Игорь Сечин считается самым могущественным человеком в России после Владимира Путина. Под его руководством Роснефть стала крупнейшим нефтяным концерном в стране. Однако его главной заботой в настоящий момент является вовсе не падение цены на нефть.
Die Welt: Вы считаетесь вторым по силе влияния человеком в России. Это правда?
Игорь Сечин: Это просто смешно. И это, конечно, не так.
— Почему?
— Я работаю там, где работаю. У Роснефти хорошие показатели. Мы являемся крупнейшим налогоплательщиком в стране. Исходя из этого, я осознаю ответственность, которая лежит на мне. Это уже немало.
— Как часто Вы встречаетесь с Путиным и общаетесь с ним по телефону?
— Только в случаях острой необходимости, то есть когда мне нужно сообщить ему очень важную информацию по проблемам нефтяного сектора или по делам концерна. Тогда я звоню в его секретариат и прошу передать ему эту информацию. И лишь если он (Путин) сам считает нужным, он перезванивает. Но это случается не так уж часто.
— Вы были вовлечены в принятие решений по поводу действий России на Украине?
— Конечно, нет. Ни Роснефть, ни лично я не имеем к этим вопросам никакого отношения. Вообще, смешно предполагать, что кто-то мог бы оказывать на президента какое-то давление.
— Речь не о давлении, а просто о каких-то советах.
— Для меня это нонсенс. Еще Макиавелли говорил, что сила власти заключается в ее тайне.
— Вы, будучи ответственным секретарем президентской комиссии по развитию российского энергетического сектора, перед встречей ОПЕК в Вене участвовали в консультациях с Венесуэлой, Мексикой и Саудовской Аравией. Почему?
— Консультации между странами-членами ОПЕК и независимыми добытчиками нефти проходили впервые. Одно лишь это само по себе имело большое значение. Мы в открытом формате обменялись мнениями о состоянии рынка и некоторыми планами. Кроме того, мы договорились в следующем году провести мониторинг рынка и встречаться в будущем хотя бы раз в год. Механизм неформальных консультаций уже заработал. Мне это представляется чрезвычайно важным.
224568784 — Пока ОПЕК отказывается от дальнейших мер. Что это означает для цен на нефть?
— Это означает, что до сих пор не произошло ничего из ряда вон выходящего. Нужно признать, что существующие отраслевые структуры, в частности, Международное энергетическое агентство или секретариат Энергетической хартии, к сожалению, не справляются со своими задачами. Они не выработали никаких инициатив, рекомендаций или механизмов, чтобы снизить напряженность на рынке энергоресурсов. Цены на нефть падают вот уже пять месяцев. Я думаю, что участники рынка сообща учтут фундаментальные и ситуативные факторы, приведшие к нынешней ситуации.
— Каковы, по вашему мнению, фундаментальные факторы?
— Есть определенный избыток предложения. Кроме того, США прекратили поддерживать стабильный курс доллара, что, по мнению наших экспертов, на 40% предопределило снижение цен на нефть. Третий фактор касается местного американского рынка, а именно добычи сланцевой нефти. Она продолжит расти. Но практически все эксперты сходятся во мнении, что добыча достигнет своего пика между 2017 и 2025 годами, а после 2025 года начнет снижаться, причем в силу ресурсной базы — в том ее виде, в каком она нам известна. В настоящий момент добыча нефти в США способствует снижению цен, но сокращение добычи в будущем заставит цены расти.
— Что произойдет с ценами в следующие полгода, когда, возможно, состоится следующая встреча ОПЕК?
— Производство нефти несколько сократится, потому что концерны будут добывать ровно столько, сколько им необходимо для покрытия расходов на добычу.
— Может ли цена снизиться до 60 долларов?
— Мы ожидаем снижения до 60 долларов и даже ниже — но только в первом полугодии, точнее ближе к его концу. Должен сказать, что Роснефть имеет достаточный запас прочности, и цена в 60 долларов нас тоже устроит. Хотя, конечно, нам в таком случае придется отложить реализацию некоторых дорогостоящих проектов.
