу не простили и освежевали как скотину.
Ситуация справедливо вызвала гнев общественности, защищающей одного из представителей столь популярных жирафов(!), а не одного из инбредных животных. Проходят акции памяти с зажженными свечами, пишутся петиции (19 000 подписей) и письма в различные инстанции. Но хитрость в том и состоит, что, проклиная зоопарк и защищая Мариуса, граждане Дании будут вынуждены склоняться в защиту инбредных представителей животного мира.
Так происходит внедрение в широкий общественный оборот нового термина – инбредный. Это тот же инцест, но научнее и запутанней. Протесты же теперь направлены на пересмотр отношений к так называемым «инбредным животным», т.е. полученным в результате скрещивания родственников. Точно так же как Мариуса приманили кусочком ржаного хлеба, чтобы выстрелить в голову, убийство жирафа используют для того, чтобы накачать протестные настроения за защиту инцеста среди животных.
«Хольст не нарушал законы, когда распорядился убить Мариуса. Да и зоопарк, скорее всего, не закроют. Наши петиции ориентированы на привлечение внимания к проблеме варварского отношения к животным, — заявила автор петиции, преподаватель Стокгольмского университета Тэна Тофтеград. — Случай с Мариусом может стать прецедентом для других инбридных животных в зоопарках по всей Европе, которых постигнет такая же участь».
В сообществе борцов за инцест среди животных, на который, повторюсь, 99 процентам нормальных людей плевать с высокой колокольни, теперь легко можно будет найти борцов за инцест среди людей. Легче станет вести пропаганду и читать «научные лекции», развивать тему. Сегодня уже существуют некие «научные мнения», что инбридность не плохо, а даже полезно. Ссылок давать на подобные мнения, по понятной причине, не буду.
Учитывая либеральную тактику перехода от обезьян, к людям и технологию «Окон Овертона», рискую предположить, что из смерти Мариуса будут сделаны очень удобные выводы и приняты «нужные решения».
Напомню, что всё это происходит в стране, где отдельные политики позволяют себе высказывать мысли о признания инцеста среди людей гендерной нормой (Пернилль Скиппер).
Дополнение №1. В комментах справедливо отмечают, что Мариус не был результатом кровосмешения, а лишь мог стать причиной таковой. Однако, в СМИ существуют два противоположных мнения. Что был. Что мог стать. Вероятнее всего вторая версия ближе к истине, т.к. она присутствует в изобилии в иностранной прессе.
Данные дополнения практически не меняют общую картину. В таком случае нормальное животное было зверски уничтожено чтобы не случилось кровосмешения. Петиции, подготавливаемые возмущенными жителями, направлены на то, чтобы такой запрет был устранён. Здравствуй, звериный инбридн...*** ....инцест.
Соловьев на радио ВестиФм вчера качал эмоции по этому поводу - типа для животных инцест нормальное явление, а эти изверги европейцы взяли и зверски убили ни в чем не повинное животное.
Цирковые артисты Эдгард и Аскольд Запашные готовы за собственные средства выкупить жирафа Мариуса, которого хотят убить в Датском зоопарке, передает РИА «Новости».
«Я полностью осознаю, что Большой московский цирк далек от того, чтобы спасать жирафа. Я имею в виду как предприятие — все-таки мы специализируемся на работе с животными, а не занимаемся их спасением. Но мы с братом Аскольдом приняли решение, что за собственные средства мы готовы выкупить этого жирафа, транспортировать в Россию, выделить ему помещение и содержать на базе Большого московского цирка, а в дальнейшем, думаю, что ряд российских зоопарков проявят инициативу и захотят спасти этого жирафа. То есть, мы не пытаемся спасти животное только для того, чтобы он стал нашим работником, задача — спасти его», — рассказал Эдгард Запашный.
По его словам, они с братом собираются в пятницу с утра отправить официальные письма в датский зоопарк и в посольство Дании в России с просьбой посодействовать переговорам по спасению животного.
