[Андрей С.]

http://www.stalin.su

Скрытый текст:

«ЛЕНИНСКАЯ» ГВАРДИЯ»:
ЗИНОВЬЕВ И КАМЕНЕВ

Как три Дворцовые площади «штурмовали» Зимний

Одним из наиболее тяжких обвинений в адрес Иосифа Виссарионовича Сталина является обвинение в уничтожении им так называемой «ленинской» гвардии». При этом многие недобросовестные историки, признавая право на подобное название для Зиновьева, Каменева, Бухарина, Косиора, Постышева, Чубаря, Эйхе, Сокольникова, Серебрякова и других, отказывают в таком праве Свердлову, Сталину, Дзержинскому, Фрунзе, Куйбышеву, Кржижановскому, Стасовой, Ярославскому, Молотову, Калинину, Ворошилову, несмотря на то, что и те, и другие работали при В.И. Ленине и были профессиональными революционерами. Похоже, что к «лениногвардейцам» современное политологическое мифотворчество относит исключительно лиц, репрессированных Сталиным, но предварительно безоговорочно побеждённых им в политической борьбе.

Доктор философских наук, профессор Ричард Косолапов определил термин «ленинская гвардия» как «романтическое самоназвание группы партийцев с дореволюционным стажем, которым довелось работать непосредственно с Лениным». К этой группе старых большевиков, особенно после Октябрьской революции, стало примазываться немало самозванцев. К «лениногвардейцам» без зазрения совести причисляли себя, к примеру, сторонники Троцкого, вступившего в большевистскую партию лишь в августе 1917 году. Потерпев поражение в идейно-политической борьбе с Центральным Комитетом партии во главе со Сталиным, они выдавали свой крах за «погром ленинской гвардии». Ричард Косолапов в связи с этим вспоминает, как ленинградский горком партии в год полувекового юбилея Великого Октября решил взять на учёт всех в то время ещё здравствовавших участников штурма Зимнего дворца. Откликнувшихся ленинградцев оказалось в три с половиной раза больше, чем могла вместить Дворцовая площадь…

Лазарь Моисеевич Каганович свидетельствовал: «Лгут клеветники, будто Сталин путём только административных мер и «в ускоренном порядке» «расправлялся» с троцкистами и иными оппозиционерами. Наоборот, Сталин и весь ЦК и ЦКК вели продолжительную идейно-принципиальную борьбу с ними, надеясь на отход если не большинства, то части от них. Ведь это факт, что 15 лет партия и её ЦК терпеливо боролись с оппозицией, пока к ним не были применены государственные меры, репрессии, вплоть до судебных процессов и расстрелов. Это было уже тогда, когда оппозиционеры стали на путь диверсий, вредительства и террора, даже шпионства… Помню, когда мы, более молодые цекисты, например, Каганович, Киров, Микоян, спрашивали Сталина, почему он их терпит в Политбюро, он нам отвечал: «С таким делом торопиться нельзя. Во-первых, может быть, они ещё остепенятся и не доведут нас до необходимости исключения как к крайней мере, во-вторых, надо, чтобы партия поняла необходимость исключения».

Поэтому, если термин «ленинская гвардия» и имеет право на существование, то лишь для деятелей, упомянутых в так называемом ленинском «завещании». И тут, действительно, надо признать, что Сталин, в конечном счёте, по справедливости покарал всех изменивших В.И. Ленину и ВКП(б) фигурантов ленинского «Письма к съезду», которые мешали строить социализм в одной стране, пытались ослабить позиции созидательного большинства партии коммунистов. С одним из «лениногвардейцев» - Николаем Бухариным – читатели уже познакомились. Сегодня исследуются ещё два «лениногвардейца» - Григорий Зиновьев (Радомысльский) и Лев Каменев (Розенфельд). Последние вошли в историю, как «политический дуэт», «политические близнецы».

«Дуэт» плюс Сталин против Троцкого

Зиновьев неоднократно прилюдно хвастался, что был ближайшим учеником Ленина в течение целых десяти лет, предшествовавших Октябрю. Особенно любил ссылаться на свою мощную поддержку Ленина в Циммервальде и Кинтале. Каменев же не только не скрывал, что был другом семьи Ульяновых, но часто это подчёркивал. Двум друзьям казалось, что именно им предстоит сыграть свою особую роль после Ленина. Они считали, что главный конкурент для них – Троцкий, и поэтому на первых порах они поддерживали Сталина, так как недооценили Кобу, считали его человеком с ограниченными политическими способностями. Так, известно, что в начале 20-х годов в узком кругу Зиновьев говорил: «Сталин – хороший исполнитель, но им всегда нужно и можно управлять. У самого Сталина этих способностей к самоуправлению нет». А на 13-м съезде (первом после смерти Ленина) в политическом докладе Зиновьев, в частности, сказал: «Товарищи, последнюю волю, каждое слово Ильича, мы, безусловно, должны считать законом. В одном вопросе, однако, мы с радостью можем сказать, что опасение Ильича не подтвердилось. Я имею в виду вопрос, касающийся Генерального секретаря. Вы все были свидетелями нашей совместной работы в последние месяцы. Как и я, вы могли убедиться в том, что опасения Ильича не оправдались». 13-й съезд, на котором И.В. Сталин был встречен «аплодисментами, переходящими в овацию», стал его личным триумфом .(К чести Сталина надо сказать, что он тогда подал-таки заявление об отставке с поста Генерального секретаря, но на пленуме ЦК все члены вновь избранного Центрального Комитета, включая и Троцкого, единодушно отклонили его отставку – Л.Б.).

Впрочем, межличностные отношения в триумвирате Сталин-Зиновьев-Каменев были далеко не идеальными. Зиновьев и Каменев скоро поняли, что ошибались, когда недооценили Сталина. Распад «тройки» стал неизбежным, и только страх перед возможностью прихода к власти Троцкого сдерживал их.

В травле Троцкого особенное рвение проявлял, в основном, Зиновьев. Троцкий писал: «Всё чаще стали по углам шевелить прошлое, вспоминая мои старые разногласия с Лениным. Это стало специальностью Зиновьева». Именно в тот период всех членов партии обязали под угрозой партийных санкций сдать хранящиеся в их личных архивах или в их учреждениях ленинские письма, телеграммы, резолюции, записки во вновь созданный Институт Ленина, директором которого был назначен Каменев. Единственным человеком, демонстративно отказавшимся сделать это и сохранившим свой личный архив, был Троцкий.

В августе 1924 года Троцкий издаёт сборник своих работ за 1917 год и называет эту книгу «Уроки Октября». В предисловии к ней он подвергает уничтожающей критике «правых», «оппортунистических элементов партии» – Зиновьева и Каменева. Троцкий обвиняет их в «чудовищной недооценке сил революции», в «отрицании наличности боевого настроя масс», в непонимании «революционных возможностей крестьянства», в «выжидательном фатализме» и других «грубейших заблуждениях». Ну и, конечно же, в их выступлениях против резолюции В.И. Ленина по вопросу о вооружённом восстании. Известно, что В.И. Ленин несколько раз требовал исключить их из партии. И только победа пролетарской революции спасла «политических близнецов» от этого.

(Правда, спустя месяц Каменев вновь проявляет свой «небольшевизм»: на сей раз он выступает против однопартийного большевистского правительства и «под шумок» проводит декрет об отмене смертной казни – Л.Б.).

Пройдёт немного времени после выхода книги, и Троцкий поймёт, что главный его противник всё-таки не Зиновьев, а Сталин: «Несомненно, что в «Уроках Октября» я связывал оппортунистические сдвиги в политике с именами Зиновьева и Каменева. Как свидетельствует опыт идейной борьбы в ЦК, это было грубой ошибкой. Объяснение этой ошибки кроется в том, что я не имел возможности следить за идейной борьбой внутри «семёрки» (Троцкий оговорился, он хотел сказать «тройки», потому что «семёрка» в составе: Бухарин, Зиновьев, Каменев, Рыков, Сталин,Томский – члены Политбюро и Куйбышев – председатель ЦКК – была образована как раз в начале августа 1924 года, незадолго до выхода в свет его книги -Л.Б.) и вовремя установить, что оппортунистические сдвиги вызывались группой, возглавляемой т. Сталиным против тт. Зиновьева и Каменева».

«Дуэт» плюс Троцкий против Сталина.

Триумвират Сталин – Зиновьев – Каменев распался осенью 1925 года, когда страх перед всё возрастающим авторитетом и влиянием Сталина окончательно вывел из равновесия Зиновьева и Каменева. В сентябре «политический дуэт» был преобразован в «политический квартет», «платформу четырёх»,(плюс Крупская и Сокольников), которая вынесла на 14-й съезд суть конфликта. «Платформа четырёх» носила откровенно антисталинский характер. Выступивший на съезде Каменев отрицал право Сталина на роль вождя ВКПб): «Мы против того, чтобы создавать теорию «вождя», мы против того, чтобы делать «вождя»... Я пришёл к убеждению, что товарищ Сталин не может выполнить роли объединителя большевистского штаба». Это заявление получило мощный отпор на съезде. В резолюции съезда Каменев фигурирует в «группе лиц, отошедших от ленинизма» и переводится из членов в кандидаты в члены Политбюро.

Порвав со Сталиным, Зиновьев и Каменев вступают в преступный сговор с Троцким, образуют сначала «новую», а затем «объединённую оппозицию», в которую вошли Зиновьев, Каменев, Троцкий, Радек, Серебряков, Пятаков, Антонов-Овсеенко, Муралов, Шляпников и другие противники Сталина, продолжающие громко именовать себя «ленинской» гвардией». К этому же периоду относится начало создания оппозиционерами сети подпольных организаций. (Новая оппозиция была тем более опасна, что была тайной и внешне ничем не выдавала себя. Сталин называл таких скрытых оппозиционеров «двурушниками» - Л.Б.).