— Нынешние высокие цены на нефть уже сделали проекты Роснефти нерентабельными?
— Нет. Наша инвестиционная программа реализуется в полном объеме. Кстати, это касается и своевременного погашения кредитов. Согласно прогнозам, наша чистая прибыль должна составить около 13 миллиардов долларов. У нас нормальный cash-flow, который покрывает все наши финансовые потребности.
— Если говорить о российском государстве, то мы видим в настоящий момент, что обвал рубля помог сбалансировать бюджет, несмотря на небольшие бюджетные поступления. Заместитель главы Центробанка Ксения Юдаева, однако, недавно сказала, что при снижении цен на нефть до 60 долларов невозможно будет предположить, как на это отреагируют остальные макроэкономические параметры. Насколько тревожна нынешняя ситуация?
— Для бюджета, определенно, никакой опасности нет. Я думаю, что Юдаева в большей степени обеспокоена санкциями, ограничивающими доступ к иностранному рынку капитала.
— Позвольте еще раз упомянуть о встрече Вашей консультационной группы в Вене. Не является ли сам факт того, что Вы ездили в Вену на встречи с представителями Саудовской Аравии, признаком того, что ситуация вызывает тревогу у Вас и других нефтедобывающих стран?
— Нет, об этом речи нет. Мы ведь хорошо знакомы друг с другом.
— Но Вы и раньше были знакомы друг с другом.
— Да. Я всегда использую возможности, чтобы поговорить с коллегами. Это обычные рабочие встречи. Я не вижу необходимости для российского руководства и российских концернов вступать в какой бы то ни было картель. Я уже говорил, что ни одна из международных структур, в том числе и ОПЕК, не продемонстрировала в последнее время эффективной работы.
— Потому что в их рядах возник раскол?
— Нет, об этом речи нет. Конечно, каждый заботится о собственных интересах. Я думаю, что хорошие перспективы могли бы иметь не картельные организации, а некий рыночный совет, который стоило бы создать и в котором участвовали бы не только производители, но и потребители нефти. Тогда стороны могли бы эффективно координировать свои действия и иметь четкое представление о балансе производства и потребления. Мы иногда говорим о том, почему на различных рынках действуют различные цены, а в разных странах действуют таможенные сборы и налоги. Нужна некая универсализация.
— Мы вступили в такую фазу, когда традиционные системы, такие как ОПЕК, перестают быть эффективными и не добиваются успехов?
— Я бы так не сказал.
— Вы бы просто сформулировали это иначе.
— Каждый волен поступать так, как ему нравится. Кому-то нравится так, и дай Бог этим людям здоровья. У ОПЕК была эффективная структура, и она действовала успешно. Возможно, когда-нибудь она вновь станет успешной.
— Но сейчас она успеха не имеет, ведь так?
— Это другой вопрос. Речь о том, у кого какие интересы. Вот, например, вводятся санкции против российских компаний нефтегазовой отрасли. Зачем? Может быть (это лишь мое предположение), для того, чтобы облегчить конкуренцию другим производителям и изгнать российские компании из Азиатско-Тихоокеанского региона, где потребление постоянно растет? Человек предполагает, а Бог располагает. Ведь вполне возможно, что мы с вами просто чего-то не знаем.
— Как бы то ни было, на рынке бытует мнение, что Саудовская Аравия под давлением США не предпринимает ничего против снижения цен на нефть, чтобы навредить России.
— Саудовская Аравия ничего не делает против России.
— Согласно другой теории, Саудовская Аравия снижает цены, чтобы не терять своей доли на американском рынке в борьбе с американскими производителями.
— Мы уже говорили о том, что у всех есть свои интересы.
224556437 — В ходе встречи с представителями Саудовской Аравии Вам удалось понять, что стоит за их нежеланием ничего не предпринимать против падения цен на нефть?
