После Манежной...

После Манежной тысячи экспертов и трибунов с полным на то основанием заявляют: «Вот, мы же говорили!» Действительно, Манежной не могло не случиться. Более того, в данном конкретном случае все обошлось удивительно легко. Притом что и милиция проявила, можно сказать, профессиональное мастерство, и собственно «фанаты» вели себя настолько деликатно, насколько это вообще возможно в этой не совсем балетной среде. То есть обошлось. Пока. Потому что рано или поздно точно не обойдется.
Поскольку контекст проблемы во всех аспектах многократно обтерт, попробуем по существу. Не открытие: самым уязвимым местом для российского общества, политической системы, вообще существования страны являются межнациональные отношения. Всякий социальный протест у нас будет политизироваться в первую очередь и в основном одним образом — как межнациональный конфликт. То есть в своей развитой форме — как погром. Понятно, что вести диалог, всяческие дискуссии можно и нужно, наверное, до и после погрома. Во время погрома надо мочить погромщиков. Слава Богу, эта мысль как-то присутствует в сознании нашей власти. Однако с остальным большие проблемы. Потому что не всякий погром власть в принципе способна замочить. И не всякая власть.
Здесь придется сказать пару слов о природе нашей власти. Не о высшей власти, не о первых лицах, которые, как здесь правильно заметили наши авторы, «отвечают за все». А о власти как об иерархической сети, о ее системном наполнении. Как формировалась эта ныне действующая система? Зачем вообще развалили Союз? И в чем практический смысл всей постсоветской трансформации?
В определенный момент, можно даже предположить примерно в какой, сообразительные люди сообразили, что все реальные прибытки в советской системе производит один источник — валютно ликвидное сырье. Условно говоря, «труба». Все остальное — мировая коммунистическая система, нерентабельная промышленность, армия и оборонка, наука и образование — есть чистые убытки. И если мы освободим «трубу» от обременения, это как мы заживем!!!

Вся постсоветская трансформация — это освобождение трубы от обременения. Для простейшего освобождения от этого обременения развалили государство как институт, как действующую систему власти. Та система — сеть, которая свивалась на ее месте на самом деле, собственно, властью и не является, поскольку она так же ликвидна, как обслуживаемая ей задача. И иерархическая связь внутри нее обеспечивается не приказами, а денежными потоками. И никакие усилия Кремля не смогли изменить сущность этой квазивласти. Как заметил молекулярный биолог К. Северинов: «Раковая опухоль всегда адаптивна. Во всяком случае, с точки зрения самой опухоли»...

А причем здесь Манеж? А притом что все, что там случилось, не о «фанатах», «националистах», «кавказцах». Все это — о власти.
Обеспечивать права мигрантов, меньшинств, тех, кого значительная часть населения так или иначе считает «чужими» вне зависимости от гражданства и легальности, власть обязана. Но обеспечить эти права она может, только гарантировав права и безопасность «своим». Иначе власть некоторым образом себя теряет. Ненастоящая власть не обеспечивает прав ни «своим», ни «чужим». Она ими торгует.

Прежде чем выстраивать гармоничные межнациональные отношения, власть должна заставить себя уважать. И бояться. Вообще функция власти — осуществлять и оберегать свою монополию на насилие. Никто, и в первую очередь представители гордых народов Кавказа, не может уважать и бояться власть, которую они ежедневно имеют за деньги.

Настоящая власть должна себя любить и защищать. Или хотя бы пытаться выжить — как власть. Нет сомнений в том, что каждый представитель нынешней квази­власти себя любит и уж точно хочет выжить. Но не как «власть», как винтик единой властной машины. А как индивид, торгующий предоставленным ему административным ресурсом. Кстати, и предоставленным не всегда бесплатно. Наша сетевая власть как власть себя не любит и уж точно не уважает. Такая власть в принципе выжить не может.
Причем все это не касается собственно межнациональных отношений. Это вообще отдельный вопрос: о том, кто, собственно, «свой», кто «чужой». И в России он решается исключительно на основе другого уровня идентичности. Конкретно — имперской идентичности. Нет другого народа в мире, который был бы настолько адаптивен к многонациональной поликультурной империи, чем русский. Это в известном смысле единственный способ его существования. Но Империя — это вещь, самым непосредственным образом связанная с Властью.

На самом деле вся проблема в том, чтобы власть себя полюбила по-настоящему. И по-настоящему захотела бы выжить именно в этом качестве. Тогда все правильные действия будут легко определяться инстинктом самосохранения. И никто тебя не полюбит, если сам себя не полюбишь.

Автор: Михаил ЛЕОНТЬЕВ, главный редактор

Закон русской смуты

Пейзаж после битвы на Манежке: явление среднего класса, который удивил всех

Не стоит обольщаться: события минувшей субботы на Манежной площади в Москве не были инспирированы тайными обществами футбольных фанатов. Это все к футбольным фанатам вообще малое касательство имеет. За этими событиями стоит всего-навсего гражданское общество в лице того самого долгожданного среднего класса.

…На самом деле время анализа событий, произошедших в столице нашей Родины после трагической и нелепой гибели Егора Свиридова, еще не пришло. И, наверное, придет еще нескоро: для аналитики нужно отталкиваться от некой константы, некоей новой «стабильности», которая теперь, боюсь, наступит в нашей с вами стране еще очень и очень не скоро.

