Глава 3. ШОК ПЕРВЫХ ДНЕЙ

На всем советско-германском фронте была одна точка, в которой события разворачивались по наихудшему сценарию. Это была Брестская крепость. В 24.00 21 июня командир и начальник штаба 4-й армии, A.A. Коробков и Л.М. Сандалов, а несколько позднее и остальные офицеры армейского управления были вызваны по приказанию начальника штаба округа в штаб армии. Никаких конкретных распоряжений штаб округа не давал, кроме как «всем быть наготове». Коробков под свою ответственность приказал разослать во все соединения и отдельные части опечатанные «красные пакеты» с инструкциями о порядке действий по боевой тревоге, разработанными по плану прикрытия.

Далее последовала задержка, ставшая роковой. Примерно в 2 часа ночи 22 июня прекратилась проводная связь штаба армии с округом и войсками. Связь удалось восстановить только в 3.30. Порыв проводов связисты обнаружили в Запрудах и Жабинке. В соседней 10-й армии все было точно так же: в полночь был вызван в штаб командующий, ожидавший у аппарата ВЧ дальнейших распоряжений. Распоряжение от Д.Г. Павлова последовало в промежуток между 2.00 и 2.30 и было вовремя принято штабом 10-й армии. Командующий округом, становящимся Западным фронтом, приказывал поднимать части по «красному пакету», предупредив, что подробная шифровка последует позднее. Строго говоря, кремлевские метания с тем, в какой форме поднимать войска, были сглажены в процессе передачи Директивы №1 в округа. Соединения фактически просто поднимались по тревоге и должны были действовать по планам прикрытия. Но в 4-й армии все пошло не так, как у ее соседей...

После восстановления связи в 3.30 командующий армией получил переданное открытым текстом по телеграфу (БОДО) приказание командующего войсками Западного особого военного округа о приведении войск в боевую готовность. Находившаяся в худшем положении относительно своих соседей 4-я армия с запертыми в мышеловке Брестской крепости частями получила приказ на час позже. Павлов требовал в первую очередь бесшумно вывести из Брестской крепости «пачками» 42-ю стрелковую дивизию и привести в боевую готовность 14-й механизированный корпус; авиацию разрешалось перебазировать на полевые аэродромы. Но времени на все это уже не оставалось. До 3.45 Коробков лично по телефону отдал два приказания: начальнику штаба 42-й стрелковой дивизии поднять дивизию по тревоге и выдвигать ее из крепости в район сбора; командиру 14-го механизированного корпуса привести корпус в боевую готовность.

Естественно, что вывести из крепости части 42-й стрелковой дивизии до начала военных действий уже не успели. На вывод войск из крепости требовалось три часа. Более того, вывод не успел начаться. Едва начальник штаба 42-й дивизии майор В.Л. Щербаков собрал командиров частей для передачи им соответствующих распоряжений, как с другой стороны границы загремели залпы артиллерии XII корпуса. Устойчиво работающая после рокового часового перерыва связь теперь использовалась для передачи только плохих вестей. В 4.15 — 4.20 Щербаков уже сообщил в штаб 4-й армии, что противник начал артиллерийский обстрел Бреста. Хорошо знавшие крепость офицеры штаба прекрасно понимали, что это означает: мышеловка захлопнулась. Приказание о приведении в боевую готовность дивизий 14-го механизированного корпуса, отданное в 3.30, передать в части до начала артиллерийской подготовки также не успели.

Ситуация была несколько сглажена тем, что перед войной на учения из крепости вывели десять из восемнадцати батальонов 6-й и 42-й стрелковых дивизий. В момент начала немецкой артиллерийской подготовки в цитадели Брестской крепости находились следующие части и подразделения: 84-й стрелковый полк без двух батальонов, 125-й стрелковый полк без одного батальона и саперной роты, 333-й стрелковый полк без одного батальона и саперной роты, 131-й артиллерийский полк, 75-й отдельный разведывательный батальон, 98-й отдельный дивизион ПТО, штабная батарея, 37-й отдельный батальон связи, 31-й автомобильный батальон и тыловые подразделения 6-й стрелковой дивизии, 44-й стрелковый полк без двух батальонов (в форту 2 км южнее крепости), 455-й стрелковый полк без одного батальона и саперной роты (один батальон из остававшихся в крепости размещался в форту 4 км северо-западнее Бреста), 158-й автомобильный батальон и тыловые подразделения 42-й стрелковой дивизии. В крепости находились также штаб 33-го окружного инженерного полка с полковыми подразделениями, половина окружного (т.е. подчиненного округу) военного госпиталя на острове Госпитальном и пограничная застава на острове Пограничном.

Необычность первым часам войны на Восточном фронте придала звенящая тишина, если можно применить этот термин к звукам боя. Однако для опытного уха это была именно тишина. Германские войска на большинстве участков наступления встретила лишь стрельба из стрелкового оружия. Если в дальнейшем ужасающий грохот советской артиллерии и протяжный вой «сталинских органов» станут неизменным спутником сражений на советско-германском фронте, то первый день войны был в этом отношении необычно тихим.

