Сторонникам КОБ, страдающим параноидальной шизофренией, надо бы знать историю своей страны не только по лозунгам Агитпропа...

В статье рассматривается категориальный состав трудмобилизованных в рабочие колонны, осуществлявших производственную деятельность на Урале в годы Великой Отечественной войны. Определены категории «трудармейцев», их численный состав в регионе, выявлены этапы трудовой мобилизации.

На горе Голой открыт мемориал
жертвам политических репрессий

http://img.kushva-online.ru/news/2012-07/pamyatnik.jpg

Накануне Дня города 12 июля в торжественной обстановке прошло открытие памятника репрессированным кушвинцам на месте бывшего трудпоселка.

Как в Кушве появился трудпоселок? Все началось с Постановления о коллективизации сельского хозяйства 1 февраля 1930 года. Всех, кто не хотел вступать в колхозы, назвали «кулаками» и выносили им приговор: «Все хозяйство отобрать и переселить на худшие земли — Урал, Сибирь, Дальний Восток». Уже в августе 1930 года на Урал прибыли первые поезда вынужденных переселенцев. Еще 70 семей привезли в Кушву в 1939 году, когда не хватало рабочих рук на Кушвинском металлургическом заводе. С того времени в нашем городе стало проживать 8000 жертв политических репрессий по классовому признаку.

40-е годы, Великая Отечественная война. Враг рвется к Москве. Государственный комитет обороны принимает решение о срочном переселении людей немецкой национальности вглубь страны — в Казахстан и Сибирь. Не успели эти люди обустроиться на новом месте, как выходит новый указ Министерства обороны: всех немцев в возрасте от 17 до 55 лет, не имеющих детей младше трехлетнего возраста, мобилизовать в трудовые колонны на все время войны. За отказ — десять лет лагерей, за дезертирство — расстрел. В 1944 году, когда построили гидролизный завод, 40 трудармейцев из Тавдинлага, а в 1946 году 50 трудармейцев из Тагиллага переселяют в Кушву на постоянное место жительства для строительства Гороблагодатского рудника без права выезда к прежнему месту жительства. Так в Кушве в 30–50-е годы стало проживать около 9000 вынужденных переселенцев.

Все дальше по времени уходят годы репрессий, но не стирается горе в душах тех людей, кто в тяжелейших условиях выжил, но потерял родных, кто был обречен на голод, болезни и сиротство.

30 октября 2006 года на горе Голой был установлен памятный знак, а спустя 5 лет в городском совете реабилитированных принимают решение — всем пострадавшим от политических гонений установит памятник в Кушве.

Работы по созданию мемориала начались 27 марта 2012 года. Автором проекта является активист поискового движения совета репрессированных Нина Николаевна Смолина, художественно оформить ее замыслы помогла педагог Дома детского творчества Наталья Журавлева. Воплотить идею в жизнь сумел генеральный директор Сибирского гранитного карьера Александр Пискунов, наш земляк и сын раскулаченных родителей. И хотя стоимость строительных работ гранитного памятного комплекса составляет около 700 000 рублей, работники карьера, проникнувшись жизнью людей, живших на этом месте, безвозмездно участвовали в его строительстве. 27 июня началась установка мемориала.

В торжественной церемонии открытия памятника участие приняли члены совета репрессированных, молодое поколение с корнями репрессии, авторы проекта, руководители городской администрации, Нина Николаевна Смолина и Александр Дмитриевич Пискунов.

«Забывать не хотим и забыть мы не смеем» — такие слова написаны на гранитных плитах. Но далеко не все горожане могут рассказать о существовании места бывшего трудпоселка и его мрачной истории. А знать это необходимо, потому что только память о страшных событиях тех лет должна стать гарантией того, что тот ужас в нашей стране больше не повторится.

И отдельно, для слабоумных сторонников КОБ:

Цитата:

Вместе с тем, в архивах и опубликованных в последнее время сборниках документов содержится большое количество материалов о гражданских лицах, работающих и проживающих в условиях особого режима. Они именовали себя «трудармейцами». В официальных документах периода Великой Отечественной войны понятия ‘трудармеец’ не существовало. Его появление было вызвано народной памятью о Гражданской войне, когда действовали революционные армии труда («трудовые армии»). Они создавались на базе воинских частей. В их состав включались трудовые формирования из гражданского населения в форме рабочих колонн (отрядов, батальонов, рот, взводов), которые жили и работали в особых условиях: централизованная военизированная система управления, отличный от остального трудового населения режим работы и содержания. Именно те, кто работал в годы Великой Отечественной войны в подобных условиях, и называли себя «трудармейцами», тем самым подчеркивая свою общность с мобилизованным на трудовой фронт гражданским населением.

Лечитесь, дебилы...