Но главные выводы можно сделать уже сейчас, и первый среди них: в России появился принципиально новый субъект социальной и политической жизни государства — сама городская улица в ее чистом, первозданном состоянии.

И на этой городской улице, как ни крути, живет подавляющее большинство населения нашей с вами страны…

…Первое, что нужно понять после того, как «война окончилась» (или, как в нашем случае, в ней наступило своеобразное перемирие), — это каково положение дел на конкретный, текущий момент времени. Это основа любого последующего анализа.
Короче.

Тут важно понять, кто что выиграл и кто что проиграл.
Тогда, может, и поймем, что на самом деле происходило и кому это было выгодно.
Итак, по порядку.

Власть

…Власть, безусловно, проиграла.
В том числе, как это ни прискорбно, и федеральная, несмотря на то, что все произошедшее, безусловно, имеет отношение к компетенции местных властей. Но в глазах подавляющего большинства населения нашей страны именно центральная власть вообще ответственна за все.
Это я вам говорю как человек, которого даже товарищи по вполне себе лояльному к действующей российской власти фанатскому движению иной раз обвиняют в излишних симпатиях к Кремлю.
Проиграла.
С треском.

Потому как, когда президент страны и ее министр внутренних дел дружно и громко выступают по всем возможным каналам с «осуждением погромов», а почти восемьдесят (если быть точнее — семьдесят восемь) процентов москвичей, согласно целой куче опросов, в том числе и в столь любимом Дмитрием Анатольевичем Интернете, поддерживают «акции гражданского протеста», это не просто поражение.
Это... разгром.

Причем самый страшный разгром — разгром в столице.
Это абсолютное непонимание тренда и дискурса происходящих событий, а иногда и просто вопиющая некомпетентность аппарата, готовившего эти выступления, в области работы с информацией, просто вопиющая.

Нет, что серьезно: не нашлось ни одного компетентного специалиста, способного поправить министра Нургалиева, очевидно оговорившегося в эфире в духе «сено — солома» (ну, правых с левыми попутал человек, бывает)?

Причем не в прямом эфире, когда поправить ничего невозможно, а тупо в записи?
Вывод тут простой: не нашлось почему-то.

Подозреваю, что наверняка присутствующее при съемках окружение оказалось либо трусливым, либо тупо некомпетентным, и я даже не знаю, что хуже. И теперь над министром внутренних дел великой страны смеется и издевается весь российский Интернет.
Да и не только российский, к сожалению…

…А еще всех очень занимал вопрос: куда неожиданно пропал новый столичный мэр?
Его «земля», в конце-то концов.

…Вообще из российской вертикали власти в данном конкретном случае не проиграли только трое: благоразумно не вмешивающийся в конфликт ответственный за экономику Владимир Путин, не побоявшийся выйти на мятежную Манежную площадь генерал милиции Колокольцев и, довольно неожиданно, Рамзан Кадыров. Которому вроде как по долгу службы нужно было бы «защищать диаспоры».

А он вместо этого довольно взвешенно выразил неверие в причастность к крайним формам протеста именно футбольных фанатов и потребовал навести порядок с «травматикой», что, в общем-то, безусловно, в обществе давно назрело. А в конце концов и вовсе в жесткой авторитарной стилистике напрямую запретил ВСЕМ чеченцам участвовать в каких бы то ни было «правозащитных» акциях в Москве.

Остальные в минусе.
И власть, и оппозиция.

Оппозиция

…А вот заднице тут, простите, вообще слова не давали.
Особенно заднице либеральной.
Она неслучайно и не высовывалась, несмотря на то, что все обстоятельства, казалось бы, способствовали.

Нормальный инстинкт самосохранения.
В общем, предпочитаю я эту тему в дальнейшем вообще не трогать за ее полной, простите, незначимостью и беспредметностью.
Фанаты — люди вообще-то в большинстве своем серьезные.
А вот оппозиция, особенно внесистемная — напротив.
Шапито.

Их на этот праздник жизни не звали, они и не пришли, что нормально: фанаты в их цирке тоже не выступают, простите.

Националисты

…Да тоже, в общем-то, не в плюсах.
Потому как все плюсы в массовом сознании моментально ушли к простым парням с улицы, то есть условным фанатам, а вот минусы достались именно националистам.
Чего, в общем-то, стоило ожидать с самого начала: ни власть, ни медиапространство никогда не будут готовы обвинять в чем-то свой собственный народ, а фанаты — это именно народ, улица.

Ну и кого тогда винить?
Не себя же любимых…
…И тогда, вполне естественно, начинается поиск провокаторов. И это несмотря на тот вопиющий факт, что медиа-националисты типа «Славянской силы» никакими провокаторами тут выступить не могли по причинам чисто техническим: для фанатов они «никто, и звать никак» — ерунда, простите, подзаборная.
Шпана.
Там даже ДПНИ именуют не иначе как «х…той, для отработки бабла» (пардоне муа за мой французский, но это подлинная цитата из ЖЖ одного из лидеров фанатского движа), что уж тут об остальных-то говорить.
Так что профессиональным националистам и в событиях толком поучаствовать не удалось («зъист-то он зъист, да кто ж ему даст»), и по итогам на орехи — даже не сомневаюсь — достанется.