«Мы готовы финансово участвовать в жизни жирафа. Знаю, что рыночная цена за этих животных — до $100 тысяч, транспортировка из Дании — €10-15 тысяч. Мне кажется, это не такие большие деньги, чтобы невозможно было спасти ни в чем не виновное животное», — добавил Запашный.
Ранее глава Чечни Рамзан Кадыров выразил желание забрать в Чечню жирафа Мариуса. В четверг стало известно, что в Дании собираются убить уже второго жирафа по кличке Мариус.
В понедельник в зоопарке столицы Дании на глазах у детей был убит полуторагодовалый жираф Мариус. Таким образом селекционеры старались не допустить инбридинга — скрещивания животных в пределах одной популяции.
"В понедельник в зоопарке столицы Дании на глазах у детей был убит полуторагодовалый жираф Мариус. Таким образом селекционеры старались не допустить инбридинга — скрещивания животных в пределах одной популяции."
Ну как, всё-таки, эти упыри-журналюги, могут всё вывернуть "политкорректно"...
Технологию Овертона, в принципе, можно обернуть против США. И постепенно приучить людей, что всем миром применять экономические санкции против США - это нормально. Окно уже приоткрыли сами штаты.
И еще о "технологических ловушках" в социальном плане
И еще о "технологических ловушках" в социальном плане
Цитата:
Я не раз писал о так называемых «технологических ловушках» - ситуации, когда увлечение крайне эффективной технологией приводит к специализации на ней, и соответственно, к невозможности существования подобной системы, когда эта технология перестает работать. Также я неоднократно писал, что подобное относится не только к технологии, а справедливо для огромного количества иных ситуаций. И, разумеется, наиболее опасными «технологические ловушки» бывают для социальных и экономических систем, в частности, для общества. Причем в некоторых особых случаях последствия попадания в «технологическую ловушку» бывают весьма глобальными.
Особо хочу отметить, что «технологическую ловушку» стоит отличать от «ловушек» иных типов, поскольку особенностью этого типа «ловушек» является видимая крайне высокая эффективность в начальный период. Из-за этого «ловушки» данного типа очень тяжело избежать. Другой особенностью «технологической ловушки» является свойство захватывать окружающие системы, вовлекая их в свое «пространство». Вот это свойство является одним из самых неприятных, особенно в «социальном» случае, так как приводит к поглощению попавшим в ловушку социумом тех обществ, которые могли бы дать альтернативный путь развития. Для того, чтобы пояснить это, позволю привести, если так можно сказать, хрестоматийный пример.
Общеизвестно, что все дороги ведут в Рим. Из всех государств Древнего мира (за исключением, быть может, Китая) Pax Romana является наиболее мощным образованием. Преклонение перед Римским Миром особенно возрастает, если припомнить, что наступило после него. Действительно, передовая цивилизация, имеющая столь неоспоримые блага, как римское право и единое культурно-экономическое пространство, охватывающее практически все Средиземноморье. Цивилизация, в которой были водопровод и канализация, многоэтажные города из мрамора и дороги, сохранившиеся до нашего времени. Наконец, цивилизация, демонстрирующая удивительную веротерпимость, при которой могло существовать десятки религий - что особенно важно, если припомнить, что религиозная резня стала особенно популярным местным развлечением после заката Империи. И эта цивилизация вдруг неожиданно пала, обратившись темным пятном раннего Средневековья, с религиозной нетерпимостью, варварством и антисанитарией.
Поэтому падение Рима переживается как трагедия человечества, наверное, с эпохи Возрождения. Разумеется, для обоснования этого падения всегда находились причины: во-первых, это варвары, которые, как известно, Рим сожгли, распахали и стали пасти коз на Форуме. А во вторых, это разложение и разврат в самой Империи, когда римляне забыли свои древние обычаи и стали предаваться исключительно удовольствиям, в том числе самым противоестественным. Кстати, последнее надолго стало любимым козырем всевозможных моралистов, считавших нужным попрекать «свое» поколение увязанием в том же разврате. Дескать, и вам грозит повторение судьбы великого Рима. Именно подобная причина стала популярной в Европе с «той самой» эпохи Возрождения.