Перейдя на позиции Троцкого, Зиновьев и Каменев отказываются от сталинской концепции «построения социализма в одной стране». По этому поводу Сталин сказал в 1926 году: «Откуда у них такая боязнь резолюции 14-й конференции, принятой по докладу Зиновьева и проведённой при активном содействии Каменева? Почему Каменев и Зиновьев боятся даже мельком упомянуть об этой резолюции? Разве она, эта резолюция, не трактует о строительстве социализма в нашей стране? Разве вопрос о строительстве социализма не является основным спорным вопросом нашей дискуссии?.. А секрет тут в том, что Каменев и Зиновьев давно уже отреклись от этой резолюции,и, отрекшись, перешли на сторону троцкизма. Ибо одно из двух: либо резолюция 14-й конференции является не ленинской, - и тогда Каменев и Зиновьев, голосовав за эту резолюцию, не были ленинцами, либо эта резолюция является ленинской, - и тогда Каменев и Зиновьев, порвав с этой резолюцией, перестали быть ленинцами» (Соч.Т.9. С.123.125).

Или вот такие сталинские оценки наших «героев»: «Я хотел бы, далее, сказать несколько слов об особой манере Зиновьева цитировать классиков марксизма. Характерная черта этой зиновьевской манеры состоимт в том, что она перепутывает все периоды и даты, валит их в кучу, отрывает отдельные положения и формулы Маркса и Энгельса от их живой связи с действительностью» (Соч. Т.9. С.86). «Зиновьев принадлежит к числу тех счастливых людей, которые пишут для того, чтобы на другой же день забыть написанное» (Соч. Т.10.С.48).

16 октября 1926 года в центральных газетах было опубликовано заявление членов «объединённой оппозиции» Троцкого, Зиновьева, Каменева, Сокольникова, Евдокимова и Пятакова, где они признавали неправильность своей фракционной борьбы и давали обязательство вновь подчиниться партийной дисциплине.

Однако у Сталина, справедливо усмотревшего в этом яркий пример двурушничества, были все основания не верить в искренность «объединённой оппозиции» и на проходившем 23-26 октября пленуме ЦК партии она подверглась разгрому. Троцкий и Каменев были выведены из состава Политбюро, Исполкому Коминтерна было предложено отстранить Зиновьева с поста председателя ИККИ.

Объединившись с Троцким, «политические близнецы» поняли, что опять дали маху: 21 – 23 октября 1927 года Троцкого и Зиновьева выводят из состава ЦК. 7 ноября 1927 года, в десятую годовщину Октября, Троцкий и его сторонники попытались открыто выступить против Сталина во время праздничных демонстраций, в ответ на что спустя неделю Троцкого и Зиновьева исключили из партии, а Каменева и Раковского – из ЦК.

Закономерная развязка

И вот тут «дуэт» признаёт ошибочность своего союза с Троцким, который по этому поводу писал: «Они делали всё, чтобы вернуть себе доверие верхов и снова ассимилироваться в официальной среде. Зиновьев примирился с теорией социализма в отдельной стране, снова разоблачал «троцкизм» и даже пытался кадить фимиам Сталину лично… Капитуляцию Зиновьева и Каменева перед 15-м съездом, в момент организационного разгрома большевиков-ленинцев (т.е. махровых троцкистов – Л.Б.), левая оппозиция (т.е. махровые троцкисты – Л.Б.) воспринимала как чудовищное вероломство. Таким оно и было, по существу».

Но и победитель Сталин, приняв капитуляцию Зиновьева и Каменева, не мог не дать им ещё одну уничтожающую оценку, которая подвергала сомнению возможность доверия подобным лидерам: «История говорит, факты говорят, что никто ещё не перескакивал так легко от одних принципов к другим, никто ещё не менял так легко и свободно своих взглядов, как лидеры нашей оппозиции» (Соч. Т.10. С.360).

Как видим, у оппозиционеров 20 – 30 годов, и, в частности, у Зиновьева и Каменева, не хватило ни ума, ни порядочности, чтобы безоговорочно признать правоту подлинного ленинца И.В.Сталина, решавшего грандиозные задачи социалистического строительства в огромной стране – СССР – по формуле: «Мы отстали от передовых стран на 50 – 100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут».

Более того. Они всячески препятствовали социалистической реконструкции страны. «Ленинские» гвардейцы», в частности, Зиновьев и Каменев то и дело оказывались по другую сторону баррикад от В.И. Ленина и И.В. Сталина…

19 – 24 августа 1936 года состоялся первый открытый московский процесс над 16 обвиняемыми по делу «Антисоветского объединённого троцкистско-зиновьевского центра» (Зиновьевым, Каменевым, Евдокимовым, Бакаевым, Мрачковским, Тер-Ваганяном, Дрейтцером и другими). Все обвиняемые подтвердили свои признания в причастности к убийству С.М. Кирова, в связях с Троцким, дали показания на Томского, Бухарина, Рыкова, Радека, Пятакова, Сокольникова, Серебрякова и были осуждены на смертную казнь.

Наблюдавший за судом член английского парламента Деннис Притт заявил: «Я считаю весь процесс и способ обращения с подсудимыми образцом для всего мира».

Лев Троцкий, внимательно следивший из Норвегии за процессом, следующим образом подвёл итог политиканству «близнецов»: «Десять лет они качались между жизнью и смертью, сперва в политическом смысле, затем в моральном, и, наконец, в физическом».

Троцкий знал, что говорил. Будучи сам убеждённым врагом сталинского тезиса о «построении социализма в одной стране» и организатором «коммунистического» подполья в СССР, он был лучше всех осведомлён о подспудных течениях в партии и стране.
Взято отсюда: http://www.stalin.su/book.php?action=header&id=40

[Dimleon]

30 документальных фильмов про Сталина, по ссылке http://voenhronika.ru/search/%D1%81%...B%D0%B8%D0%BD/

[st.diesel]

Скоро выходит новая книга Старикова "Сталин. Вспоминаем вместе"

[st.diesel]

Щас читаю книгу "Рядом со Сталиным"... Интересно будет думаю даже любителям "Художественной" литературы.

[Djohar]

Какой-то лысый дядька говорит умные вещи.

Скрытый текст:

Есть какие-то определенные вещи, которые в контексте русской истории, русской журналистики, русской мысли должны быть периодически произносимы, если их никто не произносит какое-то время. Я вот взял в данном случае ответственность на себя, чтобы их произнести.

Кроме всего прочего, тут еще был и такой опыт, проведенный на себе. Мне действительно давно хотелось понять, насколько все-таки наша либеральная демократическая общественность либеральна и демократична. Ведь ряд журналистов либерального толка может позволить себе произносить любые вещи - вплоть до фразы, что, может быть, лучше победил бы Гитлер. Десятки, если не сотни чудовищных просто вещей было произнесено, и к этому было более чем нормальное отношение. В этом смысле я просто доказал себе и части окружающих, что части либеральной общественности свойственны двойные стандарты.

Само письмо:

Скрытый текст:

Письмо товарищу Сталину
Захар Прилепин стал почтальоном

Социализм был выстроен.

Поселим в нём людей.


Борис Слуцкий.

Мы поселились в твоём социализме.

Мы поделили страну созданную тобой.

Мы заработали миллионы на заводах, построенных твоими рабами и твоими учёными. Мы обанкротили возведённые тобой предприятия, и увели полученные деньги за кордон, где построили себе дворцы. Тысячи настоящих дворцов. У тебя никогда не было такой дачи, оспяной урод.

Мы продали заложенные тобой ледоходы и атомоходы, и купили себе яхты. Это, кстати, вовсе не метафора, это факт нашей биографии.

Поэтому твоё имя зудит и чешется у нас внутри, нам хочется, чтоб тебя никогда не было.

Ты сохранил жизнь нашему роду. Если бы не ты, наших дедов и прадедов передушили бы в газовых камерах, аккуратно расставленных от Бреста до Владивостока, и наш вопрос был бы окончательно решён. Ты положил в семь слоёв русских людей, чтоб спасти жизнь нашему семени.

Когда мы говорим о себе, что мы тоже воевали, мы отдаём себе отчёт, что воевали мы только в России, с Россией, на хребте русских людей. Во Франции, в Польше, в Венгрии, в Чехословакии, в Румынии, и далее везде у нас воевать не получилось так хорошо, нас там собирали и жгли. Получилось только в России, где мы обрели спасение под твоим гадким крылом.

Мы не желаем быть благодарными тебе за свою жизнь и жизнь своего рода, усатая сука.

Но втайне мы знаем: если б не было тебя – не было бы нас.

Это обычный закон человеческого бытия: никто не желает быть кому-то долго благодарным. Это утомляет! Любого человека раздражает и мучит, если он кому-то обязан. Мы хотим быть всем обязанными только себе – своим талантам, своему мужеству, своему интеллекту, своей силе.

Тем более мы не любим тех, кому должны большую сумму денег, которую не в состоянии вернуть. Или не хотим вернуть.

Поэтому мы желаем обставить дело так, что мы как бы и не брали у тебя взаймы, а заработали сами, или нам кто-то принёс в подарок сто кг крупных купюр, или они валялись никому не нужные – да! прекрасно! валялись никому не нужными! и мы их просто подобрали - так что, отстань, отстань, не стой перед глазами, сгинь, гадина.

Чтоб избавиться от тебя, мы придумываем всё новые и новые истории в жанре альтернативной истории, в жанре мухлежа и шулерства, в жанре тупого вранья, в жанре восхитительной и подлой демагогии.

Мы говорим – и тут редкий случай, когда мы говорим почти правду – что ты не жалел и периодически истреблял русский народ. Мы традиционно увеличиваем количество жертв в десятки и даже сотни раз, но это детали. Главное, мы умалчиваем о том, что самим нам нисколько не дорог ни этот народ, ни его интеллигенция. В сегодняшнем семимильном, непрестанном исчезновении населения страны и народной аристократии, мы неустанно и самозабвенно виним – какой очаровательный парадокс! – тебя! Это ведь не мы убили русскую деревню, русскую науку и низвели русскую интеллигенцию на уровень босяков и бастардов – это, не смейся, всё ты. Ты! Умерший 60 лет назад! А мы вообще ни при чём. Когда мы сюда пришли – всё уже сломалось и сгибло. Свои миллиарды мы заработали сами, своим трудом, на пустом месте! Клянёмся нашей мамой.

