Астафьев, как и многие другие, кто насмотрелся на разного вида безумия и жестокости войны, выступал, собственно, против войны, против легкомысленного отношения к войне. В то же самое время, насмотревшись и прочувствовав на себе множество несправедливостей он сделал линейный вывод о жестокости советской власти, как таковой. Марксизм-ленинизм не позволял дать определение троцкизму по существу, поэтому деятельность различных руководителей и командиров расценивалась скопом - вот они, коммунисты, мол, какие! Советский Союз первым в истории человечества стал на путь установления справедливости единой общественной мерой. Но такие вещи не производятся в темпо-ритме написания воззваний. Это очень длительный процесс, спокойствия в котором нам никто не обещал. И самая страшная в истории война была призвана недопустить этих преобразований! Не отнять их - а именно недопустить. Вся политика Сталина была направлена на создание задела для будущего - чтобы в этом будущем стало возможно это преобразование. Но подхватить его дело оказалось некому. Гибридная война родилась не сегодня - идеологическое давление работало вовсю и тогда. А вот противопоставить идее счастья в потребительстве марксизм-ленинизм не мог ничего. Сталин не мог этого не понимать и не видеть. Потому и разрабатывались проекты о реформе трудовой недели, с целями сократить рабочее время людей, чтобы обеспечить им доступ к знаниям и культуре - а воспользовавшись такими возможностями люди выработали бы понимание превосходящее марксистские догмы и произвели бы более адекватные теории и методы.
Как бы то ни было сама драматическая история СССР даже без этих нужных обществу реформ способствовала тому, что люди думали и самостоятельно, искренне искали ответ - а почему у нас идёт так, как идёт, а не так, как хотелось бы? И хоть не так массово, как это было бы возможно, реализуйся план о трудовой реформе Сталина, но всё таки выходили на гораздо более адекватеое и глубокое понимание истории, чем это мог гарантировать марксизм.
Кстати, Варлам Шаламов, формально, писал то же самое, что Солженицын - но почему то к Солженицыну относился с огромным презрением. Потому, думается, что Шаламов хотел знать правду, а Солженицын через полуправду хотел внушить читателю ложь.
|