Нельзя сказать, чтобы эти страхи моралистов были совсем беспочвенны: европейская аристократия, в целом, старалась не отставать от пресловутых римских цезарей, устраивая одну оргию за другой. Но обещанный моралистами крах все не наступал. Разумеется, христианский мир (который пришел на смену Pax Romana) мог терпеть локальные неудачи, но в целом его дела шли все лучше и лучше. Вопреки оргиям и разврату Европа смогла стать мировым гегемоном и вместо того, чтобы оказаться захваченной варварами, умудрилась сама этих варваров захватить. Уже одно это намекает на тот момент, что и варвары, и разврат в моменте гибели античности глубоко вторичны. Оставался еще «религиозный момент», гласящий то, что Римская империя исповедовала «неправильное язычество», а Европа - правильное христианство. Правда, и этот фактор был крайне слабым: ну, во-первых, к определенному моменту гегемония правильной (католической) веры в Европе пришла к концу, уступив место всевозможных протестантским течениям. А во вторых, как раз перед своим развалом Римская империя и приняла Истинную Веру. Что, впрочем, не помогло.
Так что и религия, и мораль оказывались, в общем-то, в стороне от истинных причин падения Рима. Впрочем, вернее говорить не просто о конце Римской Империи, но о гибели целой сверхцивилизации, именуемой Античностью. Случившееся при этом явно выходит за рамки разрушения одной общественной системы и охватывает кризис более высокого уровня. Одно это уже свидетельствует, что в его основании лежали какие-то более фундаментальные причины, нежели падение морали. В поисках этих причин многие обращали внимание на рабство, как основу римской экономики.
Подобное предположение высказывалось еще христианскими богословами, видящими в рабстве нарушение христианских норм. Правда, они упорно не желали видеть и тот момент, что рабство, как таковое, продолжало сохраняться и после принятия христианства по всему континенту, начиная от Восточной Римской империи и заканчивая Британией. Более того, общеизвестно, что знаменитая Гражданская война в США 1861-1865 годов осуществлялась как раз ради освобождения части населения от рабства, а в ряде стран, например, в Бразилии, реальное освобождение рабов произошло только к концу XIX века.
То есть весь период взлета европейской цивилизации рабство спокойно существовало и ничуть не мешало общему развитию.
На самом деле, конечно, можно заметить существенную разницу в рабстве «классическом» и рабстве последующих веков. Да, рабы были нормальным явлением вплоть до недавнего времени, но только в случае с Древним Римом можно говорить об исключительном значении их труда. В рабовладельческом мире Pax Romana выделяется тем, что в нем (по крайней мере, в центральных провинциях) крупному рабовладельческому хозяйству (вилле) удалось вытеснить парцеллярное крестьянское хозяйство. Начиная с древности и до недавнего времени крестьянское нетоварное (или мелкотоварное) производство было основой мировой экономики, и лишь в недавнее время модернизация сельского хозяйства смогло переломить эту тенденцию (по крайней мере, для развитых стран).
Но в Pax Romana такой перелом произошел задолго до появления тракторов и минеральных удобрений. Дело касалось, впрочем, не только сельскохозяйственного производства. Прекрасная римская архитектура тоже строилась многими тысячами рабов. Все эти мраморные дворцы, бани, храмы и театры, что восхищают людей тысячи лет спустя, все эти дороги, мосты и статуи, цирки и театры, водопровод и канализация - все это создано благодаря рабскому труду. Именно он позволил поднять на поверхность миллионы тонн мрамора, перевезти на то место, где его изначально не было, и соорудить всю эту прелесть. Разумеется, рабский труд и ранее позволял создавать множество уникальных творений культуры, начиная, наверное, с египетских пирамид, но именно в Римском Мире это создание стало массовым. Следы высокой культуры распространились по всему Средиземноморью - их можно найти и во Франции, и в Турции, и в Магрибе.