В крайнем случае, в отмирании русского этноса мы видим объективный процесс. Это ведь при тебе людей убивали, а при нас они умирают сами. Ты даже не успевал их так много убивать, как быстро они умирают сегодня по собственной воле. Объективность, не так ли?

Ещё мы уверенно говорим, что Победа состоялась вопреки тебе.

Правда, немного странно, но с тех пор в России почему-то ничего не получается вопреки. Например, она никак не становится разумной и сильной державой ни вопреки, ни даже благодаря нам и нашей созидательной деятельности. Опять парадокс, чёрт возьми.

Мы говорим, что ты сам хотел развязать войну, хотя так и не нашли ни одного документа, доказывающего это.

Мы говорим, что ты убил всех красных офицеров, и порой даже возводим убиенных тобой военспецов на пьедестал, а тех, кого ты не убил, мы ненавидим и затаптываем. Ты убил Тухачевского и Блюхера, но оставил Ворошилова и Будённого. Поэтому последние два – бездари и ублюдки. Если б случилось наоборот, и в живых оставили Тухачевского и Блюхера, то бездарями и ублюдками оказались бы они.

Как бы то ни было, мы твёрдо знаем, что ты обезглавил армию и науку. То, что при тебе мы вопреки тебе имели армию и науку, а при нас не разглядеть ни того, ни другого, не отменяет нашей уверенности.

Мы говорим, что накануне ужасной войны ты не захотел договориться с «западными демократиями», при том, что одни «западные демократии», как мы втайне знаем, сами прекрасно договаривались с Гитлером, а другие западные, а также отдельные восточные демократии исповедовали фашизм, и строили фашистские государства. Мало того, одновременно финансовые круги неземным светом осиянных Соединённых Штатов Америки вкладывали в Гитлера и его поганое будущее огромные средства.

Мы простили всё и всем, мы не простили только тебя.

Тебя ненавидели и «западные демократии», и «западные автократии», и эти самые финансовые круги, и ненавидят до сих пор, потому что помнят с кем имели когда-то дело.

Они имели дело с чем-то по всем показателям противоположным нам. Ты – иная точка отсчёта. Ты другой полюс. Ты носитель программы, которую никогда не вместит наше местечковое сознание.

Ты стоял во главе страны, победившей в самой страшной войне за всю историю человечества.

Ненависть к тебе соразмерна только твоим делам.

Ненавидят тех, кто делает. К тем, кто ничего не делает, нет никаких претензий. Что делали главы Франции, или Норвегии, или, скажем, Польши, когда началась та война, напомнить?

Они не отдавали приказ «Ни шагу назад!». Они не вводили заград-отряды, чтобы «спасти свою власть» (именно так мы, альтруисты и бессеребренники, любим говорить о тебе). Они не бросали полки и дивизии под пули и снаряды, ни заливали кровью поля во имя малой высотки. Они не заставляли работать подростков на военных заводах, они не вводили зверские санкции за опоздание на работу. Нет! Миллионы их граждан всего лишь, спокойно и ответственно, трудились на гитлеровскую Германию. Какие к ним могут быть претензии? Претензии всего мира обращены к тебе.

При тебе были заложены основы покорения космоса – если б ты прожил чуть дольше, космический полёт случился бы при тебе – и это было бы совсем невыносимо. Представляешь? – царь, усатый цезарь, перекроивший весь мир и выпустивший человека, как птенца, за пределы планеты – из своей вечно дымящей трубки!

О, если б ты прожил ещё полвека – никто б не разменял великую космическую одиссею на ай-поды и компьютерные игры.

Да, к тому же, при тебе создали атомную бомбу – что спасло мир от ядерной войны, а русские города от американских ядерных ударов, когда вместо Питера была бы тёплая и фосфорицирующая Хиросима, а вместо Киева – облачное и мирное Нагасаки. И это было бы торжеством демократии, столь дорогой нам.

Ты сделал Россию тем, чем она не была никогда – самой сильной страной на земном шаре. Ни одна империя за всю историю человечества никогда не была сильна так, как Россия при тебе.

Кому всё это может понравиться?

Мы очень стараемся и никак не сумеем растратить и пустить по ветру твое наследство, твоё имя, заменить светлую память о твоих великих свершениях - чёрной памятью о твоих, да, реальных, и, да, чудовищных преступлениях.

Мы всем обязаны тебе. Будь ты проклят.

Российская либеральная общественность.

Записал Захар Прилепин

[Январь]

А я последнюю книжку Старикова читаю - Сталин, вспоминаем вместе. И признаться - слабовато как-то...

[b45]

Сообщение от Ефремов

Здравствуйте.

Antipuppeteer

«Ау! люди! тут столько информации о Сталине, с положительной стороны его характеризующей, что же вы молчите по поводу курения трубки и вина?»
Курение и пьянство не позволяет реализовать МАКСИМАЛЬНЫЙ потенциал личности. Как минимум, если бы Сталин не курил, то мог бы прожить дольше. А возможно, нашел бы лучшие решения в сложные исторические моменты.

Ефремов.

Лучшие для кого? Как мне кажется как минимум две мины замедленного и мгновенного действия было заложено...
37 году предшествовал 36 с отменой сухого закона (то есть на трезвую голову репрессий и массовой гибели людей во время отечественной войны было не устроить) , а за тем был выпущен джин средневековья который в последние годы окончательно вылез из бутылки.....

[Djohar]

Благодаря вот этому сообщению нашёл по ссылке неожиданно краткую, но, тем не менее, достаточно полновесную характеристику сталинскому режиму.
Рекомендую.

Скрытый текст:

...
В процессе индустриализации страны, коллективизации ее сельского хозяйства и культурной революции (а в 1920-х гг. более 80% населения СССР было неграмотно), формировалось новое "служивое сословие" России, ее новая советская элита. По точному определению М.Леонтьева, Сталин создал механизм производства и абсорбирования элиты, которая, с одной стороны, непрерывно воспроизводилась и непрерывно обновлялась, а с другой – непрерывно репрессировалась. Сталин не позволял возникнуть внутри элиты процессам гниения и паразитирования, что, естественно, не нравилось элите. Но именно это позволяло ей выполнять главную свою функцию – служение своему народу, служение советскому государству. В условиях интенсивной работы репрессивного аппарата элита не могла превратиться по определению М.Леонтьева "в самодостаточную и самоценную сущность – то есть в номенклатуру". За безответственные или недостаточно эффективные действия неизбежно следовало наказание: ГУЛАГ или расстрел.
...

Рациональное предложение.
Буде кто обладает художественным талантом и руками достаточной степени прямизны для работы в фотошопе - может, сделать портреты (в хорошем качестве, для полиграфии) вида "Маркс-Энгельс-Ленин-Сталин", только с наиболее значимыми фигурами, начиная от Ивана Грозного, например?
Я бы дома повесил, детям хороший пример...

[sergign60]

http://www.alternativy.ru/ru/node/1786


К ВОПРОСУ О ТЕОРЕТИЧЕСКИХ ВЗГЛЯДАХ И.В. СТАЛИНА


Цитата:

"Интерпретация (частично верная, частично нет) практики опять-таки частично в рамках марксизма, частично вне его еще не есть развитие марксистской (или какой-либо иной) теории."

А то ув.т.Ефремов из кожи вон лезет, доказывая, что Сталин был марксистом, а он всего лишь "интерпретировал практику частично ВНЕ рамок марксизма", что ещё раз доказывает тот факт, что марксизм в то время был хорош для дискуссий, а с точки зрения практики представляет собой сплошной вздор, что марксисты в свою очередь интерпретируют, как (цитата) "неспособность людей мыслить"

Скрытый текст:

Опубликовано admin в чтв, 2011-07-28 14:22.

