Что изменилось во внешней политике России в последнее время? Поставит ли Москва Тегерану ракетные комплексы С-300?
Ведущий программы HARDtalk на Би-би-си Джонатан Чарльз спросил об этом председателя комитета по международным делам Совета Федерации РФ Михаила Маргелова. Ниже публикуются выдержки из интервью.
Об С-300
Би-би-си: Россия сейчас использует довольно сильные выражения в отношении Ирана. Вы поддержите более жесткие санкции против иранцев, если они не прекратят обогащение урана?
Михаил Маргелов: В проекте резолюции, уже находящемся в Совете Безопасности ООН, сочетаются предложения, которые внесли США, Россия и Китай. У нас нет иллюзий относительно иранского режима: мы хотим, чтобы они играли по правилам.
Не думаю, что некоторые заявления президента Ахмадинежада - например, о том, что Россия и Великобритания должны выплатить компенсации за присутствие британских и советских войск на территории Ирана во время Второй мировой войны - увеличивают количество иранофилов в Российской Федерации.
Би-би-си: Профессор Барри Рубин писал в газете Jerusalem Post, что российская поддержка санкций в лучшем случае заключается в том, чтобы "окатить их холодной водой", добившись смягчения. Как по-вашему, он прав?
М. М.: Мы никогда не выступали за так называемые "парализующие санкции". Моя личная точка зрения - вероятно, она несколько противоречит нынешней точке зрения МИД - я не верю в санкции.
У нас были примеры санкций против бывшей Югославии, против Саддама Хусейна. И что мы увидели в итоге? Сотни или тысячи нелегальных миллионеров, которые преуспевали на том, что обходили санкции. Так что я думаю, что нам надо в большей степени использовать политические способы, чтобы заставить Иран играть по правилам, установленным МАГАТЭ.
Би-би-си: На прошлой неделе вы заявили, что предлагаемые санкции ООН не затронут нашумевшую сделку по продаже российских оборонительных ракетных систем С-300 Ирану.
М. М.: Это не так. Я сказал, что новые санкции не повлияют на контракты, заключенные до вступления в силу санкций, в сфере торговли и экономики. Я нигде не упоминал С-300.
Би-би-си: Так вы не думаете, что России нужно продать эту сложную ракетную противовоздушную оборонную систему Ирану?
М. М.: Мы достаточно умны, чтобы не вооружать наших соседей лучше, чем вооружена российская армия.
Би-би-си: То есть этому контракту не дадут хода?
М. М.: Насколько я понимаю, эта тема не обсуждается сейчас в Совете Безопасности [России].
Би-би-си: Но контракт все еще актуален? Ирану он нужен, а Америка и Израиль точно не хотели бы, чтобы Иран получил современную систему противовоздушной обороны.
М. М.: Ну, если послушать президента Ахмадинежада, он хочет всего на свете. Не думаю, что все с этим согласились бы.
Би-би-си: По словам президента Ахмадинежада, сложность в том, что Иран теперь не знает, с ними ли русские, или ищут чего-то иного. Вы сейчас их друзья, или нет?
М. М.: Он не впервые критикует нашу внешнюю политику. Однако мы должны помнить о том, что Иран - сосед России. Наверное, не самый простой сосед - а у кого простые соседи?
О Грузии
Би-би-си: Несмотря на новую внешнюю политику России, предполагающую сотрудничество, в мире осталось много спорных вопросов - не в последнюю очередь на ваших южных границах. Грузия заявляет, что признанные Россией республики [Абхазия и Южная Осетия] являются ее неотъемлемой часть. Меняется ли российский подход к данной теме?
М. М.: Лично для меня случившееся в августе 2008 года на Кавказе является трагедией. В моем избирательном округе погибли трое миротворцев, я потерял друзей в Грузии.
Когда я был членом российской делегации в Парламентской ассамблее Совета Европы, у нас получалось находить общий язык с нашими грузинскими коллегами даже по самым трудным вопросам, и я очень сожалею, что все так сложилось.
Думаю, обоим странам нужно переосмыслить то, что произошло на Кавказе в августе 2008 года, и рано или поздно мы будем строить мосты из Москвы в Тбилиси.
О новом договоре о СНВ
Би-би-си: Перезагрузка в отношениях США и России после эпохи Джорджа Буша уже привела к заключению Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений. Повлиял ли приход в Белый дом Барака Обамы на российскую внешнюю политику?
М. М.: Вообще-то, слово "перезагрузка" изобрел не Барак Обама. Это термин Джо Байдена, моего бывшего коллеги в сенате США. Мы упорно работаем над перезагрузкой наших двусторонних отношений. Два президента подписали СНВ-3 в Праге, конгресс и российский парламент работают над ратификацией.
Мы стараемся делать эту работу параллельно, мы никогда не задавались целью ратифицировать одновременно - это нелегко из-за разницы процедур.
|