Фанаты

…Как ни странно — тоже очевидный минус.
Для того чтобы говорить иначе, нужно вообще не знать цели, задачи и структуру самого фанатского движения. Для фанатов поражением стала уже сама глупая смерть одного из самых уважаемых людей в их сообществе и сама необходимость «выхода на улицы».
Неслучайно собственно основа, хардкор по факту не поехали ни на Ленинградку, ни на Манежку.
Нет, сначала-то посомневались, конечно.
Но потом твердо решили не ездить.
И понятно, почему.

Дело в том, что у движения априори не может быть никаких политических и прочих, не связанных с футболом, целей. Ну за исключением чисто патриотических или общегражданских, но исключительно, с точки зрения самого фанатья, общенациональных. И ни в коем случае не узкопартийных, даже если эти партии или движения и близки по духу отдельным вожакам. Каковая близость, кстати, остальных сподвижников вообще никак не трогает: здесь строем не ходят, а политические партии «Спартака» или аж самого питерского «Зенита» в парламентах вроде не участвуют.

Это основа основ существования «движа» вообще: мы, поддерживающие свою команду на секторе и вне его, слишком разные и слишком агрессивные, и если мы сдуру допустим на вираж любую политику, первым делом тупо передеремся между собой, и это все прекрасно понимают.

Более того.
Нужно понимать очевиднейшую, с точки зрения фаната (и абсолютно непонятную обывателю), истину: элита фанатского движения, то есть те, кто, простите, не только поддерживает команду с сектора стадиона, но и делает это за его пределами — действуют в «зоне тишины», на самой грани закона.
А то, извините, и за гранью: там тоже не мальчики-одуванчики собрались.
Им вообще любое внимание ни к чему.
Понимаете?
Любое!

…Ну а то, что обыватели именуют демонстрацией силы фанатов, — так это только для того самого обывателя и «демонстрация».
Сами фанаты свою силу осознают и без всяческих демонстраций.
Какая там, на фиг, Манежка — вы попробуйте хотя бы в Питер человек триста бойцов провезти, да с местными оппонентами в том же количестве «забиться» чуть ли не в самом центре города, да так, чтобы ни одна милиция «не пропалила».
Вот это, я понимаю, акция и демонстрация силы.
Причем с обеих сторон.
А «манежка» и «питерский проход» — это так.
Детский сад.
Штаны на лямках…

Диаспоры

…Тут даже можно не обсуждать: все и так вполне очевидно.
Они в проигрыше уже.
У них надолго, а возможно, и навсегда осложнятся отношения с их ставленниками в правоохранительных органах, и это как минимум. Вполне возможно, что эти самые органы, пользуясь, так сказать, случаем, вообще подвергнут профилактической санобработке. А это до девяноста процентов возможностей общин в той же Москве: если у них вдруг неожиданно перестанут брать деньги вполне себе русскоговорящие «сотрудники», легендарные возможности этих самых общин резко пойдут на убыль.
Я вообще думаю, что если бы представители диаспор с самого начала представляли, с чем и с кем конкретно им придется столкнуться, они бы просто тупо даже и не начинали действовать: тут, что ни предприми, сделаешь только хуже для себя.

Причины пожара

…События, произошедшие в Москве после нелепой в принципе и трагической гибели Егора Свиридова, не были нужны никому.
Но они все-таки произошли.

И вот теперь-то и настает время самого главного вопроса: почему?
…Они предельно просты: односторонний разрыв негласного социального договора общества с властью.
Ведь, по сути, из думающих людей ни для кого не секрет, что союз власти и общества, на котором и базируется тот феномен, который принято называть путинской политической стабильностью, предельно просто устроен: общество и власть исполняют довольно простой набор взаимных требований, а в остальном пытаются друг другу просто не мешать.

Более того, общество согласно не биться в истериках из-за бытового криминала, который жертв не разбирает: ну да, есть и славянские, и кавказские преступники, они время от времени грабят и убивают и славян, и кавказцев, и, увы, кого угодно.

Но общество хочет быть твердо уверено, что у него есть механизм, при помощи которого можно, пусть и со скрипом, но добиться хоть какой-никакой, но справедливости.
И вот этот-то пункт негласного договора, касающийся права на справедливость для всех граждан страны, и был нарушен в трагической истории с Егором Свиридовым. Причем не каким-то высшим должностным лицом государства в высших государственных интересах, а обычным следователем обычной районной прокуратуры в Москве.

Который без всякого объяснения причин взял да и выпустил чуть ли не в центре нашей с вами столицы пятерых людей, в той или иной степени объективно причастных к недавно совершенному и еще не расследованному убийству.

Ну, вот так его левая нога пожелала.
Заметьте: даже не под подписку о невыезде, даже не под залог.
Просто так отпустил.

Абсолютно не задумываясь о последствиях.
Фамилия этого «героя» право­охранительной системы, кстати, хорошо известна, это вполне конкретный человек, и мне бы лично, к примеру, очень хотелось бы, чтобы эта сволочь как минимум оплатила последствия беспорядков в моем родном городе, которых бы, если бы не он, просто не было бы вообще.
Вот и все.
Дальше проще.

Когда люди понимают, что их сейчас, только что разрешили совершенно безнаказанно убивать, было бы очень наивно ждать, что все они поведут себя как покорные блеющие овечки.
Я, кстати, не думаю, что это первое такое типовое убийство в Москве.
По крайней мере, именно по этой схеме убили летом этого года еще одного спартаковского фаната, Юру Волкова.