Но влияние рабского труда не ограничивается одними материальными воплощениями. Не меньшее значение, нежели здания, имеет создание мощнейшего культурного пространства, аналога которому не было в течении столетий после распада Империи. Как уже сказано выше, оно обеспечивало религиозное и культурное единство огромного региона. Но базировалось все это великолепие на том прибавочном продукте, что производили римские рабы - именно данный аспект позволял существовать не только огромному числу ораторов, драматургов, философов, артистов, певцов и религиозных проповедников. Но и огромному числу их «паствы» - то есть людям, имеющим время, свободное от добывания хлеба насущного, достаточного для того, чтобы задумываться о «высоких материях».
В последующие эпохи это условие было разрушено: для крестьянина, с утра до ночи возделывающего тощее поле, нет времени размышлять о сущностях философии или восхищаться игрой знаменитого артиста. Только с ростом урожайности полей и новым ростом городов (производящих повышенный прибавочный продукт) в Европе времен Возрождения возникла среда, хоть сколько-нибудь напоминавшая античную. Что и дало соответствующий «выхлоп» в виде появления сравнимой с античностью культуры.
Но почему же только Рим смог достичь столь высокого уровня рабского труда? Ведь рабство - как сказано выше - абсолютно нормальное явление для человечества. Дело тут вот в чем: при всех благах, что дает рабовладение, оно имеет один недостаток. В рабстве не заложена концепция воспроизводства рабочей силы. «Почему? - скажут многие - Ведь рабыня может рожать будущих рабов?»
Может-то может, но ведь родить ребенка - не значит получить готового работника. От того момента, как новый человек появляется на свет, до того, как он сможет в полную силу выполнять требуемую работу, должно пройти не менее полутора десятков лет. За это время ребенок должен потреблять ресурсы, но не может ничего давать. Именно этот процесс и называется воспроизводством рабочей силы, и именно он ограничивает степень эксплуатации работника хозяином. На самом деле преимущества рабства тут весьма туманны: следует допустить свободное время у рабыни для занятия с детьми, и при этом надо кормить и мать, и ребенка. Понятие «говорящего орудия» при данной ситуации очень сильно ограничивается, а рентабельность процесса снижается.
Но если «естественное воспроизводство» рабства есть спорный вопрос, то как тогда объяснить его столь высокую популярность в течении тысяч лет? На это есть один ответ: рабы почти никогда не «воспроизводились» естественным путем. На деле, вместо того, чтобы выращивать раба, много проще сделать его из свободного человека. То есть продать в рабство. Именно этот процесс приводил к существованию огромного числа невольничьих рынков вплоть до недавнего времени. От ассирийцев, превращавших в рабов жителей захваченных ими городов, до англичан, вывозящих из Африки полные трюмы «живого товара». Причем в процессе «пересылки» последних к месту работы процесс «выбраковки» составлял более 100%, то есть более половины их умирало в пути. Впрочем, у ассирийцев, вполне возможно, было еще хуже, только точного учета никто не вел. Но тем не менее, наличие «внешнего источника воспроизводства» делало такие операции коммерчески выгодными.
То есть рабовладение есть способ производства, при котором максимальная эффективность достигается только при условии «внешнего источника» рабов. Желательно неиссякаемого. Именно в этих условиях рабовладение оставляет далеко позади все возможные до недавнего времени способы производства. В античный период главным источником рабов были всевозможные войны. Источником же войны была полисная организация общества - когда каждый укрепленный город представлял собой политический субъект. Именно эта форма давала возможность использовать максимально выгодное рабовладельческое производство.
Так вот, основа мощи, культуры и экономики Pax Romana - именно то, что Рим стал самой совершенной рабовладельческой машиной в истории. Никогда ни до этого, ни после человечество не создавало подобного. Знаменитые римские легионы были ни чем иным, как важнейшей частью римского хозяйства. Ведя победоносные войны и захватывая соседей, они приносили не только землю, но и самое главное - миллионы рабских рук - главную экономическую силу государства. Я не буду подробно рассматривать причины данного положения. Они давно изучаются историками, написавшими по этому поводу множество монографий. Но, по сути, эти причины не особенно важны. Дело в том, что в любой ситуации всегда найдется тот, кто использует ее наилучшим образом.