С.Ф. Черняков

В научной литературе неоднократно поднимался вопрос об идейных воззрениях И.В. Сталина. Однако в этом, казалось бы «заезженном» вопросе сохранилось еще немало «белых пятен». При этом в историографии рассматривается комплекс идейного наследия Сталина, как правило, лишь частично. Нередко смешиваются теоретические постулаты с практикой 30-х – начала 50-х годов XX века. Наконец, далеко не все, что происходило в стране в то время, обосновывалось генсеком теоретически. В этой связи В.З. Роговин замечал, что сталинизм «не обладал идеологической доктриной, отражавшей его подлинные политические цели. Сталинский тоталитаризм всей своей сутью был противоположен той идеологии, которая продолжала считаться идеологией правящей партии».1
Данное замечание верно отчасти. Часть своих новаций в области политической практики Сталин обосновывал теоретически. Другая часть политической программы И.В. Сталина укладывалась в рамки марксистско-ленинской теории. Лишь те воззрения, которые наиболее грубо, зримо отклонялись от марксизма, вождь не воздвигал в ранг идеологических постулатов и так или иначе камуфлировал их. Задача данной работы – проанализировать комплекс теоретических взглядов И.В.Сталина и определить их корреляцию с марксизмом, степень их теоретической новизны и, наконец, суть теоретического наследия многолетнего лидера Советского Союза.
В свое время Л.Д. Троцкий дал уничижительную характеристику Сталину как теоретику: «Говорить о Сталине как о марксистском «теоретике» могут лишь прямые лакеи. Его книга «Вопросы ленинизма» представляет эклектическую компиляцию, полную ученических ошибок».2
Однако уровень теоретической подготовки Сталина уже к 30-м годам был весьма высок. Генсек постоянно занимался самообразованием, много читал, самостоятельно писал свои произведения, был знаком с обширной научной, философской литературой, отражающей мысль в различных областях человеческого знания. Сталин знал марксизм и, в особенности, ленинизм.3
И.В. Сталин не был теоретиком марксизма в смысле его развития, выдвижения концептуально новых идей применительно к меняющейся обстановке, к тем вопросам, на которые у Маркса и Энгельса ответов еще не было. Такими теоретиками (в большей или меньшей мере) являлись К. Каутский, В.И. Ленин, Мао Цзэдун, Э. Че Гевара и ряд других видных деятелей международного социалистического движения. Однако мы полагаем, что теоретиком (естественно, в определенной мере и иного уровня) можно считать и тех деятелей, кто классифицирует, популяризирует учение; интерпретирует те или иные его стороны, аспекты, частности применительно к сегодняшнему дню.
Исследователи констатируют четкость, дидактичность, предельный прагматизм, доступность сталинских работ.4 Однако, отмечая несомненный политический эффект данных свойств сталинских произведений, не следует отождествлять эти положительные моменты, то есть форму изложения с его содержанием, и на основании первого считать Сталина крупным теоретиком. Интерпретация (частично верная, частично нет) практики опять-таки частично в рамках марксизма, частично вне его еще не есть развитие марксистской (или какой-либо иной) теории. Кроме того, представляется, необходимо отдельное изучение степени влияния, которое оказали на идейные воззрения Сталина его оппоненты в большевистском руководстве, и в первую очередь, - Н.И. Бухарин и Л.Д. Троцкий. Сам факт такого влияния очевиден…5
«Об основах ленинизма» - один из первых самостоятельных теоретических произведений И.В. Сталина, в котором проявляются изложение и популяризация ленинизма для малограмотной в политическом и культурном смысле широкой рабоче-крестьянской аудитории. И с этой задачей генсек справился хорошо.
Безусловно, ряд частных теоретических вопросов поднимался Сталиным в 20-у годы исключительно в контексте острейшей внутрипартийной борьбы в ВКП(б) и гальванизировался генсеком, в первую очередь (а нередко - и исключительно) для борьбы со своими оппонентами. (К примеру, спор вокруг тезиса о «диктатуре партии» и проч.)
Для понимания схоластичности и надуманности «теоретических» дискуссий подобного уровня достаточно привести пример критики Сталиным в брошюре «К вопросам ленинизма» (1926г.) определения Г.Е. Зиновьевым ленинизма как «марксизма эпохи империалистических войн и мировой революции, непосредственно начавшейся в стране, где преобладает крестьянство». По мнению Сталина, зиновьевская формулировка придает ленинизму национальную ограниченность и неоправданно делает упор на роли крестьянства. В дефиниции же генерального секретаря «ленинизм есть марксизм эпохи империализма и пролетарской революции. Точнее: ленинизм есть теория и практика пролетарской революции вообще, теория и тактика диктатуры пролетариата в особенности».6
Действительно, определение Зиновьева в некоторой степени сужает ленинскую теорию рамками России (хотя здесь видна попытка председателя Коминтерна выделить то специфическое, что В.И. Ленин внес в марксизм). Однако и сталинское определение нельзя считать точным, полным. Акцентируя свою мысль на двух направлениях ленинского вклада в марксизм (теории и практики пролетарской революции и диктатуре пролетариата), Сталин (как и Зиновьев) упускает новизну других теоретических постулатов Ленина: учения о партии, о союзе пролетариата с крестьянством и др. Вообще вместить все, что В.И. Ленин внес в марксизм, в одно-единственное правильное определение невозможно.
Дебаты об абсолютной точности формулировок в том ракурсе, в котором они стали проводиться с середины 20-х годов – это семимильные шаги к идейно-теоретическому догматизму…
Между тем именно в период внутрипартийной борьбы Сталин формулирует свою первую оригинальную теорию, а именно – о возможности победы социализма в одной стране (точнее - в отдельно взятом СССР). Правда, рассуждать о данной концепции как принципиально новой для марксизма вряд ли уместно.
Еще в 1915г. В статье “О лозунге Соединенных штатов Европы” (1915г.) В.И. Ленин делает вывод о неравномерности развития капиталистических государств в эпоху империализма. Опираясь на это положение, он впервые проводит мысль о возможности “победы социализма первоначально в немногих или даже в одной, отдельно взятой, капиталистической стране”.7 Конкретной страны, где мог бы произойти прорыв мировой капиталистической системы, Ленин не называет.
В работах и выступлениях 1921 - 1923гг. в условиях провала надежд на скорую помощь мирового пролетариата и острого хозяйственного кризиса в стране В.И. Ленин впервые делает вывод о возможности построения социализма в отдельно взятой России. Однако однозначного ответа на вопрос: можно ли «полностью» построить социализм в России своими собственными силами - Ленин не дает, склоняясь к тому, что только будущее покажет, насколько эта архисложная задача осуществима.8 «Мы вполне сознательно, твердо и неуклонно продвигаемся вперед, к революции социалистической... зная, что только борьба решит, насколько нам удастся (в последнем счете) продвинуться вперед, какую часть необъятно высокой задачи мы выполним, какую часть наших побед закрепим за собой».9
Еще в мае 1924г. И.В. Сталин в брошюре «Об основах ленинизма» писал: «...Свергнуть власть буржуазии и поставить власть пролетариата в одной стране, еще не значит обеспечить полную победу социализма. Главная задача социализма - организация социалистического производства - остается еще впереди. Можно ли разрешить эту задачу, можно ли добиться окончательной победы социализма в одной стране, без совместных усилий пролетариев нескольких передовых стран? Нет, невозможно... Для окончательной победы социализма, для организации социалистического производства, усилий одной страны, особенно такой крестьянской страны, как Россия, уже недостаточно, - для этого необходимы усилия пролетариев нескольких передовых стран».10 Таким образом, в мае 1924г. Сталин выступает с «доленинских» марксистских позиций и куда скептичнее, нежели Ленин, оценивает возможность победы социализма в «отдельно взятом» СССР.
Но уже в декабре 1924г. в одной из первых работ, всецело посвященных критике троцкизма - в предисловии к статье «Октябрьская революция и тактика русских коммунистов» - Сталин полностью изменил свою точку зрения. «Теория одновременной победы в передовых странах и невозможности победы социализма в одной стране - себя не оправдала <...>...Для полной победы социализма, для полной гарантии от восстановления старых порядков необходимы совместные усилия пролетариев нескольких передовых стран. Слов нет, что без поддержки со стороны пролетариата Европы пролетариат России не мог бы устоять <...> Но что такое поддержка нашей революции со стороны западноевропейского пролетариата? Сочувствие европейских рабочих, их готовность рассорить планы империалистов насчет интервенции...»11
В данной работе И.В. Сталин впервые расчленяет понятие «победа социализма» на две части: «полная» и «окончательная» победа. Правда, пока он подразумевает под обоими терминами одно и то же, а именно: гарантию от реставрации капиталистических порядков посредством интервенции.
В брошюре «К вопросам ленинизма» (январь 1926г.) Сталин окончательно «расчленяет» полную победу социализма на непосредственное построение социализма (которое может быть достигнуто собственными силами) и победу окончательную - гарантию от реставрации старых порядков извне (что невозможно без победоносных социалистических революций в других странах).12 При этом Сталин признавал существование зависимости советского народного хозяйства от мирового рынка.13 Но по существу такое признание было формальным и поверхностным.
Между тем главный оппонент Сталина Л.Д. Троцкий рассматривал эту проблему гораздо глубже. В выступлении на XV конференции ВКП(б) (осень 1926г.) и в письме VI конгрессу Коминтерна (июль 1928г.) он обозначил суть проблемы. Если в обозримом будущем не произойдет мировой революции, то капитализм укрепит свои позиции, расширит свое воспроизводство, что автоматически усилит его военно-техническую мощь, поднимет оппортунистическую «рабочую аристократию». А это, в свою очередь, негативно скажется на социалистическом строительстве в Советском Союзе, так как ведущие западные страны смогут оказывать на него большее давление.14
Следовательно, невозможность длительного существования Советского Союза в капиталистическом окружении Троцкий объяснял не только вероятностью интервенции (с чем соглашался и Сталин), но и международным разделением труда, в рамках которого даже такая мощная держава, как СССР, будет испытывать экономическое давление; идеологическим и политическим давлением гораздо более могущественного империализма.
Более того, деформации в советской экономике и политике 30-х годов Троцкий также напрямую связывал с условиями нахождения в «осажденной крепости». «Можно с полным основанием сказать, - писал Троцкий в 1937г., - что пролетариат, господствующий в одной отсталой и изолированной стране, все еще остается угнетенным классом. Источником угнетения является мировой империализм; передаточным механизмом угнетения – бюрократия. <…> Именно поэтому мы и отрицаем теорию социализма в одной стране».15 Действительно, многие экономические перегибы и политические искажения, наблюдавшиеся в советской системе, детерминировались ее уязвимостью со стороны империализма, недостаточностью внутренних резервов и ресурсов, колоссальными диспропорциями и издержками во всех сферах, связанными с давлением извне. Таким образом, основные тенденции мирового развития в ХХ веке в общих чертах подтвердили правильность анализа и прогноза Л.Д. Троцкого.