Тогда фанатов кое-как успокоили, пообещали разобраться и не допустить повторения.
А ровно через полгода просто отпустили убийц.
Ну и как вы думаете — оно могло не рвануть?
Оно, соответственно, и рвануло.
Недотянувшаяся вертикаль
В принципе все произошедшее вообще не проблема федеральных властей.
Местных.
Региональных.
Спасибо футбольным фанатам: они достаточно убедительно доказали, что своя станица Кущевская есть, наверное, в более-менее зачаточном или прогрессирующем состоянии в каждом районе страны, даже если эти районы и располагаются в городе-герое Москве.
И любая властная вертикаль, застрявшая молитвами сторонников самоуправления на губернаторском уровне, до этой «внутренней Кущевской» может достать только тогда, когда вдруг полыхнет по-настоящему. Когда событие, скажем, вызовет достаточный резонанс тупо для того, чтобы забрать дело у не желающего по каким-то своим личным причинам его раскрывать следователя районной прокуратуры и передать его наверх, в СКП.
Ничего не напоминает?
Вот-вот.

Просто московские фанаты оказались людьми намного более жесткими, решительными и не готовыми стать потерпевшими, в отличие от тех же ряженых кущевских казаков. Но ведь условных фанатов «Спартака» на каждую в стране кущевку или головинку не напасешься. Да и вообще многие, к сожалению, уже и привыкли жить в таком полусогнутом состоянии.
Оно для них даже где-то комфортно.

Я сам лично не раз наблюдал сцены в ресторанах различных русских городов, как какой-нибудь джигит, пардон, докапывается до какой-то особенно понравившейся ему дамы, а спутник этой дамы только краснеет, бледнеет, да мямлит что-то типа: «Золотко, не обращай внимания, у них такие обычаи, мы сейчас еще немного посидим и уйдем».

Именно на такой безропотной покорности терпил и базируется непробиваемая хамская самоуверенность славянских бандитов на Кубани и кавказских в Москве, а также крышующих эту уверенность силовых чиновников — от далекого ОВД станицы Кущевская до Головинской прокуратуры в городе-герое Москве. Что-то вот мне подсказывает, что это далеко не первый контакт вполне конкретного следователя и вполне конкретных представителей диаспор на джипах: слишком уж как-то легко и быстро они между собой договорились.

И у них, скорее всего, и на этот раз все прошло бы гладенько.
И дело бы развалилось, и вещдоки бы потерялись — в первый раз что ли замужем?
Поговорите с журналистами, работающими в жанре расследований: они вам подтвердят, что уж такую-то хулиганку развалить — это вообще без вопросов.
Встречное заявление, иск.
«Случайно» испортившийся ствол, из которого, как вам потом подтвердит экспертиза, вообще невозможно стрелять, а следовательно, выстрелы вообще были сделаны каким-то «неустановленным лицом».
Да мало ли возможностей.
Умудрился же как-то этот вполне конкретный следователь прийти к выводу, что все двенадцать гильз, найденные на месте преступления, выпущены из одного пистолета задержанного. Причем без всякой экспертизы.
И плевать, что изъятый у задержанного травмат — четырехзарядный.
Ну перезаряжал.
В драке.
С кем не бывает…
…Короче, самое страшное, мне кажется, что эти люди действовали по уже вполне привычному и не раз отработанному шаблону.
А что?
В конце концов убитый не миллионер и не депутат, мало ли родственников таких вот «убиенных» ездят сейчас по нашей огромной стране и ищут справедливости.
Ну и пусть их ищут.
Делов-то…

…Если так разобраться, ребятам просто не повезло.
Убитый оказался хуже, много хуже, чем миллионером или депутатом. Он оказался членом того сообщества, которое вообще принципиально не умеет молчать и которое пронизывает буквально все слои нашего общества, включая и самые высшие. Об этом тоже не стоит молчать: фанаты не только митинговали, работа шла буквально везде.

И уже вечером того дня, когда преступники были выпущены на свободу, была перекрыта Ленинградка. На следующий день рвануло в далекой словацкой Жилине, где московский «Спартак» играл очередной матч Лиги чемпионов. Потом были похороны Егора в Люблино, Кронштадтский бульвар и, наконец, венцом всему — беспорядки на Манежной площади.

Будем знакомы: белый средний класс

…Вот, говорят, нет у нас гражданского общества.
Да?

Оно просто осталось, среди другого наследства, от великого, хоть и неоднозначного социального эксперимента семнадцатого года и последовавшей за ним истории Советской империи. Кто сказал, что гражданская жизнь в стране тогда замерла? Конечно, энергия живого творчества масс проявлялась весьма нетривиально: например, удачно перерабатывалась на удивительно вовремя подворачивающихся под руку стройках века — причем сильно сомневаюсь, что совсем уж без согласия этих самых масс.