Для рабовладельческого общества это оказался Рим - и поэтому он стал основанием того Pax Romana, который мы знаем.
Но важно одно - вступив на свой путь, Рим уже не мог остановиться. Он попал в ту самую «технологическую ловушку», о которой я писал в самом начале. Суть ее в том, что полученные с помощью «добытых» рабов ресурсы лучшим образом инвестировались опять-таки в добывание рабов - то есть военное дело. Все иные инвестиции давали меньшую прибыль и, разумеется, не имели столь высокой привлекательности.
Это сделало римлян законодателями военного дела до начала XX века (можно вспомнить хотя бы, сколько раз употребляется термин «Канны» в произведениях военных теоретиков). Но не только. Как ни удивительно, но данный «военно-рабовладельческий бизнес» привел к огромным инвестициям в культуру и искусство. Ведь можно увидеть, что император есть не что иное, как топ-менеджер огромной рабовладельческой корпорации. Этот пост настолько привлекателен, что ради получения или удержания этого места претенденты не останавливались ни перед чем: ни перед убийствами, ни перед бесплатным кормлением «избирателей», ни перед строительством роскошных сооружений. Все равно затраченные на это деньги императоры, консулы и трибуны многократно возвращали из награбленной в походах добычи. И в этом плане «соревнование в роскоши» была вполне обоснованной и рабочей стратегией.
Могло показаться, что это предельный случай рабовладельческой экономики не может уничтожить ничто. Даже уничтожение в войнах собственных солдат не представляло большой проблемы: при наличии средств не было проблем для привлечения новых легионеров из окружающего мира. Более того, привлечение наемников способствовало дальнейшему усилению господства Рима - так как эти «новые легионеры», в свою очередь, не становились воинами противостоящих Риму государств.
Но «технологическая ловушка» потому и есть технологическая ловушка, что попав в нее, невозможно выбраться, по крайней мере, «живым». Ее основу составляет использование некоего сверхэффективного ресурса, после исчерпания которого система становится непригодной к дальнейшему существованию. Выше уже сказано, что основанием эффективности рабовладельческой экономики было получение уже готовой рабочей силы в виде рабов, без затрат на ее воспроизводство. В теории выходило, что Империя должна была расширяться равномерно, по мере роста захватывая все новые территории, богатые рабами. Но это в теории.
На практике дело уперлось в ряд ограничений. Во-первых, на поддержание существования имперской территории по мере роста Империи уходило все большее число ресурсов. Строительство дорог, содержание гарнизонов и прочая имперская деятельность увеличивала затраты «рабовладельческой корпорации».
Во вторых, все осложняется тем, что захватываемые территории были далеко не однозначны. Приоритетными были, конечно, те страны, что имели высокую плотность населения и, соответственно, высокую сельскохозяйственную продуктивность (она выступала дополнительным бонусом к массе рабов). Например, Египет. Но за границами так называемого «плодородного полумесяца» ситуация была гораздо хуже. Упершись в покрытую лесами Германию на Востоке, Империя вместо быстрого приобретения рабов была вынуждена довольствоваться медленным «выцарапыванием» их из этих лесов. С южным направлением была та же засада, только вместо лесов были пустыни. С Севера - Империя уперлась в море, которое стало естественной преградой экспансии - уже удержание Британии превратилось в нетривиальную, а следовательно, крайне затратную задачу.
И наконец, не следует упускать тот момент, что, будучи непобедимой военной машиной в целом, на локальных участках римские легионы могли быть слабее, чем противник. Особенно сильно это проявлялось, когда Рим выходил за привычные рамки Средиземноморья. Уже столкновение с Парфянским царством стало для Рима борьбой на пределе возможностей. А бронированная сарматская конница поставила предел имперской экспансии на Восток. Империя даже вынуждена была выплачивать дань аланам, чтобы сохранить господство в Дакии - что с точки зрения «рабовладельческой корпорации» крайне неприятное дело.