Немецкая 4-я армия докладывала: «Пограничные укрепления в основном не заняты. Действия артиллерии крайне слабые, также как и действия бомбардировочной авиации» . Рефреном в донесениях за 22 июня звучат фразы «малое количество артиллерии», «действия артиллерии и авиации слабые». Удивленные немцы пытались делать выводы о причинах происходящего. В журнале боевых действий VII армейского корпуса отмечалось: «Почти не участвующая в боях вражеская артиллерия демонстрирует, что дивизии противника имеют большую ширину и глубину построения». Причины между тем были достаточно очевидны — упреждение Красной армии в развертывании. Именно это привело к «большой ширине и глубине построения». Непосредственно у границы находились только отдельные подразделения дивизий армий прикрытия и саперы, строившие укрепления «линии Молотова». В первые часы войны в бой успевала вступить в лучшем случае дивизионная артиллерия подходивших к границе стрелковых дивизий. Тяжелая артиллерия корпусных артполков и артполков РГК еще не успела сказать свое веское слово.

Молчание советской артиллерии 22 июня отметил даже фон Бок в своем дневнике: «Удивляет то, что нигде не заметно сколько-нибудь значительной работы их артиллерии. Сильный артиллерийский огонь ведется только на северо-западе от Гродно, где наступает VIII армейский корпус».

Напротив, с немецкой стороны грохотала артиллерия всех калибров. Для бомбардировки Брестской крепости немцами было подготовлено одно из самых мощных орудий своего времени — 600-мм самоходная мортира «Карл». К июню 1941 г. в Германии было две батареи «Карлов», объединенных в 833-й тяжелый артиллерийский дивизион. «Карлы» было решено использовать для штурма советских приграничных укреплений. Первая батарея (два орудия) с 60 снарядами была направлена в 17-ю армию группы армий «Юг», а вторая батарея с 36 снарядами — в 4-ю армию группы армий «Центр». Орудия были доставлены по железной дороге на станцию Тересполь за два дня до начала «Барбароссы». Разгрузку монстров прикрывали от наблюдения с советской стороны границы специальными маскировочными масками. В ночь с 21 на 22 июня они были выдвинуты на огневые позиции. 22 июня мортира № 4 выпустила три снаряда, мортира № 3 — четыре. После этого возникли проблемы с застреванием снарядов в стволе, и следующие выстрелы гигантских мортир прозвучали 23 июня. Впоследствии при осмотре цитадели Брестской крепости были обнаружены следы попаданий Карлов». Воронки достигали диаметра 15 м при глубине 5 м в достаточно плотном грунте. Взрыв снаряда «Карла» поднимал столб дыма и пыли высотой 170 метров и, по отзывам немцев, оказывал «большой психологический эффект». «Карлы» позволяли проламывать прочные стены и перекрытия толщиной до 2 метров, против которых были неэффективны 210-мм снаряды.
Помимо экзотических сверхтяжелых орудий в распоряжении штурмующих крепость немецких войск в изобилии имелось обычное вооружение: орудия 150-мм и 210-мм калибра, а также реактивные минометы «небельверфер», в том числе калибром 280 мм. Последний, за его высокую огневую мощь, немецкие солдаты называли Stuka zu fuss, «Штука» (пикирующий бомбардировщик пешком).

В кратком боевом отчете о действиях 6-й стрелковой дивизии первый страшный удар противника был описан следующим образом:
«В 4 часа утра 22 июня был открыт ураганный огонь по казармам, по выходам из казарм в центральной части крепости, по мостам и входным воротам и домам начальствующего состава. Этот налет внес замешательство и вызвал панику среди красноармейского состава. Командный состав, подвергшийся в своих квартирах нападению, был частично уничтожен. Уцелевшие командиры не могли проникнуть в казармы из-за сильного заградительного огня, поставленного на мосту в центральной части крепости и у входных ворот. В результате красноармейцы и младшие командиры без управления со стороны средних командиров, одетые и раздетые, группами и поодиночке, выходили из крепости, преодолевая обводный канал, реку Мухавец и вал крепости под артиллерийским, минометным и пулеметным огнем. Потери учесть не было возможности, так как разрозненные части 6-й дивизии смешались с разрозненными частями 42-й дивизии, а на сборное место многие не могли попасть, потому что примерно в 6 часов по нему уже был сосредоточен артиллерийский огонь».

Снаряды сыпались не только на казармы. Все выходы из бастионного кольца крепости находились под таким сильным артиллерийским, минометным, а позже и пулеметным огнем, что 98-й отдельный дивизион ПТО при попытке прорваться из крепости был почти целиком уничтожен. В итоге бойцы и командиры 6-й и 42-й стрелковых дивизий остались в крепости не потому, что они имели задачу оборонять крепость (по плану на это выделялся один батальон), а потому, что не могли из нее выйти.
Все, что находилось вне прочных казематов крепости, было сметено огнем. Артиллерия, находившаяся в открытых парках крепости, в большей своей части была уничтожена. Рядом с орудиями у коновязей стояли лошади артиллерийских и минометных частей и подразделений дивизий. Несчастные животные были уже в первые часы войны перебиты осколками. Автомашины частей обеих дивизий, стоявшие в объединенных открытых автопарках, сразу же запылали.