Но вот мне интересно, почему кто-то решил, что, когда этот эксперимент закончился, у нас появилась какая-то новая точка отсчета?
Все то же самое. Только без обанкротившейся КПСС.
Именно поэтому новоявленное и довольно пугливое гражданское общество с таким несказанным удовольствием передало свои полномочия первому, в ком наконец-то увидело, так сказать, «просвещенного диктатора», которого к тому же можно было вполне комфортно и, самое главное, безопасно поругать на собственной кухне.
И вроде бы все хорошо.
Но вот, к сожалению, у этого сдавшего полномочия гражданского общества, как всегда, неожиданно, появились и выросли дети.
И вот эти дети через некоторое время — и опять-таки совершенно неожиданно — пришли на Манежную площадь.
Поэтому не надо обольщаться: там были не какие-то специально обученные люди.
Там — в Москве, в Питере, в Ростове, в других городах России — бунтовал не кто иной, как тот самый, натужно пестуемый всеми, от либералов до просвещенных консерваторов, белый образованный средний класс.
Ну, вот такой он.
Других нет.

Автор: Дмитрий ЛЕКУХ, предприниматель и литератор, автор книг о движении футбольных фанатов («Мы к вам приедем», «Ангел за правым плечом», «Хардкор белого меньшинства», «Я русский», «Враг демократии»), в прошлом активный участник правого крыла движения фанатов московского «Спартака».

Звонок, которого никто не услышал

Общество заговорило с властью на языке погрома

Большинство официальных трактовок событий на Манежной площади заведомо будут неверными. Поскольку то, что там случилось, не может быть оприходовано ни одной из значимых политических сил. Следовательно, всем остается только врать, отчаянно искажать все происшедшее, начиная от подоплеки и кончая деталями самого погрома.

Власть получила серьезнейший удар. То, что произошло на Манежной, суммарно означает неудовлетворительную оценку последним годам политического режима, существующего в России. Как-то сразу стало понятно: делалось не то, говорилось не о том, первые лица поверили своим собственным пиарщикам и политтехнологам и просмотрели главное. Просмотрели все на свете. Ясно, что признать это невозможно. Остается изворачиваться. Не ново, но на сей раз все будет на порядок менее эффективно. Возможно, скоро этот механизм начнет работать с обратным от запланированного эффектом. В стране зреют и созрели критические линии раскола — социального, экономического, этнического, мировоззренческого, культурного, а нас кормят какими-то розовыми утопиями про Сколково и про «полицию».

Либералы: «фашизм»

Либералы, как во власти, так и вне ее, увидели реальное гражданское общество в действии. И ужаснулись. Они представляли его совсем не таким. Но каково общество, таковы и граждане. Если не обращать внимания на свой народ и оперировать с правозащитными, слизанными с западных учебников абстракциями, то выйдет карикатура. «Несогласные» по сравнению с «фанатскими группировками», вышедшими на Манежную площадь, кажутся дутыми дармоедами, тихо осваивающими зарубежные гранты.

Либералы испускают привычные ламентации о «русском фашизме», которого никогда в истории не было, но который, вполне возможно, появится, если о нем постоянно и непрерывно истерично вопить. Либералы во всем обвинят экстремистов и заодно русский народ. Весь этот анализ можно заведомо выкинуть в мусорную корзину.

Националисты: берем «вину» на себя

Националисты попытаются приписать случившееся себе. Но и их анализ ситуации будет поддельным, поскольку на Манежной площади собрались вовсе не носители экстремистских идей, а обычные молодые люди, московские парни и девушки. Они движимы простыми социальными импульсами, реакцией на вопиющее беззаконие и попрание справедливости, на которых строится современное российское общество. Никакие «националисты» ни малейшего влияния на этот процесс не оказывают. Причин масштаба Манежной не понимают. К себе критически не относятся. Они будут врать, как и все остальные.

Кавказцы: война так война

А что же кавказцы? Они с удовольствием примут вызов. Вытеснив русских с Северного Кавказа, они активно наступают по всем направлениям — в силу своей демографии, пассионарности, культурных кодов и ослабления русского общества. Слабость русских и абсолютное наплевательство на этносоциологические закономерности государства провоцируют их на экспансию. Конечно, кавказцы понимают, что рано или поздно столкнутся с сопротивлением. Это логично, и нельзя сказать, что они не ждали отпора. Теперь они получают аргумент, почему надо продолжать наступление. Особенно в республиках. У них есть прецедент. Но и их анализ (едва ли имеющий шанс получить публичное измерение) будет неверным: русские, «гяуры» — «враги» и «свиньи», так что воевать с ними просто необходимо. Для воинственной кавказской этики это привычно: война так война. Новые дополнительные материалы для пропагандистского материала (в том числе визуального) приобретут ваххабиты.

Конспирологи: это все «специально»

Многие в современной России склонны к конспирологии, теории заговора. Не будучи в состоянии объяснить то, что происходит, люди дают волю воображению. Так, уже родилась теория, что все события на Манежной площади были «тщательно спланированной операцией» — то ли это сделала сама власть (непонятно для чего), то ли это «борьба внутри тандема», то ли «происки ЦРУ, Березовского и Ходорковского». Кто-то может приплести Лужкова и Батурину, а также силовиков.

Конспирология предназначается для того, чтобы избегать серьезного анализа происходящего. Для такого анализа часто не хватает не только фактов, но и методологических способностей, техник, навыков, знаний об обществе, этносах, культурах, идентичностях. Конспирология — это симуляция объяснения, которая служит психологической защитой перед лицом тревожного и непонятного мира.