— Мы не говорили об этом. Рыночная экономика позволяет всем и каждому выступать с теми или иными инициативами. Но отсутствие каких-либо арбитражных механизмов делает невозможным достижение настоящих рыночных отношений в этой области. Кому-то дозволено заниматься демпингом, и ВТО по каким-то причинам не вмешивается. А от кого-то другого требуют строго придерживаться правил. Кстати, в условиях кризиса возникают новые возможности. Кое-кто, конечно, не выдержит, если цены на нефть будут оставаться низкими на протяжении долгого времени. А из-за нестандартной добычи нефти в США мы находимся на пороге большого передела рынка.
— Во вторник поступила информация, что Роснефть сократит добычу на 25 тысяч баррелей в день. Но такой объем не повлияет на рынок.
— Это не имеет никакого отношения к решениям ОПЕК. Мы просто повышаем собственную эффективность. Если цена будет оставаться низкой, в России не удастся реализовать ряд проектов. Но у России есть потенциал, чтобы при низких ценах на нефть сократить добычу на 200-300 тысяч баррелей в день. Добыча труднодоступных залежей будет нерентабельна. И в этом смысле важную роль играет не цена на нефть, а санкции против российских компаний, потому что речь идет о сокращении долгосрочного финансирования, запрете на экспорт оборудования для разработки труднодоступных месторождений.
— Что более болезненно: запрет на импорт технологий или ограничение доступа к финансовому рынку?
— Вообще, большой вопрос, на кого эти санкции оказывают большее влияние: Ведь, например, в Германии с производством оборудования, поставляемого в Россию, связано 300 тысяч рабочих мест. Так кто от этого пострадает больше? Это болезненно для обеих сторон. Перенос санкций с политического уровня на экономический сектор был большой ошибкой. Как говорил Наполеон, «ошибка хуже преступления». Ошибки приходится исправлять. Мне кажется непродуктивным продолжать эти бессмысленные санкции. Политикам нужно сесть за стол переговоров и договориться.
— Санкции запрещают России импортировать важные технологии. Россия, в свою очередь, постоянно говорит, что будет в таком случае приобретать их в Китае. Но ведь если бы это было так просто, то она бы это уже давно сделала, не так ли?
— В первой половине 2014 года импорт оборудования из Германии сократился в общей сложности на 17%. Но в России не возникло дефицита. Это значит, что мы нашли другие источники. Я не скажу вам, какие именно. Но мы и в дальнейшем будем пользоваться ими.
— Вы сказали, что нужно договариваться об отмене санкций. В каком формате могли бы идти переговоры?
— Вы не можете спрашивать меня об этом. Мне кажется, что решение о вводе санкций приняли люди, не имеющие богатого опыта, а также чувства ответственности за будущее.
— Роснефть подала иск против ввода санкций. Как обстоят дела в этом вопросе?
— Судебный процесс идет. Будучи главой концерна, мне пришлой пойти на это в интересах наших акционеров.
— Что значит лично для Вас запрет на въезд в США?
— Мне, конечно, тяжело от этого. Но у меня нет в США ни имущества, ни банковских счетов. А вот друзья там у меня есть.
Статья Евгения Супера на эту же тему. Приводится цитата из выступления Улюкаева, который поёт абсолютно те же песни, что и Кудрин:
Цитата:
«Я считаю, что нужны экстраординарные условия не по мобилизации, а по разумной либерализации российской экономики. Разумная либерализация предполагает, во-первых, не ухудшение налоговых условий. Это означает мораторий на повышение ставок налогов и на введение новых налоговых сборов, а также на изменение условий налогового администрирования.
Сюда я вкладываю также необходимость оптимизации надзорной деятельности…. переход к рискоориентированному способу контроля… Это ограничение тарифов. Всё это необходимые условия того, чтобы сама наша экономическая политика, наше регулирование приглашало бизнес к тому, чтобы активно работать, а не заставляло его…» и т.п.
Пятая колонна солидаризируется, но очень надеюсь, что время этих господ вышло.
Я слышал ту речь Улюкаева, но думаю, что термин "либерализация" использовался в ключе ослабления процентного гнёта в отношении общества, а не в том значении, в котором мы все уже привыкли его воспринимать. Апелляции к бизнес сообществу это как бы некое прикрытие (хотя бизнес, как часть общества, так же кровно заинтересован в регуляции ставок и их планомерном снижении) для вопроса о процентных ставок и вообще того, чем это там занимается наш ЦБ (антироссийские санкции извне подкрепляет изнутри повышением ставки, что характерно..).