Саму по себе сталинскую теорию построения социализма в одной стране нельзя считать ошибочной, ибо в ней Сталин формулирует идею возможности победы социализма в отдельно взятом СССР.16 В плане постановки проблемы, в качестве одного из вариантов развития эта концепция, конечно, имела право на существование. Даже крах социалистического эксперимента в СССР в конце XX века не является, на наш взгляд, опровержением данной теории на уровне закона и т.п. Реальные успехи Советского Союза на пути продвижения к социализму – убедительное тому подтверждение. Просто в силу переплетения множества объективных и субъективных причин в стране победила тенденция, противоположная изложенной в сталинской концепции.17
Ключевая ошибка Сталина заключалось в другом. Возможность построения социализма отнюдь не является гарантией ее реализации на практике. Иными словами, та или иная степень вероятности достижения цели не предполагает в своей посылке обязательный положительный результат (то есть достигнутую цель). Именно из этого в своих построениях исходил Ленин, и именно этой диалектики не понял (или не захотел понимать) Сталин.
Грубо говоря, теорему, которую еще предстояло доказать, Сталин объявил аксиомой с известным результатом, не требующей доказательств. Логика сталинских рассуждений, аргументация и практические шаги показывают, что генсек с самого начала, задолго до 1936г., интерпретировал, соединял, возводил реальное переустройство общества (в том числе и прежде всего на социалистических началах) в качестве неминуемой и скорой победы социализма.
Несомненно, теория о возможности построения социализма в СССР независимо от развития событий за рубежом - важный психологический мобилизатор масс. Массовый героизм, энтузиазм могли зиждиться только на твердой вере в то, что победа социализма зависит от труда советских людей, а не от каких-то внешних условий, что все в руках самого народа! Сталин верно отмечал: «Мы не можем двигаться вперед, не зная цели движения. Мы не можем строить без перспектив, без уверенности, что, начав строить социалистическое хозяйство, можно его построить».18 Но при этом нельзя отождествлять тактику и лозунги со стратегией и теорией. Объявляя (вероятно, как и из-за непонимания этого вопроса, так и, в первую очередь, в конъюнктурных, политических целях) социализм в СССР построенным, И.В. Сталин тем самым создал основу для большинства других своих теоретических просчетов…
Серьезной теоретической ошибкой Сталина было отождествление государственной и общенародной собственности, затушевывание. А то и волюнтаристское «снятие» реальных противоречий раннесоциалистического общества.
В беседе с американцем Р.Говардом в 1936г. Сталин отрицал, что в СССР строится «государственный социализм», обосновывая свое возражение следующим образом. «Под этим термином многие понимают такой порядок, при котором известная часть богатств, иногда довольно значительная, переходит в руки государства или под его контроль. Между тем как в огромном большинстве случаев собственность на заводы, фабрики, землю остается в руках частных лиц».19 Фактически вождь понимает под «государственным социализмом» государственный капитализм и совершенно справедливо отказывает последнему в праве на существование в Советском Союзе 30-х годов.
На самом деле, Ф. Энгельс характеризует государственный социализм как систему «огосударствления в фискальных целях, которая ставит государство на место частного предпринимателя и тем самым объединяет в своих руках силу экономической эксплуатации и политического угнетения рабочего». Цель такого «социализма» - «превратить возможно большее число пролетариев в зависимых от государства чиновников и пенсионеров и организовать наряду с дисциплинированной армией солдат и чиновников такую же армию рабочих (применительно к СССР – еще и колхозников. – С.Ч.)».20 Именно государственный социализм в силу, как объективных (генезис раннесоциалистического общества вообще, особенности исторического развития России в частности21), так и субъективных (характер теоретической и практической деятельности советского руководства) причин окончательно сформировался в СССР к средине 30-х годов.
И.В. Сталин считал, что в Советском Союзе сформировался классический (а не государственный) социализм, ибо частная собственность (а значит и капиталистическая эксплуатация) ликвидированы; а общенародная собственность в форме государственной и колхозно-кооперативной господствует. Кроме того, вождь усматривал победу социалистических отношений в ликвидации вопиющего социального неравенства, безработицы; гарантированном праве на труд, а также в таких социальных завоеваниях, как право на отдых, образование и проч.22 По сути, в этой трактовке социализма новое общество сводится к общенародной собственности и постепенному расширению прав населения. Данные критерии присущи социализму, но социализм, ни в коей мере, не ограничивается ими.
Отождествляя движение к социализму, строительство нового общества с самим социализмом, И.В. Сталин соответственно отождествляет материально-техническую базу для построения социализма (создание крупной тяжелой промышленности, коллективных хозяйств) с непосредственно социализмом. А отождествление ранних, незрелых, противоречивых черт нового строя с развитыми, сложившимися признаками этого строя, вернее – придание незавершенному явлению законченных, сформированных свойств объективно приводит к нивелированию противоречий в развивающемся процессе, метафизичности в анализе его сущности и тенденций развития.
Отсюда вытекает следующая ошибка Сталина в анализе советской действительности. Он не находит, не видит противоречий внутри социализма, имманентно присущих новому, по сути, переходному строю. «Теоретически не подлежит сомнению,- писал Ленин, - что между капитализмом и коммунизмом лежит известный переходный период. Он не может не соединять в себе черты или свойства обоих этих укладов общественного хозяйства».23
В данном контексте речь идет не о механическом соединении различных элементов, при котором, отбрасывая старые, «плохие» можно легко ликвидировать все противоречия социализма. Элементы, свойства как предшествующего, так и формирующегося строя органически связаны в социализме. И эта связь намного прочнее, серьезнее на традиционном, культурном, психологическом, социальном и других уровнях, нежели сохранение остатков бывших господствующих классов (которые, в принципе, не являются естественной составляющей социализма и ликвидируются уже в самом его начале).
И.В. Сталин же в докладе «О проекте конституции Союза ССР» (1936г.) рисует идиллическую картину. «…Общество состоит из двух дружественных друг другу классов, из рабочих и крестьян … у власти стоят эти именно трудящиеся классы … государственное руководство обществом (диктатура) принадлежит рабочему классу, как передовому классу общества…»24 В работе «Экономические проблемы социализма в СССР» (1952г.) Сталин отрицает сохранение существенных противоречий между рабочими и колхозниками, между городом и деревней (выделяя лишь противоречие между «общенародной» собственностью в городах и групповой (колхозной) в деревнях). Также он отрицает серьезные противоположности между физическим и умственным трудом, а ликвидацию некоторых различий видит в дальнейшем подъеме культурно-технического уровня рабочих.25
При этом Сталин игнорирует, что в СССР сохранилось разделение труда и произошло лишь формальное обобществление. Между тем В.И. Ленин подчеркивал, что «справедливости и равенства … первая фаза коммунизма дать еще не может: различия в богатстве останутся и различия несправедливые…». Сохраняющееся при социализме «буржуазное право по отношению к распределению продуктов потребления предполагает, конечно, неизбежно и буржуазное государство, ибо право есть ничто без аппарата, способного принуждать к исполнению норм права».26
На XIV съезде ВКП(б) (1925г.) в начале строительства «реального социализма» Л.Б. Каменев вслед за Лениным предостерегал сталинско-бухаринское руководство от смешения государственных и общественных предприятий, ибо при первом типе организации труда рабочие недополучают зарплату (часть которой используется на государственные нужды). А организация труда, отношения людей еще не являются подлинно социалистическими.27
Касаясь соотношения между государственной и общественной собственностью, Л.Д. Троцкий констатировал, что «государственная собственность лишь в той мере становится «всенародной», в какой исчезаю социальные привилегии и различия, следовательно, и надобность в государстве. Иначе сказать: государственная собственность превращается в социалистическую по мере того, как перестает быть государственной».28 Отмечая социальное расслоение в СССР, Троцкий указывает на сохранение и воспроизведение буржуазных тенденций внутри социалистического сектора экономики, психологии потребительства и стяжательства.
С высоты нашего времени можно обнаружить, что производительные силы той эпохи не были готовы к реальному обобществлению; и при раннем социализме обобществление возможно преимущественно формальное.29 Однако Сталин, смешивая эти два понятия, по существу, проигнорировал марксистскую концепцию формального и реального обобществления.30 В этой связи В.В. Шапинов резонно замечает, что «несмотря на формальное обобществление, рабочий остался рабочим на заводе, профессор – профессором в университете, партработник – партработником в парткоме».31
Видел ли И.В. Сталин классовые различия в советском обществе? Пускай, и «несущественные», но видел. Ликвидация классов мыслилась им путем ликвидации остатков эксплуататорских классов и частной собственности, реализации принципа «от каждого по способностям – каждому по труду». И лишь при переходе к коммунизму культурно-технический уровень рабочих позволит подорвать основы противоположности между физическим и умственным трудом.32
Таким образом, Сталин смешивает ликвидацию эксплуататорских классов и классов вообще. Причем механизм ликвидации классового деления общества преподносится несколько абстрактно, туманно. Главный упор делается на преодолении различий между физическим и умственным трудом путем повышения культурно-технического уровня трудящихся. При этом Сталин обходит стороной классические марксистские положения о расширении свободного времени, всестороннем развитии личности, а значит, преодоления человеком «раба» отдельной профессии и проч. В итоге сама основа существования различий между людьми, лежащая не в сфере сознания, а в сфере общественного бытия, не затрагивалась.33
Позднее Мао Цзэдун в своих построениях особо выделял то обстоятельство, что противоречия внутри народа включают в себя противоречия внутри рабочего класса, противоречия внутри крестьянства, противоречия внутри интеллигенции, противоречия между рабочими и крестьянами, с одной стороны, и интеллигенцией, с другой. Наконец, противоречия между государством и народными массами.34
Сталин же попросту игнорировал эти противоречия внутри народа, а все негативные явления в стране сводил к «проискам врагов», то есть к внешнему относительно социального развития фактору. Смешивание внутренних и внешних, неантагонистических и антагонистических противоречий, подмена первых последними соответственно приводили к подмене методов разрешения проблем внутри нового общества. Вместо постоянной ликвидации негативных черт (естественных для такого переходного общества, как социализм) путем реализации и укрепления прогрессивных (коммунистических) явлений в обществе Сталин посредством массового террора отсекал любые отклоняющиеся от его собственной модели развития тенденции.
Указанные теоретические ошибки основывались на метафизическом восприятии внутреннего противоречия в качестве чего-то «искусственного», «надуманного», «ненормального». Суть метафизического мышления блестяще показал Э.В. Эльенков: «Для того чтобы «разрешить» противоречие…он (метафизик – С.Ч.) будет стараться представить это противоречие как противоречие «в разных отношениях», как внешнее противоречие двух разных столкнувшихся вещей, людей и т.п. Внутри каждой из этих сталкивающихся в противоречии вещей он внутреннего противоречия помыслить не может»35