Массовая дезинформация и пути преодоления

Вот к этому набору и будет сводиться массовая дезинформация событий на Манежной площади. Подобных объяснений мы услышим в бесконечном количестве с бесконечными вариациями. Это неизбежно, и надо быть к этому готовыми. Чтобы сказать нечто более весомое, придется отвлечься от всех перечисленных выше позиций — от сервильного поды­грывания властям (у которых «убежало кофе»), от либерального занудства (на использование термина «фашизм» следовало бы наложить мораторий), от оппозиционных клише (мол, во всем и всегда «виноват Путин»), от националистического чванства (первый ответный удар по «нелегальным иммигрантам»), от конспирологических моделей (они недоказуемы, и в этом их «сила»). Только там, за пределами этих банальностей («большинство всег­да ошибается», гласит истина технического анализа рынков), лежит горизонт адекватного анализа.

Мы увидели, что…

Итак, что случилось на Манежной площади 11 декабря 2010 года?
Мы увидели общество, которое заявляет о своем принципиальном несогласии с:
- положением дел в правовой сфере;
- этнической политикой в Москве;
- отношением к русскому большинству;
- социальной несправедливостью, обступающей со всех сторон.
Одним словом, обществу не нравится статус-кво. При этом оно точно не знает, чего хочет. Но кристально ясно, оно не хочет того, что есть. То есть, называя вещи своими именами, это бунт (пока в форме черновика).

Мы увидели общество, которое больше не боится власти. Власть не может держаться исключительно на силе. Она должна иметь моральное основание. Она должна быть легитимной. Только в этом случае общество признает за ней право на насилие. Лишив власть легитимности, мы лишим ее действенности. Нынешней власти катастрофически недостает легитимности. Она не коммуницирует с народом, не отвечает на его реальные запросы, отделывается виртуальными технологиями. Общество показывает, что оно больше не намерено принимать это как должное.

Мы увидели новое поколение горожан. Это особое поколение. Оно выросло без опыта Советского Союза, вне советской культуры. Значит, оно не знает ни его положительных, ни его отрицательных сторон. Это поколение намного менее культурно, но и менее послушно. Оно довольно дикое, но нет никаких признаков того, что в ближайшее время это изменится. Оно будет дичать дальше, терять культуру и страх. Через пару шагов мы почувствуем, что это значит.

Мы увидели, что конкретные силовики не знают, чью сторону занять. Для русской молодежи — они защищают «нелегальных мигрантов» и являются «репрессивной» силой. Для «кавказцев» они же — воплощение «русского национализма». А сами они гибриды того и другого. Именно балансирование между этими двумя идентичностями и делает московскую милицию, а шире — российскую власть, тем, что она есть. Наполовину на стороне народа и общества, а наполовину на какой-то своей, полностью оторванной от народа и общества стороне. До самого последнего времени такая двойственность работала. Но теперь перестала. Точнее, перестает. Вот-вот перестанет.

В действиях милиции (завтрашней полиции) было заметно колебание. Они не были уверены, что поступают правильно. Когда в воронок заталкивают «несогласных», нет места недоумению. Но на Манежной они стояли лицом к лицу с такими же, как они (в тот момент, когда не берут взяток и не прогибаются перед коррумпированным начальством). И тень сомнения легла на их лица. Совершенно неполитизированные обычные рядовые русские подростки не могут быть их врагами. Почему же они оказались по разные стороны баррикад?

Мы увидели, что в России нет полноценной партийно-политической системы. Вся социальная жизнь, реальные проблемы общества проходят на совершенно ином этаже, нежели обитают существующие партии — парламентские или нет. Никакого отношения к событиям на Манежной не имеет ни одна из них, и ни у одной из них нет даже теоретической возможности занять какую-то позицию, осуждающую или оправдывающую. Они поступят так, как потребует власть, но сама власть, вероятно, не сразу найдет что сказать. Президент обещал в блоге разобраться «со всеми, кто гадил». Но все дело в том, что никто конкретно и в отдельности не гадил. Гадко стало само по себе, по совокупности. И разбираться надо с совокупностью. Но именно этого-то власть и не хочет брать в голову. И не возьмет, пока не прозвенит последний звонок.

Уже прозвонил

Беда в том, что он уже прозвонил, но его никто не услышал. Он потонул в белом шуме, производимом всеми заинтересованными сторонами. Этот шум заглушает то, что хочет сказать общество. Не гражданское, не надо строить иллюзий, просто общество. Общество, представлять которое взялась русская городская молодежь, живущая на стадионах и улицах.

Люди с советским бэкграундом могут отнестись к происходящему по-разному. Но сделать что-то они не в силах, им мешают культура и страх. Постепенно эту советскую культуру, в том числе и интернационалистскую, послушную, осторожную, реформаторы извели, а другой не дали (так как и сами чаще всего не имели). Вот и осталось общество без культуры. И теперь говорит с государством на том языке, которым владеет. На языке удара, броска и грубого незамысловатого лозунга.
Видимо, так будет и впредь.


Автор: Александр ДУГИН

О наблюдении за управляющим

Социальная инженерия в действии

Заядлые театралы позапрошлого века знали спектакли наизусть (кино и телевидения не было), поэтому самое интересное для них происходило за кулисами. Разумеется, для тех, кто за эти кулисы был допущен. И если «весь мир театр, а люди в нем актеры», то разве нет у такого мира «закулисы», и разве там не самое интересное?