Возврата к проекту газопровода «Южный поток» не будет, проект закрыт, заявил в понедельник глава Газпрома Алексей Миллер. Ранее президент России Владимир Путин заявил, что Россия не может в нынешних условиях продолжить реализацию «Южного потока». «Вместе с тем с учетом позиции Еврокомиссии, которая не способствует реализации этого проекта, с учетом того, что мы только что получили, недавно совсем, разрешение от соответствующих инстанций в Нидерландах положительно решили. С учетом того, что мы до сих пор не получили разрешения Болгарии, мы считаем, что Россия в этих условиях не может продолжать реализацию данного проекта», – заявил российский президент. Ранее в понедельник глава Газпрома Алексей Миллер заявил, что Москва и Анкара договорились о строительстве морского газопровода в Турцию на 63 млрд кубометров в год, из них Турции пойдет 14 млрд кубометров, а остальное будет поставляться на границу Турции и Греции. Отметим, что, согласно открытым источникам, планируемая мощность «Южного потока» составляла 63 млрд кубометров газа в год. Путин также заявил, что Российская Федерация может создать на территории Турции, на границе с Грецией, дополнительный газовый хаб для потребителей Южной Европы. Напомним, 26 ноября Турция попросила Газпром увеличить поставки газа по «западному маршруту» через Украину. Министр энергетики и природных ресурсов Турции Танер Йылдыз сообщил, что руководство Газпрома, по предварительной информации, согласно начать дополнительные поставки газа по «Голубому потоку» в Турцию в начале 2016 года. Кроме того, посол Турции в Москве Умит Ярдым заявил, что его страна намерена существенно увеличить закупку российского газа. Турция – второй по величине рынок сбыта Газпрома после Германии. В 2013 году Газпром экспортировал в Турцию 26,6 млрд кубометров газа. Поставки российского газа в Турцию осуществляются по газопроводу «Голубой поток» и Трансбалканскому газопроводу.
Постепенно становятся понятны контуры асимметричного ответа на санкции, о котором предупреждал российский президент. Это атака на доллар — явно спланированная заранее. Третьей страной после Китая и Турции, с которой начнутся взаиморасчеты в национальных валютах, станет Иран.
Как сообщил глава Минэкономразвития Алексей Улюкаев, в двусторонних отношениях между Ираном и Россией скоро будут реализованы механизмы использования национальных валют.
Эти механизмы предполагают кредитование в национальных валютах, использование контрактов в национальной валюте. Центробанки двух стран засучили рукава и вовсю взаимодействуют. «Они эту работу уже начали», — уточнил министр.
Поставки из Ирана по программе «Нефть в обмен на товары» начнутся в ближайшее время — соответствующий меморандум был подписан еще в августе. Россия собирается продвигать на новый для себя рынок оборудование для нефтегазовой промышленности, сельхозтехнику, автомобили, авиацию, вагонный парк, силовые машины, электрические генераторы.
Традиционный путь доставки — водный маршрут между Астраханью и иранскими портами на Каспийском море. Однако обсуждаются и другие — с использованием порта Махачкалы, а также сухопутные — через Азербайджан и даже Туркмению. Кроме того, возможно использование грузовой авиации.
Уважаемый коллега lord_caldlow весьма профессионально систематизировал вызовы, с которыми Россия и мир столкнулись за последние несколько месяцев. Добавлю лишь, что не мы пролили «первую кровь».
Санкции всегда являются враждебными действиями. И по военной логике, они всегда приносят убытки атакующему. В иных случаях это называется торговыми или таможенными войнами, протекционизмом или иными словами. Санкции же, в отличие от всех них, не могут приносить выгоды (хотя их могут извлекать третьи стороны).
