Итак, поля кипят войной,
А что за городской стеной?
Мужчин пленит стаканов звон,
И к жёнам нет у них стремлений —
Зловещий действует закон
Трёх алкогольных поколений.
Не замечая грязь и тлен
В конец оглушены «металлом»,
С дебилом пьёт олигофрен
И даун пляшет с маргиналом.
В какой притвор не загляни,
Повсюду страшные виденья:
Кругом свирепствуют “они”.
Да, русский центр управленья,
Что говорить, почти убит.
Конь тщетно князя теребит —
Толпа на грани просветленья;
К тому же что-то происходит
В технократическом «верху»,
Там тоже мысль шальная бродит
Подразобраться, «кто есть ху».
Мой друг! Пора вставать с колен,
Из топких дебрей «лабиринта»
Искать пути к живым ключам,
Чтобы Фарлафам-палачам
И прочему шальному сброду,
И надмасонскому уроду
Кафтан наш был не по плечам.
Чтоб, каково ни наряжались
Они то в женщин, то в мужчин,
Исход предвиделся один:
«Фу!» — и ребята растерялись.
Что тут поделаешь, всегда
Плевки в историю опасны;
Закону времени подвластны
И биосфера, и звезда,
И толпы пьяных мужиков,
И ордена часовщиков.
Как не росло бы самомненье
У избранного шельмеца,
С Железной Волей Провиденья,
С Законом Высшего Творца
Ему тягаться не дано;
Играть в великое — смешно.
Нация — союз
Народа с общею культурой,
Круг общих радостей и бед
На территории единой,
И на дороге жизни длинной
Одних традиций давний след.
От Пушкина добавку дам:
«Любовь к отеческим гробам».
В классификации такой
Себя любой найти сумеет.
Где нации дана трактовка:
«Те, кто в рассеянии века
Идею пестуют до гроба,
Те, против общего врага
Кого объединяет злоба,
Имеют полные права
Быть нацией!»(?) — Ну, голова!
Желающий, поди, проверь!
В такую схему на серьёзе
Никто не впишется теперь,
Кроме жида и мафиози!(?)
Военное противостояние России с одной стороны и Османской империи и ее союзников из числа европейских держав – с другой в Черноморско-Кавказском регионе завершилось вынужденным массовым исходом черкесов...
«Действующие офицеры и солдаты Кавказской армии имели вполне адекватное представление об уровне сельхозпроизводства в Черкесии, её агрикультурном облике и потенциале. Но для всей остальной России результаты, полученные комиссией, оказались полнейшей неожиданностью.
Опубликованный, более чем на 150 стр. отчёт буквально взбудоражил как общественное мнение, так и специалистов в области земледелия, садоводства.
Все последующие 50 лет, вплоть до Первой мировой войны происходило самое настоящее паломничество российских и европейских учёных – агрономов на опустевшие земли Черкесии.
Учёные стремились изучить и спасти агрикультурное наследие адыгов с тем, чтобы дать возможность новым жителям этой страны поддержать древнейшую и столь же самобытнейшую традицию земледелия... К несчастью этого не случилось».
(«Старые черкесские сады. Ландшафт и агрикультура Северо-Западного Кавказа в освещении русских источников 1864 – 1914г.г.»)
|