Европейцу ХIХ века, еще не одураченному массовой демократией, было очевидно, что общественные явления имеют теневую сторону, скрытую от прямого наблюдения. Причем эта теневая сторона имела для культурного европейца как естественную (объективную), так и искусственную (субъективную) составляющие. Из анализа первой вырастает как минимум социология (Карл Маркс был прежде всего социологом). Вторая была известна как собственно политика, то есть дело властей. Власти (разных стран) в своих делах ни перед кем не отчитывались, хранили тайны (государственные) как могли и боролись друг с другом. С тайной непосредственно работали лишь профессионалы самого высокого уровня — дипломаты и разведчики. Отрицать же само существование тайны и ее роль в истории мог только совсем неосведомленный человек. Однако сегодня именно такой человек — основной избиратель. Либеральная идеология массовой демократии всячески репрессирует любое представление о теневой стороне жизни общества, кроме примитивных мифов о коррупции и вообще преступности. В то время как преступники в действительности лишь маргиналы «темной стороны», в лучшем случае подчиненные и работающие по найму у действительных сил. Главные же дела делаются вообще без них, силами большинства обычных граждан, которые не ведают, что творят. Либеральная массовая демократия в принципе не допускает мысли, что общество устроено сложнее, чем набор стандартных ситуаций из мыльного телесериала. Ведь если это допустить, то избиратель (он же телезритель) окажется явно не информированным о сути своего демократического выбора. Поэтому все взгляды, что выходят за рамки очевидного, то есть того, что можно наблюдать глазами за окном, что предполагает наличие изначально невидимых механизмов и субъектов влияния, объявляются в либеральном дискурсе «поиском мировой закулисы» (той самой), теорией «заговора», «конспирологией», паранойей, занятием маргиналов. В мусорное ведро при этом отправляется собственно научная методология анализа, исследования, мышления.

Главное, для чего затеян сброс информации Wikileaks, — это убедительное «доказательство» полной прозрачности общества (причем в глобальном плане), общепонятности и примитивности его устройства, не требующей для своего понимания никаких специальных мыслительных навыков, никакого «критического домысливания» при недостатке данных, на которое фундаментально опираются и научный, и управленческий подходы к социальным явлениям.

Мы часто не можем раскрывать детали механизмов влияния или назвать поименно ответственных лиц — не хватает данных. Это нормально. Они и потом, когда происходящее станет историей, могут остаться неизвестными (см. уже имеющуюся мировую историю). Wikileaks о них точно никогда не расскажет. Но мы можем и должны отдавать себе отчет в том, что мир вполне управляем, понимать и ситуацию управляющего, и свою собственную ситуацию — управляемых.

Управление не власть. Оно не публично, не несет политической, юридической и социальной ответственности. Управляемый считает, что он действует самостоятельно и в своих интересах. Поэтому все негативные последствия — его собственные риски. Управляющий получает свою выгоду не от непосредственных результатов действий управляемых, а от системных эффектов. Революция перехода от власти к управлению как основе истории произошла в ХХ веке, во второй его половине. Она известна как деколонизация и параллельно массовизация демократии, собственно демократизация. В области общественных наук, их философии и методологии, в этот период интенсивно развиваются прикладные подходы социальной инженерии (то есть связи «искусственного» и «естественного» в социальных процессах), управления преобразованиями больших общественных систем, то есть по существу создается социальный аналог ядерного оружия.

Вот такая мировая «закулиса». Но пусть читатель не сетует на затянувшееся введение. Понять происходящее на улицах без него можно только в духе «мыла», то есть никак.

Переход США к «лидерству в постамериканском мире» (удачные слова одного из спичрайтеров и идеологов Обамы), то есть уход от ответственности за содеянное, перекладывание рисков, убытков и негативных последствий на другие страны, обвинение внешних агентов во внутренних проблемах — таковы сегодня главные цели управляющего миром. (Здесь проявляется калейдоскопизм автора статьи: он считает, что это именно США управляют миром. - Collapser77) Чтобы отвлечь держателей американского долга от претензий по его обесценению, а внутренних потребителей США — от претензий к резкому падению уровня жизни, необходимо создать широкую мировую полосу нестабильности уже не финансово-экономического, а социально-политического толка. Скорее всего, это и есть следующий этап кризиса.

Европу особенно подталкивать не придется. Крушение евросоциализма неизбежно. Без участия в американской финансовой пирамиде (без продажи европейских товаров по высоким ценам в США, без потребительских кредитов, сбалансированных игрой банков на американских ценных бумагах) кормить одновременно и трудящихся, и олигархов не получится. Одной эксплуатации труда иммигрантов не хватит. Молодежные погромы в Лондоне — с захватом штаб-квартиры правящей партии и порчей зданий государственной власти, куда круче случившегося на Манежной площади и у Киевского вокзала. И конца этим выступлениям не видно. Не уступают по масштабу и перманентные беспорядки в Афинах (массовые бои с полицией), подтягиваются Рим (захват Колизея и Пизанской башни) и Париж (разгром магазинов, сожженные машины). Все это устраивает молодежь, в целом как бы мирная, но с вкраплениями «свободных радикалов» в масках, вооруженных и мобилизованных на насилие. Мирная часть толпы этих радикалов как бы «не знает». Теперь представьте себе все это на улицах Москвы. Случившееся сегодня — только начало.