Чтобы помнили:
трудармия, лесные лагеря, Усольлаг

Говоря о ГУЛАГе нельзя не упомянуть о таком явлении как трудармия. Очень странная формулировка и именно она говорит о всей циничности и беспринципности репрессивной системы ГУЛАГа, созданной Сталиным и его поборниками. Трудармеец — это вроде как и не заключенный, а мобилизованный на труд армеец. На Северном Урале, так получилось, в роли трудармейцев оказались этнические немцы, депортированные с Поволжья. Лучше о трудармии, чем сами участники тех печальных событий и их прямые родственники, не расскажет никто. Поэтому, мы приводим некоторые фрагменты из статьи Виктора Дизендорфа — историка и исследователя феномена трудармии — сына, одного из тех самых немцев, которые прошли через все ужасы сталинского ГУЛАГа и сумели выжить. Данная статья опубликована в мартирологе "Книга памяти немцев-трудармейцев Усольлага НКВД/МВД СССР 1942-1947"

Так называемая трудармия 1940-х гг. — одна из самых трагичных и все еще мало изученных страниц в многовековой истории российских немцев. До середины 50-х гг., когда уцелевшие трудармейцы вместе с ос­тальными немцами СССР существовали в режиме «спецпоселения», совет­ская печать полностью умалчивала не то что о трудармии, но фактически вообще о существовании немецкого населения в нашей стране. Затем, вплоть до провозглашения горбачевской гласности, в СССР дозволялось писать о трудармейцах исключительно в контексте «самоотверженного труда советских немцев в тылу в годы Великой Отечественной войны», и то только на страницах немногочисленных и малотиражных немецких газет.

Трудармейская тематика пробила себе путь к читателям (в основ­ном — тех же газет для российских немцев) лишь в конце 80-х гг. При этом единственным источником таких публикаций служили воспоминания са­мих трудармейцев. Данный этап в освещении темы трудармии увенчался выходом в свет 1-го издания книги Г. Вольтера, самого известного ныне летописца этого явления. Автор не только запечатлел воспоминания мно­гих трудармейцев, включая свои собственные, но и попытался — насколь­ко это было возможно безо всякого доступа к архивным материалам представить анализ трудармейского феномена…

…Так, В. Бруль без обиняков писал в 1995 г.: «Само это понятие [тру­дармия] использовалось только в бытовом лексиконе… Нежелание упо­треблять слово трудовая армия легко объяснимо. Работа в трудармии в полном смысле слова носила рабский характер с ухищрениями XX сто­летия. Нарушались все международные соглашения о правах человека, о недопустимости принудительного труда. Но ведь в глазах мирового сообщества СССР должен был выглядеть пристойно…». Ханжеское стрем­ление «выглядеть пристойно», творя крайне непристойные дела, действи­тельно типично для советских (и не только советских) властей, однако в данном случае это мало что объясняет.

Во-первых, понятия «трудармия» и «трудармейцы» ничуть не больше ассоциируются с принудительным или рабским трудом, чем термины «рабочие колонны» и «мобилизованные», которые обычно использовались вместо них в соответствующих советских директивных документах.

Во-вторых, эти документы, как хорошо извест­но, были строго секретными и отнюдь не предназначались для приукра­шивания образа СССР перед лицом «мирового сообщества». Э. Штромайер (Германия), напротив, резонно полагал, что для тог­дашних советских властей понятие «трудармия» не могло иметь негативной окраски. Но и его выводы столь же маловразумительны: «Когда и кем было впервые употреблено понятие "трудармия", неизвестно», однако «неологизм "трудармия" появляется лишь в конце войны». Если уж «неизвестно», то почему же тогда «в конце войны»? К примеру, Я. Шмаль писал в своей книге воспоминаний, главы из которой публикуются в настоящем издании, что впервые услышал это слово еще в январе 1942 г., на призывном пункте, куда ему вручали повестку о предстоящей мобилизации в трудармию…

…Впервые попав в архив подобного лагеря — Усольлага — и заглянув в первое же личное дело трудармейца, автор данных строк тотчас обнару­жил ответ на сакраментальный вопрос, который занимал наших авторов, не имевших то ли возможности, то ли желания обратиться к подобным ис­точникам. Так вот, термин «трудармеец» встречается во всех личных делах последних, просмотренных мной: в актах о смерти, в актах о погребении тру­дармейцев, наконец, в приговорах, которые выносились им по различным поводам пресловутыми «тройками». Чем, спрашивается, не официальные документы, отсутствие которых постулировали вышеупомянутые авторы?

Таким образом, происхождение терминов «трудармия» и «трудар­меец» в 40-х гг. вырисовывается достаточно отчетливо. Да, их, насколько известно, не употребляли центральные директивные органы (ГКО и т. п.) по всей видимости, потому, что правящая верхушка еще помнила об ис­пользовании подобных понятий в начале 20-х гг. Тогда, как известно, они применялись к военнослужащим Красной Армии, демобилизация которых после Гражданской войны была отсрочена, чтобы использовать их рабси­лу для различных хозяйственных нужд. Но одно дело — красноармейцы, ничем не запятнавшие себя в глазах советской власти, и совсем иное — презренные российские немцы, публично объявленные «диверсантами и шпионами», пособниками немецких фашистов. Вот и применили к немцам и другим «враждебным» российским народам такие термины, как «ра­бочие колонны» (между прочим, весьма созвучно с выражением «пятая ко­лонна») или «трудмобилизованные»…