Немного прекрасного: о современной судебной системе России вообще.
Вячеслав Лебедев не согласился с распространенной позицией, что в российских судах доминирует обвинительный уклон. Хотя по уголовным делам было осуждено 220 тыс. человек, а оправдан лишь 1% подсудимых, в отношении 10 тыс. человек дела были прекращены судами по реабилитирующим основаниям и по 105 тыс. дел – по нереабилитирующим. «Если 30% дел, которые обвинение направило в суд, были прекращены после исследования всех доказательств, то какой же это обвинительный уклон? И какая разница, по каким основаниям прекращены эти дела? Нам же предлагали осудить людей по любым основаниям".
http://www.advgazeta.ru/newsd/2084
Из всех приговоров по уголовным делам в России лишь 0,4% являются оправдательными, сообщил представитель Следственного комитета России Владимир Маркин.
http://www.bbc.com/russian/russia/2015/01/150120_markin_acquittal_rate_court_russia
«Некоторые издания публикуют свои соображения по поводу оправдательных приговоров, что их должно быть 18–20%. Их при всем желании не может быть столько, максимум 10%», — сказал заместитель Председателя ВС Давыдов. По его словам, те, кто критикует модель действующего судопроизводства, не учитывают, что «из 100 подсудимых по делам 90 признают свою вину». «Не знаю, хорошо это или плохо, но это факт», — сказал Давыдов и добавил, что 65% дел идут в особом порядке.
http://www.rbc.ru/politics/02/03/2017/58b7ebbe9a79473c319d5323
- Действительно, по статистике, у нас выносится 0,8 процента оправдательных приговоров, - подтвердил Вячеслав Лебедев. - Это правда. Но должны ли мы гнаться за процентоманией?
По данным Судебного департамента при Верховном суде, за полгода были рассмотрены дела в отношении почти шестисот тысяч человек. Из них почти триста тысяч граждан попросили рассмотреть дела в особом порядке. Это значит, что обвиняемые полностью признали свою вину, и дело решилось без долгой процедуры.
- В таких делах нет и быть не может оправдательных приговоров: обвиняемый сам говорит: «Да, я виновен, - говорит Вячеслав Лебедев. - Если же человек считает себя невиновным, он использует все способы защиты».
http://www.advpalataro.ru/info/news.php?detail&ID=6144
Вспоминается, как в перестроечные годы леберал-шпана воем выла, глумясь над высказыванием, приписанным Вышинскому: "
Признание - царица доказательств!"*
А вот теперь никакого воя не слышно, когда десятки тысяч людей осуждаются только лишь на основании их признания, притом в специально для этого введённом "особом порядке" - когда за призрачные поблажки (не более 2/3 от максимального срока), людей вынуждают отказываться от конституционного права на обжалование несправедливого приговора, т.к. обжаловать приговор, вынесенный в особом порядке по фактическим основаниям невозможно в силу закона.
И над всем этим стоит престарелое туловище председателя ВС и вещает:
"
- В таких делах нет и быть не может оправдательных приговоров: обвиняемый сам говорит: «Да, я виновен, - говорит Вячеслав Лебедев".
Туловище Вячеслава Лебедева, очевидно, помимо мягких кресел да пуховых подушек никогда не испытывало оперских фокусов вроде засовывания бутылки в анус, или мягких намёков на то, что "деваться тебе всёравно некуда, а ведь информация может пойти в институт к твоим детям..." - после чего у клиента резко возрастает желание подписать признания и согласие на "особый порядок".
_____________________________________
* На самом деле корни фразы
"Regina probationum" (Царица доказательств) – растут из римского права, и никакой Вышинский здесь не при чём. В римском праве так называли признание вины самим подсудимым, которое делает излишними все иные доказательства, улики и дальнейшие следственные действия. Сам же Вышинский, как следует из его труда «Теория судебных доказательств в советском праве», придерживался прямо противоположного мнения:
«Было бы ошибочным придавать обвиняемому или подсудимому, вернее, их объяснениям, большее значение, чем они заслуживают этого… В достаточно уже отдалённые времена, в эпоху господства в процессе теории так называемых законных (формальных) доказательств, переоценка значения признаний подсудимого или обвиняемого доходила до такой степени, что признание обвиняемым себя виновным считалось за непреложную, не подлежащую сомнению истину, хотя бы это признание было вырвано у него пыткой, являвшейся в те времена чуть ли не единственным процессуальным доказательством, во всяком случае считавшейся наиболее серьёзным доказательством, «царицей доказательств»
Этот принцип совершенно неприемлем для советского права и судебной практики. Действительно, если другие обстоятельства, установленные по делу, доказывают виновность привлечённого к ответственности лица, то сознание этого лица теряет значение доказательства и в этом отношении становится излишним. Его значение в таком случае может свестись лишь к тому, чтобы явиться основанием для оценки тех или других нравственных качеств подсудимого, для понижения или усиления наказания, определяемого судом.
Такая организация следствия, при которой показания обвиняемого оказываются главными и – ещё хуже – единственными устоями всего следствия, способна поставить под удар всё дело в случае изменения обвиняемым своих показаний или отказа от них».
…