В общем, в один прекрасный момент Римская империя уперлась в границы, которые преодолеть уже не могла. «Дешевых рабов» больше не было, а дорогие ломали эффективность рабовладельческой экономики. Эффективность «псевдоиндустриальных» латифундий в отсутствие постоянного притока рабов падала. Удивительно, но при всей своей высокой культуре, в том числе и сельскохозяйственной (можно упомянуть, например, сочинение «De agri cultura» Катона Старшего, которое было популярно в Европе через несколько столетий) в «практической сфере» римляне не особенно продвинулись. Несмотря на то, что уже был изобретен тяжелый конный плуг, косилка, водяная мельница и другие технологии, которые могли бы стать основой модернизации хозяйства, массового применения их не произошло. Дешевый рабский труд не требовал интенсификации, а также не позволял применять сложные орудия. В результате, как и в глубокой древности, в основном применялся легкий плуг (если не мотыга), серп и ручная мельница. И чуть ли не основной сферой применения технических новинок выступала сфера развлечений, где в огромных цирках сложные машины позволяли устраивать невероятные шоу.
Кроме того, огромные траты, которые несли императоры (и вообще весь патрицианский «топ-менеджмент») ради того, чтобы удержаться «наверху», также оказались не «масштабируемыми». Дело в том, что уменьшение трат означало снижение поддержки масс, не говоря уж о солдатах, что было чревато падением. В итоге до самого конца Империи ее властители вынуждены были вкладывать все снижающиеся доходы не в поиск новых путей развития, а в поддержание своего авторитета путем роскошных трат.
В итоге все это вылилось в печальный конец рабовладельческой Империи. Впрочем, об этом конце сказано и написано колоссальное количество работ. Но на самом деле, все сказанное тут относится не только и не столько к истории Pax Romana. Как сказано вначале, это только хорошо знакомый всем пример «технологической ловушки». Попав в «ловушку» дешевой рабской силы, римское общество уже не смогло покинуть ее иначе, как через разрушение. То же самое, что было силой Рима, оказалось и его слабостью.
Захват рабов позволил Риму обойти «нижний порог эксплуатации», определяемый стоимостью воспроизводства рабочей силы, и обеспечить неслыханную до этого эффективность. Это кажется нарушением закона минимальной стоимости, но на самом деле, никакого парадокса тут нет. Рим просто «съел» то, что было накоплено задолго до него. Его могущество стало возможным только потому, что он получил в свое распоряжение крайне развитой и богатый мир Средиземноморья. Столетиями он «высасывал» из него ресурсы и сбрасывал в него свою энтропию, будучи за счет этого непобедимым. Этот путь помог Риму создать ту самую культуру, которая восхищает нас до сих пор. Но обратным результатом данной особенности было то, что Pax Romana должен был умереть. Полностью, без какой либо надежды на возрождение.
После конца Империи наступил период Темных Веков, и человечеству понадобилось несколько сотен лет, чтобы во многих областях вернуться к античному состоянию. Причем в некоторых областях, скажем, в сфере городских коммуникаций к античным нормам пришли лишь в XVIII-XIX веках, а в некоторых гуманитарных сферах, например, в области достижения веротерпимости, античный уровень был достигнут только к XX веку. Но и вновь восстанавливающаяся культура в любом случае не может рассматриваться как полностью наследующая античной, она имеет совершенно иные корни и, по сути, является творением «по мотивам». Великая античная культура умерла вместе с Римским миром. Восточная Римская Империя, которая вроде бы наследовала Pax Romana, не смогла стать прародителем новой цивилизации, а так и осталась локальным явлением. Разумеется, это не отрицает роли Византии в создании Славянского мира, в том числе и Руси-России, но славяне, так же как и остальные европейцы, не стали полноценными наследниками античности. Римский Мир оказался завершением античного периода навсегда.