Контрсанкции интересны тем, что второе условие для них необязательно. Атакуемая сторона по праву самообороны может отвечать действиями, которые принесут ей выгоду, но были бы неприемлемы в «мирное время». Преимущество защищающегося в том, что он может уже не ограничивать себя учетом законных интересов других сторон, поскольку его собственные интересы были агрессивно нарушены.
Метод зеркальных ответов редко бывает эффективен, поскольку находящаяся под санкциями сторона уже несет убытки и не обязана обременять себя дополнительными. Она может ответить заключением выгодных для нее соглашений, которые нанесут удар интересам противника, а также укрепят отношения с новыми партнерами, которых раньше избегали по принципу приоритета отношений с партнерами прежними.
Партнерство, которое долгие годы предлагалось западным странам Путиным, периодически с выгодой ими использовалось, но обычно не считалось ценным. Москву полагали игроком слабым, узким специалистом по медиации переговоров с «отщепенцами». Сегодня Россию превратили из союзника в игрока если не враждебного, то, как минимум, не считающего себя отныне связанным обязательствами блюсти чьи-либо интересы, кроме собственных. Запад может получить неприятный сюрприз в своих планах на ближневосточную политику, где Россия ранее не рассматривалась как источник противодействия.
Иран становится одним из ключевых направлений в ближневосточной политике. Он настолько важен, что Запад даже пошел на частичное снятие санкций в свете возникшей угрозы ИГИЛ и потери традиционного партнера по улаживанию наиболее сложных проблем — Москвы.
Однако Москва может предложить Ирану куда больше, чем снятие санкций. Таким образом, Россия не только укрепляет свое влияние в регионе, подрывая влияние противников, но и включается в игру по острым проблемам Ближнего Востока (ИГИЛ и прочие), но уже на выгодных для себя условиях, а не в качестве покорного придатка США, одного из исполнителей их политики.
В этой позиции Москва может действовать в привычной для себя роли — роли игрока самостоятельного и влиятельного. К тому же, Россия зарабатывает авторитет в регионе, не говоря уже о финансовой прибыли.
____________________
Мы становимся свидетелями зарождения многополярного мира. Россия не собирается сдаваться и больше не намерена идти на поводу у США. Конечно, в процессе переформатирования глобальной экономики будет трудно всем. Однако и приз уж больно заманчив.
Меня никогда не обижало определение Барака Обамы моей страны как региональной державы. Но жизнь заставила нас выйти за пределы отведенного нам региона — уже в качестве глобального игрока. И оказалось, что эта роль для России не нова, а, напротив, привычна. Прежний авторитет никуда не делся — многие страны будто ждали, когда мы возглавим общее сопротивление и поведем всех за собой.
Ясно, что сопротивляться в одиночку, без экономических союзников, мы не сможем. Поэтому Владимир Путин в настоящий момент занят созданием широкой коалиции противников гегемонии доллара, куда помимо стран БРИКС, скорее всего, войдут и другие самостоятельные государства, разделяющие нашу озабоченность, — те же Иран и Турция. Какие еще, станет понятно в ближайшие месяцы, в течение которых российский президент будет перемещаться по миру. Очень любопытно понаблюдать за его маршрутом.
А через некоторое время и Европа, глядишь, сообразит, чья рубашка ближе к ее старенькому, изнеженному, но все еще крепкому телу.
ИМХО
1. Либо Путин спалил сербское правительство на двойной игре с Евросоюзом и решил заодно его наказать
2. Либо тайно обещал компенсировать Сербии потери от отказа строительства Южного потока.
Сейчас подумал, что и сирийцев тоже как-то нехорошо подставили, т.к. Турция открыто поддерживает и тренирует террористов в Сирии. А турки с трубой могут себя повести в будущем как украинцы. Хотя получить Турцию в качестве надёжного союзника стратегически правильно, будет хорошим ускорителем в объединении славянских и тюркских народов при строительстве Евразийского союза. Если Турция ещё выберет Таможенный союз вместо ЕС, то это будет стимулом для примирения народов на Кавказе (Армении и Азербайджана) и в Сирии, которая тоже стремится в Таможенный союз. Грузия будет окружена Таможенным союзом.
Чат КОБ
29.11.2014, 20:17
Линейный вид