Рассмотрим теперь сталинскую интерпретацию основного принципа социализма: «от каждого по способностям - каждому по труду». В условиях массового принуждения к труду, низких оплаты и культурно-технического уровня основной массы трудящихся, недостаточного развития технико-технологических параметров производительных сил тщетно ожидать от человека работы по способностям. Сталинская формулировка «основного принципа социализма» не отражала реального положения в стране. А объединение работы «по способностям» с распределением «по труду» не является марксистским.36
В работе «Экономические проблемы социализма в СССР» И.В. Сталин писал о сохранении закона стоимости, товарного производства и товарно-денежных отношений при социализме. Данные экономические явления при отсутствии частной собственности и найма рабочей силы не являются элементами капитализма.37 Вопрос о сохранении и степени допущения товарных, рыночных отношений при построении социализма достаточно дискуссионный. Он обсуждался и неоднозначно интерпретировался, как в советский период, так и на современном этапе.
В марксизме нет однозначной формулировки на счет того, может ли товарное производство, товарно-денежные отношения сохраняться при социализме (а если – да, то в какой степени, на каких этапах развития).38 Однако из суммы многочисленных высказываний основоположников можно заключить, что полную победу социализма они связывали, в том числе, и с полной ликвидацией товарного производства. «…Закон стоимости – основной закон как раз товарного производства, следовательно, также и высшей его формы - капиталистического производства. <…> Для социализма… очень важно понять, что труд не имеет стоимости и не может иметь ее. <…> Раз общество возьмет во владение средства производства, то будет устранено товарное производство, а вместе с тем и господство продукта над производителями».39
Товарно-денежные отношения, сохранившиеся в СССР, были естественным, объективным фактором для того периода строящегося, раннего социализма. Но Сталин, исключительно исходя из своей концепции построенного социализма (то есть без серьезного научного анализа), на этот раз возвел закономерности формирующегося явления в закон существования нового, социалистического строя. Причем подобный «реверанс» рынку никак не состыковывался с позицией самого вождя, который был твердым «антирыночником».
В данном контексте приведем анализ сталинских взглядов М.В. Поповым. «… Подчеркнув, что средства производства не являются товарами, он (Сталин – С.Ч.) объявил товарами предметы потребления. Но тогда получалось, что сущность социалистического производства – дуалистическая, товарно-нетоварная. Если предположить, что предметы потребления товары, то они, выходит, производятся не для удовлетворения потребностей, а для обмена. Работник же в обмен на идущий к нему в потребление товар может дать только свою рабочую силу. Его рабочая сила тогда тоже товар, а такое товарное производство, при котором и рабочая сила является товаром, называется капитализмом. <…> Ошибочно и утверждение, что при социализме действует закон стоимости. Ведь закон и сущность – категории однопорядковые. Поэтому утверждение о действии при социализме закона стоимости равносильно утверждению о товарной сущности социалистического производства».40
Наконец, под видом апологетических деклараций о пролетарском характере власти в СССР Сталин упускает из вида (сознательно или нет – это отдельный вопрос) политическое неравенство в советском обществе, в значительной мере оторванность трудящихся от власти и, соответственно, в той же мере осуществление управления страной бюрократией. Подобная система управления на тот момент, вероятно, была единственно возможной.41 Однако нельзя было выдавать желаемое за действительное, замазывать реальные противоречия.
При этом ленинские указания на этот счет (как и во многих других аспектах) прямо не критиковались, а замалчивались и игнорировались. А. Дробан отмечает, что в 30-е годы «была фактически изъята из употребления констатация о существовании различий между управляющими и управляемыми, что препятствовало теоретическому осмыслению и практическому разрешению основного противоречия строящегося социализма». Более того, текст второй лекции Ленина «О государстве», посвященный уже непосредственно проблемам социалистической государственности бесследно «пропал».42
К сожалению, В.И. Ленин, в своих многочисленных работах о диктатуре пролетариата не очертил границы использования репрессивных функций власти.43 Но, даже преувеличивая роль насилия в построении нового общества, Ленин имел в виду исключительно классовое насилие, уменьшаемое по мере разрешения классовых противоречий и генезиса нового строя. Одновременно особое внимание акцентировалось на подготовке масс к управлению страной, изменениях в их менталитете, совершенствовании организации общественного труда в качестве одних из условий перехода от государственного к общественному управлению.44 Эта мысль, по существу, была проигнорирована Сталиным полностью.
Очевидный крен генсека в пользу насильственного построения нового общества «сверху» (что, в тех исторических условиях было легче и, на первый взгляд, казалось продуктивнее.), стремление ликвидировать всех оппонентов и сомневающихся, объяснить неудачи и провалы сделали возможным появление (в 1937г.) тезиса об обострении классовой борьбы по мере становления социализма.45 Данный тезис приводит к логическому противоречию сталинскую концепцию в целом: ослабление классовых противоположностей, «победа социализма» означают … усиление классовой борьбы!
В отчетном докладе на XVIII съезде ВКП(б) (1939г.) И.В. Сталин выдвинул тезис о сохранении государства при социализме и коммунизме.46 Он правильно указал, что формула Энгельса об исчезновении государства вместе с антагонистическими классами была выдвинута, исходя из уверенности в победе социализма в мировом масштабе, а значит, вопрос о защите социалистического государства от враждебного капиталистического окружения не мог встать в принципе. Сталин также подчеркнул сущностные отличия формы и функций социалистического государства от прежних. В этом ничего принципиально нового не было, ибо генсек, по сути, шел вслед за Лениным.
Но Сталин взял для опровержения лишь одно из направлений теории Маркса – Энгельса о государственности, ничего не сказав об отмирании государства как конечном итоге отмирания классового деления общества. Преподнося уничтожение государства как некий одноразовый акт, вождь умолчал и о том, какова тенденция ликвидации отрицательных сторон государства, которые могут быть преодолены даже в условиях сохранения классов и внешнеполитической опасности. Речь идет о выборности и сменяемости партийно-государственных чиновников, отмене их привилегий, подготовке масс к управлению страной и т. п. Наконец, генеральный секретарь явно исказил действительность, заявив, что ныне острие советских карательных органов обращено вовне страны.
В этой связи Троцкий вполне обоснованно коррелировал строительство социализма, в том числе с процессом ликвидации государства. «Каждый успех на пути разрешения этих (социалистического строительства – С.Ч.) задач означает тем самым новый этап ликвидации государства, его растворения в социалистическом обществе. Степень этого растворения есть наилучший показатель глубины и успешности социалистического строительства».47
Весьма противоречивы взгляды И.В. Сталина на социалистическую демократию. С одной стороны, генсек неоднократно объявлял себя приверженцем коллегиальности, дискуссий, критики и самокритики.48 С другой стороны, дискуссии всегда являлись для Сталина не средством движения вперед, а лишь борьбой с врагами, способом их сокрушения и торжества собственных взглядов. «Надо чтобы люди имели свободу писать… Свободу высказываться, чтобы было кого раскритиковать» (курсив мой – С.Ч.)49
Границы внутрипартийной демократии в целом понимались Сталиным следующим образом: «Ответственные товарищи вырабатывают … платформу партии, ведя соответствующую дискуссию в узком кругу, без опубликования в печати. После принятия документов большинством ответственных товарищей документ утверждается … как основной закон партии, обязательный для членов партии».50 (Правда, в СССР в то время даже подобной «свободы» не существовала, так как все концептуальные решения принимались Сталиным в большинстве случаев единолично.)
Веря в абсолютную непогрешимость в стратегических вопросах, всецело отождествляя свою точку зрения с единственно верной, марксистско-ленинской, Сталин не принимал никакой альтернативности прежде всего в концептуальных, идейно-теоретических вопросах. В письме в редакцию «Пролетарской революции «О некоторых вопросах истории большевизма» (1931г.) Сталин возмущался тем обстоятельством, что попытки обсуждения на страницах журнала «намерены вновь втянуть людей в дискуссию по вопросам, являющимся аксиомами большевизма», превратить «из аксиомы в проблему» эти вопросы.51
Многолетний лидер Советского государства так и не понял одного из ключевых постулатов марксизма, сформулированного Ф. Энгельсом: «Рабочее движение основано на острейшей критике существующего общества; критика является его жизненной стихией, как же может оно само избежать критики, стремиться запретить споры?»52 Дискуссия, критика – имманентный, перманентный источник развития социалистической партии и общества. Они также являются его необходимым признаком, как и общественная собственность, диктатура пролетариата, ликвидация классов и др.
Означает ли это, что в своих высказываниях о пользе социалистической демократии, коллегиальности и критики Сталин лукавил? И да, и нет. И.В. Сталин признавал и даже требовал этих явлений на низовом и среднем уровнях власти; в определенные моменты – даже по отношению к отдельным высшим партийно-государственным чиновникам. Более того, иногда он позволял спорить с собой по частным вопросам и принимал точку зрения оппонента. Но Сталин не доводил эти признания и требования до логического конца: не распространял их целиком на высшее руководство, себя самого, собственные идеологические воззрения.
Аналогично с вопросом о демократии отличались противоречивостью взгляды И.В. Сталина по проблемам марксистской теории в целом. «Марксизм не признает неизменных выводов и формул, обязательных для всех эпох и периодов, - неоднократно подчеркивал Сталин. – Марксизм является врагом всякого догматизма».53 Межу тем в историографии не раз отмечался именно догматизм теоретического мышления вождя, его стремление все «делать в соответствии со сложившейся схемой, догмой, постулатом, устоявшимся представлением. <…> Вульгаризация, упрощенчество, схематизм, прямолинейность, безапелляционность придали взглядам Сталина примитивно-ортодоксальный характер».54 Однако такое определение теоретических воззрений Сталина, на наш взгляд, неполно и неточно.
И.В. Сталин никогда не был марксистским догматиком, марксистским ортодоксом. Многие теоретические положения, выдвинутые вождем, в той или иной мере не коррелировали с марксизмом, не вытекали из него и не развивали марксистско-ленинское учение. Идеи и высказывания классиков марксизма, противоречившие официальной линии, замалчивались и скрывались, а ряд высказываний Энгельса Сталин открыто критиковал. С точки зрения развития науки отход от механического следования всему, что было написано ранее, был бы верен, если бы не ряд сопряженных с этим обстоятельств.