В общем, на примере Pax Romana можно увидеть, как некая общественная система, достигнув предельного значения и угодив в «технологическую ловушку», оказывается способной прервать длительный культурный процесс, выходящий за ее пределы, стать своеобразным «социальным вампиром». Но только на определенное, довольно короткое время. К счастью, долговечное существование социумов в «предельных состояниях» невозможно. Время господства Вечного города составляло не более 300 лет - время, небольшое даже по меркам одной общественной системы. Это дает надежду на то, что новая общественная система будет обязательно создана, хотя, конечно, время, потраченное на создание культуры, сравнимой с уничтоженной, будет потрачено немалое.
Рассмотрев пример Древнего Рима, вернее, период Римской Империи, и уяснив суть «технологической ловушки» применительно к социальным системам, можно понять, какими качествами должно обладать общество, попавшее в эту ловушку, и какие последствия будут от этого и данному обществу, и окружающим. На самом деле, теперь нетрудно найти империю, которая бы столь сильно походила на Pax Romana. Это, разумеется, самое могущественное государство современного мира - США. По видимому, с той поры, как Рим стал абсолютным гегемоном Средиземноморья, вряд ли существовали иные государства, которые так близко подходили к римскому могуществу. Ни Испанская Империя периода расцвета, ни Великобритания Викторианского периода, ни еще кто-то другой не имел столь же мощной власти над остальным миром. Я не буду подробно касаться природы американского могущества, это сделано до меня не один раз. Повторю только то, что уже сказал про Рим: в любой ситуации всегда найдется тот, кто использует ее наилучшим образом.
Но главный вывод, который можно сделать из всего вышесказанного состоит в том, что не стоит стремиться в сферу влияния того социума, который вступил на этот путь. От Рима остались дороги, цирки и акведуки, «De Rerum Natura» и латинский язык . От тех народов, рабы которых выстраивали Pax Romana, как правило, ничего не осталось. Став римскими провинциями, они лишились возможности найти свой пут развития, и это привело Средиземноморье к катастрофе. Дальнейшее движение пришлось развивать на основании варварских культур с огромными потерями во времени. Причем вышесказанное не означает, что поглощенные Римом социумы были какими-то особенно развитыми или высококультурными - как раз нет, Рим в основном превосходил свое окружение, «подпитываясь» культурой поглощаемых народов. Дело то в другом: в том, что его культура имела четкую границу «сверху», и рано или поздно, но трагическая развязка должна была наступить.
То же самое можно сказать и про США и Западный мир (как аналог Pax Romana): вопрос не в том, насколько этот мир привлекателен и прогрессивен, а его окружение регрессивно и дико. Вопрос в том, что если этот мир попал в «технологическую ловушку», то он обречен на исчезновение. Рано или поздно. И тут уж придется выстраивать культуру из «того, что имеется», и хорошо, если это имеющееся не будет исчерпываться исламским фундаментализмом или еще чем-то подобным. Разумеется, человечество все равно не вымрет, и более того, развитие цивилизации все равно не остановить, но иметь «паузу» хотя бы в сто лет крайне нежелательно.
Написанное в приведённой цитате - сплошной бред, появившийся из "жидких" мозгов автора.
Во-первых, неверная фактология,
во-вторых, логические выводы по своей глупости напоминают галюцинации наркомана,
в-третиьх, две главные "фишки" этой статьи - "PAX ROMANA" и "технологическая ловушка". Всё остальное в этой статье тупо заточено под них.
На борьбу с малярией бросят генетически модифицированных комаров
Цитата:
Учёные из Имперского колледжа Лондона нашли способ избавиться от малярии. Исследователи предлагают генетически модифицировать комаров таким образом, чтобы число мужских особей в популяции возросло. Число укусов переносчиков инфекции сократиться, поскольку кусаются только самки. Кроме того, по словам специалистов, со временем популяция существенно сократиться из-за нехватки женских особей. Пока исследование находится в начальной стадии.
Чат КОБ
22.01.2014, 11:29
Важно: Технология "Окно Овертона"
Линейный вид