Все это уже было и на улицах Киева зимой 2004—2005 гг, когда надо было привести к власти американского ставленника Ющенко вопреки результатам выборов. И на улицах Парижа в 1968 году, когда технология молодежной революции собственно и была опробована. Студенты, сориентированные на революцию сексуальную, легко сподвиглись на ее социальный клон, театрализованное (карнавальное) действо имитационного (сегодня сказали бы — виртуального) толка. Чтобы быть инструментом, желательно не иметь еще своих взглядов, а иметь неустойчивое, увлекающееся сознание. И выражать недовольство общества в целом. Лозунги 1968-го носили предельно абстрактный и туманный характер: «Вся власть — воображению!», «Под мостовой — пляж!» и т. д. Кроме одного — президент Франции де Голль должен уйти досрочно. Почему? «А надоело!» Вообще все, и он в том числе. И получилось. Напомним, что де Голль к тому времени очень сильно укрепил реальный суверенитет Франции. В 1960-м Франция испытала свою атомную бомбу. В 1963-м отказалась от участия в объединенных ядерных силах НАТО. В январе 1963-го де Голль не вступил в «многосторонние ядерные силы», создаваемые Пентагоном, и вывел из-под командования НАТО атлантический флот Франции. В 1965-м он потребовал обменять 1,5 млрд бумажных долларов на золото по официальному курсу (что для США было разорительно). Президент США Джонсон прибег к угрозам. Де Голль объявил об эвакуации с территории Франции штаб-квартиры НАТО, 29 военных баз НАТО и США, 35 тысяч военнослужащих альянса. В результате де Голль в 1965—1967 годах вывез из США более 3 тыс. тонн золота.

С Европой все ясно. А вот с Китаем и Россией придется поработать. Талибы (Афганистан) — дословно и буквально в переводе — «студенты». Вооружены и обучены американскими спецслужбами.
Не все, конечно, делается через молодежь. События на площади Тяньаньмэнь в 1989 году (а именно — немедленная расправа) положили конец надеждам на использование механизмов студенческих и вообще молодежных волнений в Китае для его дестабилизации. Так что там усиленно используется совсем немолодежный сценарий максимального провоцирования Северной Кореи на хоть какое-нибудь возобновление военных действий. Так или иначе, США активируют в ближайшие два года все доступные им и зарезервированные ранее механизмы социально-политической дестабилизации других государств. Под вопросом, пожалуй, только война с Ираном. Да и то…

После экономического шока 1990-х и наметившегося относительного улучшения ситуации поднять народ на непосредственный экономический протест в России существенно сложнее, чем в Европе. Мы на порядок терпеливее и европейцев, и тем более американцев. Но у нас другая ахиллесова пята. И ничего, что пока счет 2:0 в пользу ОМОНа. Главное — подобрать правильную «химию» толпы. Болельщики (а не студенты) как масса и «нацики» в качестве катализатора и действующего «вещества» — вот пробная формула взрыва для России. И правда, какие студенты? За 20 лет деградации образования такого ресурса бунта, как студенческий идеализм, утопическое сознание университетов просто не осталось. Молодежь в большинстве настроена прагматично. Карьеристы идут в движение «Наши», остальные — «за Клинским». А вот болельщики — стремительно растущая, а значит, динамичная, хорошо увлекаемая масса. И ей не нужна никакая идеология. Что и требуется.

О националистах в данном контексте нужно говорить особо. Для России раскол по национальному признаку — проблема, которая не ограничивается вопросом, что делать с экстремистами или мигрантами (иммигрантами). Синергия межнациональных отношений в России формировалась столетиями и много выше таковой (точнее, ее отсутствия) в Европе и США. Это и хорошо, и плохо. Хорошо, так как заварить кашу будет не так просто. А плохо потому, что, будучи снижена (или утрачена), бывшая синергия обернется не выяснением отношений, а жестким противостоянием. Межнациональная синергия, практика общежития в одном государстве формировалась в России за счет имперского характера, то есть идеи государства, которое строится как полноценный самодостаточный мир. Наши межнациональные отношения не отягощены колониальными захватами и рабством, войнами на религиозной почве. Но если мы и дальше будем идти по пути строительства национального государства (модель, приведшая Европу к мировым войнам и к зависимости от США), мы своими руками создадим внутренний межнациональный конфликт в формах и на основаниях, к которым мы совершенно не готовы исторически. И направление для удара выбрано точно — по линии возможного раскола. Россия должна развалиться через механизм демократизации (то есть при максимальном ослаблении государства и общей идеологии) благодаря в первую очередь межнациональному конфликту. Так, как это произошло в Югославии, как распалась Чехословакия, как воевали Армения и Азербайджан, как разваливается Грузия, как не сшить демократизированный Ирак. То, что это не случилось в 1991-м, вполне «поправимо».

То, что пока есть только побоище и нет основных лозунгов (о развале страны, свержении правящих) — сила, а не слабость «восставших». Это сближает их с великим образцом французского 1968-го. Они чистый инструмент. А лозунги произнесут наши либералы, уже пристроившиеся в кильватер.

Автор: Тимофей СЕРГЕЙЦЕВ, украинский политолог

http://myplakat.ru/images/2010/11/20...mmentariev.jpg