Во-первых, многие сталинские новации не являлись теоретическим развитием марксисткой науки и не способствовали, в конечном итоге, строительству социализма в Советском Союзе. Во-вторых, Сталин действительно был догматиком. Но не марксизма, а собственных идеологических устремлений. (Что не мешало ему в тактических вопросах быть достаточно гибким.) Веря в свою «мессианскую» роль, он всегда отождествлял свою позицию в стратегических вопросах с единственно верной, а взгляды любых оппонентов с изначально неправильными. При этом те марксистские установки, которые разделялись Сталиным, воспринимались им достаточно схематично и схоластично.
«Марксизм – это религия класса. <…> То, что мы пишем для себя, - это обязательно для народа. (В смысле, что массы обязаны проникаться идеями вождей – С.Ч.) Это для него есть символ веры!»55 Понятно, что данный пассаж, фактически сводящий научное понимание к религиозному поклонению, вере, образен. Но он неплохо раскрывает сталинский менталитет, тип его мышления.
Там, где взгляды Сталина абсолютно противоречили марксистским, скрыть это возможно было, только скрывая свои истинные суждения. Так обстоит дело с отношением Сталина к террору, морали, интернационализму и ряду других проблем.56 Официально, публично Сталин, по существу, никогда не опровергал воззрения Маркса и Ленина по указанным вопросам. Наоборот, грубые политические искажения он прикрывал, камуфлировал марксистской фразеологией. В данном случае теория являлась для Сталина лишь ширмой, простым политическим инструментом.
Однако в отдельных случаях в частных беседах вождь искренне высказывался по вопросам террора, морали, межнациональных отношений и проч., что позволяет нам в некоторой степени реконструировать сталинские взгляды. Еще в 1923г. в «задушевной беседе» с Ф.Э. Дзержинским и Л.Б. Каменевым Сталин признался, что «высшее наслаждение в жизни – это зорко наметить врага, тщательно все подготовить, беспощадно отомстить, а затем пойти спать».57
А вот какое откровение генсека записал в своем дневнике 7 ноября 1937г. Г. Димитров: «…Мы будем уничтожать каждого врага, был он и старым большевиком, мы будем уничтожать весь его род, его семью. Каждого, кто своими действиями и мыслями (да, и мыслями) покушается на единство социалистического государства, беспощадно будем уничтожать. За уничтожение всех врагов до конца, их самих, их рода!»58 Несколько позднее вождь высказал и такую мысль: в наше время пролетарский интернационализм нужно сочетать со здоровым национализмом, тогда будет меньше шпионов и предателей.59
В силу объективной направленности доктрины в марксизме нет «ни грана этики». При этом незавершенность, недосказанность, упущения по этой проблематике сыграли на руку таким политическим деятелям, как Сталин.60 Но определенные нравственные императивы в контексте рассуждений классиков, исходя их марксистской парадигмы развития в целом, несомненно, присутствуют. Исходя из всех высказываний и размышлений на этот счет, а самое главное – политических действий, невозможно представить подобные фразы из уст К. Маркса, Ф. Энгельса или В.И. Ленина.
Ф. Кастро, который наряду с Че Геварой внес значительный вклад в этическое содержание марксизма, по этому поводу констатировал: «…Я никогда не чувствовал личной ненависти к людям <…> Месть не имеет смысла. <…> Политические идеи ничего не стоят, если у человека нет благородных и бескорыстных чувств. <…> Только пропащий человек, неудачник не понимает, что основной фактор в революции – это мораль. Именно моральные ценности – это то, что духовно вооружает человека. <…> …Как можно запятнать эти ценности, попрать их?»61
А для Сталина духовно сильный, деятельный и умный (способный) человек является хорошим независимо от других пороков. Соответственно, по Сталину, «единственно, что может быть названо пороками», - это слабость, лень и глупость.62 Не случайно, в «Письме к съезду» В.И. Ленин дал Сталину единственному из большевистского руководства негативную личную характеристику...
Подытоживая теоретическое наследие И.В. Сталина, отметим главное. Первое. Сталин отождествлял то общество, которое было в СССР в 30-50- годы де-факто (раннесоциалистическое или подпадающее под какую-либо иную дефиницию – вопрос для отдельного исследования), с социализмом. Отсюда, с одной стороны, ряд теоретических положений (о товарном характере производства, усилении роли государства) соответствовал уровню общественного развития страны на тот период, но не соответствовал социализму как первой фазе коммунистического общества.
С другой стороны, другие сталинские установки (о работе по способностям, существовании общенародной собственности, отсутствии противоречий внутри советского общества и подавляющей функции государства) соответствовали в определенной степени критериям социализма, но не коррелировались с объективной реальностью в стране, не соответствовали действительности. Таким образом, происходила механическая экстраполяция принципов социализма на текущую действительность, а реалии текущей действительности возводились в ранг социалистических принципов.
Указанные ошибки были мотивированы, на наш взгляд, как политическими факторами (стремлением убедить общественное мнение в стране и за рубежом в правильности и реализованности тезиса о возможности победы социализма в отдельно взятом СССР), так и непосредственно теоретическими просчетами. Вопреки марксистской традиции, Сталин рассматривал социализм как однородное, непротиворечивое общество, то есть метафизически.
Второе. Положение об обострении классовой борьбы по мере становления социализма, а также рассуждения, не облекаемые в официальные установки, но реализованные на практике (о терроре, демократии, морали, интернационализме), объективно противоречили марксизму, не соответствовали ни социализму, ни формирующемуся, раннесоциалистическому обществу.
Пожалуй, за исключением концепции социализма в одной стране (с указанными ошибками и оговорками) И.В. Сталин ничего нового в марксизм не привнес. Будучи выдающимся политическим деятелем, он приспосабливал марксизм к действительности.63 Конечно, субъективно, а в определенных вопросах и объективно Сталин был марксистом. Однако особенности его понимания марксизма, самой действительности, специфика мышления нередко приводили вождя к отступлению от марксизма, как в теории, так, естественно, и на практике.
Отступления и уступки в политике – вещи абсолютно необходимые и закономерные. Наиболее яркий пример ленинского отступления – НЭП. В силу объективных причин Сталину пришлось идти на значительно большие (количественно и качественно) уступки.64 Принципиальная ошибка И.В. Сталина заключалась в другом. В отличие от Ленина он не рассматривал такую политику как отступление, шаг назад, а общество - в качестве переходного. Наоборот, подобный «полуфабрикат» выдавался им за «готовую продукцию»; разница между «заготовкой» и «изделием» нивелировалась. Рассматривая существовавший строй в качестве социалистического, И.В. Сталин, по сути, хотя и непреднамеренно, делал уступку буржуазным отношениям. Так как признание социалистическими ряда признаков, присущих буржуазному и (или) переходному обществу неминуемо низводит социализм именно до этого общества.
Специфику сталинской корреляции теории с практикой раскрывает Б. Кагарлицкий: «Будучи прагматиком, Сталин понимал теорию, прежде всего как политический инструмент. Несомненно, теория должна служить практике, иначе она просто не нужна. Но со времени Сталина теоретические построения уже не служили практике, а обслуживали ее. Если для Ленина каждый практический, тактический вопрос приобретает теоретический смысл, то для Сталина, наоборот, любая теоретическая проблема значима прежде всего в связи с конкретной политической практикой. Иными словами, задача теоретиков состояла в том, чтобы задним числом найти обоснование политическим решениям, принимаемым руководством».65
Австрийский исследователь Ф.Марек констатировал, что Сталин свел теорию к официальной идеологии. «Реальность «перегонялась» таким образом, чтобы подходить к теории, а теория, в свою очередь, мистифицировалась, чтобы зачеркнуть и прикрыть все противоречия и конфликты».66 Такая роль теории закономерно приводила ее к догматизации и мифологизации. Сакрализированный марксизм-ленинизм, превращенный Сталиным, по сути, в «святое» учение, наподобие религиозного, объективно не мог развиваться, ибо «священно учение» по определению не дополняется чем-либо новым. Многочисленные философы и историки могли лишь ссылаться на доктрину с помощью цитат из классиков, подчеркивая верность ей.67
При этом, как мы уже отметили, в реальности статус официальной идеологии получила та часть марксизма, которая разделялась, одобрялась Сталиным и, по крайней мере, внешне не контрастировала с его политикой, а могла, наоборот, ее «обосновать». Кроме того этот марксизм в сталинской интерпретации превращался в механическое соединение марксизма с немарксистскими установками. Такое соединение не противоречило сакральному статусу доктрины, ибо по Сталину, именно это и есть «настоящий» марксизм-ленинизм.
Анализируя сталинское мышление, Ф. Марек утверждал, что для него характерно манихейское, дуалистическое восприятие мира: или-или. «Никаких промежуточных звеньев или других возможностей, а сами теоретические проблемы допускают лишь возможность ответить – да или нет. Чем сильнее манихейское противопоставление, тем неизбежнее упрощение, схематизация, вульгаризация».68 Данные черты определялись, как мы уже отмечали, метафизичностью сталинского мышления.
Диалектика Сталина, на деле, сводилось к «сумме примеров», абстрагировалась от практики, в лучшем случае, оставаясь уделом «чистого мышления». В итоге диалектическо-исторический материализм являлся формальным, отрывался от логики, которая также становилась формальной. В марксистской же гносеологии основой является диалектическая логика…69
В декабре 1913г., касаясь одного из частных политических моментов, В.И. Ленин в письме И. Арманд великолепно обозначил общую проблему всех политических эпох, любых (в том числе неполитических процессов, событий), глобальную беду человечества вообще. «Люди большей частью (99% из буржуазии, 98% из ликвидаторов, около 60-70% из большевиков) не умеют думать, а только заучивают слова. Заучили слово … твердо. Повторить могут. Наизусть знают. А как надо изменить его формы в новой обстановке, как для этого заново учиться и думать надо, этого мы не понимаем».70
И.В. Сталин тоже требовал учиться и переучиваться, замечая, что сам он учится постоянно.71 Но знания и убеждения – это не одно и то же. Как не являются тождественными величинами стремление к правильному мышлению, к истине и умение правильно мыслить и достичь истины. Без сомнения, Сталин понимал опасность теоретического застоя, стремился развивать теорию и побуждал к этому других. Однако в силу обозначенных причин он не смог поднять теорию хотя бы на ступеньку выше, сделать ее адекватной изменившейся по сравнению с послеоктябрьским периодом и изменяющейся постоянно действительности – то есть теоретически осмыслить реальность. В этом заключается не вина И.В. Сталина, а скорее – беда. Лишь единицы, подобно Ленину, способны на это.72
Беда же нашей страны и вина Сталина заключена в другом. Рассмотренные личностные, интеллектуальные, психологические черты советского руководителя в силу созданного им политического режима делали крайне затруднительным теоретическое продвижение вперед вообще. Думающие советские представители общественных наук были жестко ограничены каноном официальной идеологии, с одной стороны, и возможными, вероятными репрессиями за отступление от нее, с другой. В итоге официальный марксизм все белее погружался в застой и деградировал; все меньше мог осмысливать положение в стране и отвечать на вызовы времени. А минимальный уровень марксистской теоретической культуры масс был достигнут ценой формализации, огрубления, вульгаризации теоретических знаний, помноженных на пророческое замечание Ленина о неспособности людей мыслить.