Дальнейшие события в Брестской крепости достаточно хорошо известны, и поэтому не буду на них останавливаться. С точки зрения нашего повествования интересен следующий факт: германская 45-я пехотная дивизия XII корпуса надолго завязла в боях за крепость и поэтому не участвовала в сражении на окружение под Волковыском.

http://vagrancy.ru/photo-3121.html

http://vagrancy.ru/photo-3185.html

http://vagrancy.ru/photo-3167.html

http://vagrancy.ru/photo-3179.html

Окна цитадели со стороны - которую показывали в трейлере (то есть справа/слева от ворот):

http://vagrancy.ru/photo-7424.html

http://vagrancy.ru/photo-7425.html

http://vagrancy.ru/photo-7439.html

http://vagrancy.ru/photo-7524.html

http://vagrancy.ru/photo-5826.html

http://vagrancy.ru/photo-5837.html

Российское кино про Великую Отечественную войну — это густо замешанный кал. Год за годом населению подсовывают полную лопату говна — нате, ешьте. Производство этого говна спонсирует государство — именно оно в первую очередь заинтересовано в уничтожении исторической памяти народа. Ну а шестёрки от так называемой культуры тут как тут — вы только дайте бюджет порвать, а уж мы не подкачаем! В результате на экраны выходят разнообразные "Штрафбаты", "Сволочи", "Утомлённые солнцем" и прочие помои.

Ну а тут вдруг совместный с белорусами фильм "Брестская крепость". Кто-кто, а Бацька на память предков и историю своей страны гадить не позволяет категорически. Теплилась некоторая надежда, что получится хорошо. И, каким бы это странным ни показалось, именно так и получилось. Есть мнение, именно благодаря белорусской стороне.

Фильм получился простой и безо всяких затей. Вот крепость, вот гарнизон, вот на нас вероломно напали немцы. Далее с невозможным для нынешних времён уважением к фактам показана оборона крепости. Естественно, главные действующие лица — советские командиры. Именно они руководят советскими солдатами, именно они — организующая и направляющая сила, именно они — непререкаемый авторитет. Солдаты не заламывают руки и не воют о судьбах несчастной России, а исполняют воинский долг.

Немцы показаны настоящими цивилизованными европейцами, то есть настоящими зверьми — каковыми они и были. Расстрелы мирного населения, убийство раненых, сожжение живых людей из огнемётов. Собственно, именно это и есть оккупация, а не идиотские танки под парусами. Именно это и есть война, а не страдания юродивых в стиле "до чего меня проклятый Сталин довёл".

Есть в фильме и дети. Нормальные, советские дети, а не уроды из помоев типа "Первый отряд". Нормальный советский пацан сражается рядом с военными, а не убегает как крыса при первой опасности. Ну а когда добрый немец хотел дать мальчику конфетку, а советский пионер европейца без затей пристрелил — захотелось пожать создателям руки.

Невозможно поверить, но даже оперативник НКВД показан человеком — в горячке боя потребовал у незнакомого командира документы, тут же затеял проверку и одержал убедительную победу. После чего вместе со всеми сражался и смерть принял как герой. И комиссар, по совместительству — коммунист и еврей, показан таким, каким и был реальный комиссар.

Снято добротно. Стрельба, пулемёты, взрывы, бомбы — всё как надо. У всех солдат есть оружие, никто не делит "одну винтовку на троих". Да, при внезапном нападении запаниковали. Но тут же взяли себя в руки и отважно сражались. Когда-то Никита Сергеевич хотел снять "ответ рядовому Райану", но вместо этого снял известно что. А тут получилось как надо, при бюджете в десять раз меньшем. И никто не рассказывал "все деньги на экране".

В фильме нет религии. Нет чудотворных икон, мироточащих после бомбёжки, нет молящихся мусульман. Три чеченца в углу тактично пляшут зикр, никому не мешая. Не бьются башкой об пол, а как подобает мужчинам — готовятся к бою. И это правильно.

Отечественная театральная школа в фильме раскрыться не смогла. Нет ни одной истерики, нет истошных воплей, нет идиотских, немотивированных поступков. Ни тебе "режиссёрских находок", ни оригинальных сценарных ходов. Вот она — война, вот он — ужас. А больше ничего и не надо.

Естественно, и тут не обошлось без говна. Естественно, и сюда всунули тему репрессий — причём туда, где никаких репрессий не было. Нетрудно догадаться, что это стараниями российской стороны. Но даже это фильм не портит.

Фильм тяжёлый. Наверно, впервые лет за 20 по-настоящему серьёзный и правильный. Люди в зале плачут. Потому ни шутить, ни острить не хочется.

Фильм Брестская крепость надо смотреть.
Это хороший советский фильм.

Продюсеру фильма Игорю Угольникову — моё почтение.
Спасибо за фильм, за уважение к предкам.

http://www.brestkrepost-film.com/_up...A_1941_250.jpg