1 Роговин В.З. Сталинский неонэп. М.,1994. С.167.


2 Антология позднего Троцкого. М.,2007. С.95.


3 Славин Б. Человек абсолютной власти. // Правда.1994. 21 декабря; Вылцан М. К вопросу об интеллекте Сталина. // Правда-5.1996.27 сентября-4 октября; Шепилов Д.Т. Воспоминания. // Вопросы истории 1998. №3.С.17-20; Илизаров Б.С. Тайная жизнь Сталина. М.,2003. С.178.


4 См., напр.: Жуков Ю. Иной Сталин. М.,2003. С.8-9; Косолапов Р.И. Сталин и Ленин. //Досье «Гласности». 2000. №3.


5 Боффа Дж. История Советского Союза. М.,1990. Т.1. С.286-287; Кун М. Бухарин: его друзья и враги. М.,1992. С.173; Славин Б. Ук. соч.; Кагарлицкий Б.Ю. Марксизм: не рекомендовано для обучения. М.,2006. С.56-57.


6 И. Сталин. Вопросы ленинизма. М.,1952. С.110-113,2.


7 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.26. С354.


8 Там же. Т.44. С.301; Т.45. С.309; Т.41. С.179.


9 Там же. Т.44. С.144-145.


10 Сталин И.В. Соч. Т.8. С.61.


11 И. Сталин. Вопросы ленинизма. С.105,91-92;


12 Там же. С.143.


13 Сталин И.В. Соч. Т.8. С.120; Т.9. С.131,132.


14 XV конференция Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). 26 октября-3 ноября 1926г. Стеногр. отчет. М.-Л.,1927. С.531-533.; Коминтерн и идея мировой революции. М.,1998. С.674-685.


15 Антология позднего Троцкого. С.114.


16 Называя данную теорию сталинской, мы исходим из факта, что именно И.В. Сталин придал ей концептуальный, законченный вид. При этом нельзя забывать, что генсек опирался на ленинские наработки по этому вопросу, а в процессе становления этой концепции, в ходе партийных дискуссий 20-х годов, большую помощь Сталину оказал Н.И. Бухарин.


17 Касаясь результатов тех или иных исторических процессов и явлений, Ф.Энгельс писал: «Каков бы ни был ход истории, люди делают ее так: каждый преследует свои собственные, сознательно поставленные цели, а общий итог этого множества действующих по различным направлениям стремлений и их разнообразных воздействий на внешний мир – это именно и есть история». «…История делается таким образом, что конечный результат всегда получается от столкновения множества отдельных воль, причем каждая из этих воль становится тем, что она есть опять-таки благодаря массе особых жизненных обстоятельств». (Маркс К., Энгельс Ф. Избр. произведения в 3-х тт. Т.3. М.,1981. С.404-405; Энгельс Ф. Письма об историческом материализме. 1890-1894. М.,1983. С.6.)


18 XV конференция… С.452.


19 Сталин И.В. Соч. Т.14. С.130.


20 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т.22. С.623, Т.35. С.140.


21 См. об этом: Вазюлин В.А. Логика истории. М.,2005. С.368-369.


22 И. Сталин. Вопросы ленинизма. С.554.


23 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.39. С.271.


24 И. Сталин. Вопросы ленинизма. С.554.


25 Сталин И.В. Соч. Т.16. С.171-173.


26 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.33. С.93,98-99.


27 XIV съезд Всесоюзной Коммунистической партии (б). 18-31 декабря 1925г. Стеногр. отчет. М.-Л.,1926. С.258-259.


28 Троцкий Л.Д. Перманентная революция. М.,2005. С.220.


29 Вазюлин В.А. Логика истории. С.368.


30 Косолапов Р. Полет совы. М.,1994. С.274.


31 Шапинов В.В. Империализм от Ленина до Путина. М.,2007. С.66.


32 Сталин И.В. Соч. Т.13. С.355, Т.14. С.91-92.


33 См. об этом подробнее: Ельмеев В.Я. Социальная экономия труда: общие основы политической экономии. // Марксизм и современность. 2007. №3-4. С.38-48.


34 Мао Цзэдун. Маленькая красная книжица. М.,2007. С.67.


35 Ильенков Э.В. Способ восхождения от абстрактного к конкретному в «Капитале» К. Маркса // Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года и другие ранние философские работы. М.,2010. С. 669.


36 Роговин В.З. Сталинский неонэп. С.236-238; Вазюлин В.А. Логика истории. С.329-330.


37 Сталин И.В. Соч. Т.16. С.162-163.


38 Че Гевара, целенаправленно изучавший в начале 60-х годов основы экономических отношений при социализме, пришел к выводу о противоречивости и недостаточной изученности в марксистской политэкономии товарных категорий в социалистической экономике. ( Че Гевара Э. Статьи, выступления, письма. М.,2006. С.430-431.)


39 Энгельс Ф. Анти-Дюринг. М.,1988. С.317,202,287.


40 Попов М.В. Изменение характера производства в процессе строительства и развития социализма. // Марксизм и современность. 2007. №3-4. С.50.


41 Вазюлин В.А. «Осмыслить современную эпоху…» //Труды международной логико-исторической школы. Вып.2. История и реальность: уроки теории и практики. М.,1995. С.20-25; Шапинов В.В. Ук. соч. С.66-69.


42 Дробан А. Преобразующая мощь ленинских идей. // Правда. 2009. 10-13 июля.


43 Колганов А. Современный социализм. Марксистская версия. // Альтернативы. 2009. №2.С.67-68. О марксистской теории отмирания государства см.: Черняков С. Какая власть у нас была? // Альтернативы. 2000. №3. С.105-116.


44 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.33. С.42-43,96; Т.38. С.427; Т.45. С.384,389-406.


45 Сталин И.В. Соч. 2-е изд. Т. 14. С.209.


46 И. Сталин. Вопросы ленинизма. С.640-646.


47 Троцкий Л.Д. Перманентная революция. С.209.


48 Сталин И.В. Соч. Т.13. С.107,114; Т.16. С.16


49 Там же. Т.17. С.631.


50 Там же. Т.18. С.675.


51 Там же. Т.13. С.85.


52 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.37. С.277.


53 Сталин И.В. Соч. Т.16. С.137.


54 Волкогонов Д.А. Сталин. Политический портрет. М.,1998. Кн.1. С.406,217.


55 Сталин И.В. Соч. Т.17. С.636.


56 О национальной и внешней политике И.В. Сталина см.: Черняков С. Сталин и национально-революционный вопрос. // Альтернативы. 2009. №2. С.89-101.


57 Цит. по: Роговин В.З. Была ли альтернатива?: «Троцкизм»: Взгляд через годы. М.,1992. С.158.


58 Дневник Г. Димитрова.// Вопросы истории. 2000. №7. С.36.


59 Там же. С.42.


60 История марксизма. Т.4. Марксизм сегодня. Вып.2. М.,1986. С.99-104; Колганов А. Ук. соч. С.69-70.


61 Беседы о религии. Фидель и бразильский священник Фрей Бетто. М.,1995. С.339,340,149,215.


62 Славин Б. Ук. соч.


63 Мы полагаем, что в отличие от троцкизма, маоизма, геваризма и других ответвлений от классического марксизма, сталинизм в значительно большей степени - практика социалистического строительства, нежели теоретическое направление. Сущность сталинизма заключается в своеобразном симбиозе раннего социализма с остаточными (в том числе возрожденными) явлениями докоммунистических формаций.



64 Шапинов В.В. Ук. соч. С.36-38.


65 Кагарлицкий Б.Ю. Ук. соч. С.59.


66 История марксизма. Т.3. Ч.2. От кризиса 1929 года до XX съезда КПСС. Вып.1.М.,1984. С.87.


67 Кагарлицкий Б.Ю. Ук. соч. С.59-61; Божич А.С. Большевизм. Шахматная партия с историей. М.,2009. С.496,498.


68 История марксизма. Т.3. С.81.


69 Ильенков Э.В. Диалектическая логика. М, 1984. С.203-204.


70 Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т.48. С.242-243.


71 Сталин И.В. Соч. Т.18. С.207-208.


72 Естественно, «абсолютно правильных» теоретиков и теорий не существует. Гениальность К. Маркса, В.И. Ленина заключалась не в том, что они все предусмотрели, ответили на все вопросы, и в их концепции не было ошибок, а в характере, масштабе и соотношении, как позитивных идей, так и ошибок относительно объективного познания мира и других мыслителей.

[Sirin]

Сообщение от sergign60

В свое время Л.Д. Троцкий дал уничижительную характеристику Сталину как теоретику: «Говорить о Сталине как о марксистском «теоретике» могут лишь прямые лакеи.

Авторитетом задавил!..
Раз Лейба сказал, - значит так и есть!

Вот только напрягает вопрос: а кто такие "прямые лакеи"?