[promity]

Елена Прудникова. "Идеализация Николая II Западный проект"
[ame]https://www.youtube.com/watch?v=bcCrF1hWQtc[/ame]

[Андрей Старцев]

Просто и ясно

[promity]

Эх, Андрюша, голова у тебя из плюша, видимо.

Писатель Бунин привел в дом при живой жене молодую девушку.
И сказал, что она будет с ними жить. Дескать, это его секретарша. И жене пришлось смириться: она была немолода, денег у нее не было, и пристанища тоже. Она плакала, а потом смирилась. Сказала, мол, так Богу угодно...

Все смеялись и перешептывались, вопросы задавали обидные. А они так и жили втроем - высокие отношения! Представляю, каково было жене такое терпеть. Она любила мужа. Это еще обиднее, конечно.

Но тут случилось вот что: Бунин расслабился, подобрел от такой приятной жизни и пригласил в гости одного маляра, который писал стихи. Бедного талантливого юношу Зурова. И жена писателя к юноше прониклась сочувствием, и стала о нем заботиться. Маляру очень понравилось гостить у Бунина. Кормят хорошо, обращение деликатное. Ну, он и остался навсегда. Что возьмешь с сумасшедшего?

А он и оказался сумасшедшим. И гонялся за Буниным с опасной бритвой. Драться лез. И так язвительно усмехался, когда Бунин что-то рассказывал. И вырывал цветы, которые Бунин в саду сажал, чтобы наказать писателя, если он как-то не так себя вел.

Так и жили вчетвером. И Бунин жене сказал, мол, знаешь, Верочка, а вдвоем лучше все-таки жить было. Хотя и немного скучно. Давай жить вдвоем! А жена ответила, что уже поздно. Нехорошо выгонять людей на улицу. Мы в ответе, Ваня, за тех, кого приручили!

В итоге вот что случилось: молодая особа изменила Бунину с женщиной и сбежала подальше от странного дома, по которому ходил маляр с бритвой.

А маляр остался. Он влюбился в жену Бунина и ни за что уходить не хотел! И стали они жить-поживать втроем. В свободных отношениях, как и хотел знаменитый писатель. Потому что если свобода - она для всех! Все одинаково свободны. И если за вами бегает с бритвой ненормальный маляр - надо раньше было думать. Вдвоем все-таки лучше. Хотя иногда скучно.

© Анна Кирьянова

Из дневников Бунина:

"23 июня 1941 года. Гитлер заявил, что ведет священную войну во имя спасения мировой цивилизации от смертельной угрозы большевизма.
Итак, пошли на войну с Россией: немцы, финны, итальянцы, словаки, венгры, албанцы (!) и румыны. И все говорят, что это священная война против коммунизма. Как поздно опомнились! Почти 23 года терпели его!
Верно, царству Сталина скоро конец!"

Можно себе представить Пушкина, Достоевского, Толстого и т.д., призывающих армии извне на Россию? Вот и вся любоф. Любовь не к России - любовь к своей сытой жизни, своему сытому брюху, своему праву плевать во всякие "морды" и "рожы".
И точно таким же подонком был Солженицын и многие другие российские и советские диссиденты.

[садовник]

Кто-нибудь читал Бунина?
Я честно раз пять пытался. Ну не лезет и всё.
Вот кривого Солженицына прочитал "Гулаг" и "Раковый корпус". Кривой - потому что слог, стиль и лексика настолько кривая, что с трудом читается.
А этого, ну читаешь, как будто ни о чём, ну совсем ни о чём - пустота полная с первых же строчек.

[promity]

В юности читал его "Аллеи". Потом начал "большую прозу" - тягомотина. Блекло, глупо. Аксаковым и не пахло, хотя претензий много. Но это всё субъективно по большей мере. А вот собственные откровения Бунина - это другая история. Он откровенно рад нападению на СССР - рад, что убив чужими руками столько то русских, столько то представителей всех народов СССР, он и ему подобные получат свой билет в их персональный рай?

[promity]

Как временное правительство угробило страну
6 ноября 2016

После того, как история повторилась после 1991 года, можно утверждать, что дело скорее всего даже не в неспособности людей, а в неприменимости модели либерализма для России. Вспомним, что основу Временного правительства составила партия конституционных демократов (кадеты), представлявшая интересы либеральной буржуазии. Их поддержали либеральные ветви меньшевиков и эсеров. Буржуазия как победитель требовала от своего правительства соответствующих «лавров»: необложения налогом военных прибылей, свободы эмиссии, неограниченного права приобретения недвижимости, облегчения порядка получения иностранной валюты.

Расстройство экономики подобными действиями Временного правительства было столь велико, что к сентябрю 1917 года реальные доходы населения упали в 2 раза. В стране царили анархия, беспорядки, погромы, самосуды. В деревнях земля давно была взята и поделена. Догорали помещичьи усадьбы, дорезывали племенной скот, доламывали инвентарь. Шло массовое закрытие промышленных заведений, на улицы выбрасывались сотни тысяч голодных.

РАЗВАЛ ЭКОНОМИКИ СТРАНЫ

Обычными являются мифы о будто бы свободном демократическом пути, по которому пошла Россия после февраля. Но когда современные историки ругают большевиков за Октябрь, они почему-то всё время «забывают» описать ситуацию, уже сложившуюся в стране после Февраля. На самом же деле в период от февраля до октября страна быстро разваливалась. Во первых, Временное правительство отказалось от мобилизационной национализации ключевых отраслей промышленности, предпринимавшейся в какой-то степени даже царским правительством, и пошло по пути укрепления фаворитизма. Это было сотрудничество правительственных группировок с буржуазными организациями, наделенными функциями учета и распределения продукции и сырья. На требование социал-демократов о подчинении промышленности интересам государства либерал-демократы ответили, что новое правительство, подобно старому, принципиально «не приемлет» государственное регулирование промышленности «как меру слишком социалистическую».

Далее. Неспособность Временного правительства управлять проявилась в том, что уже через месяц после начала его деятельности, оно сумело почти полностью разрушить хозяйственную жизнь страны. Только за апрель 1917 года продукция металлургической промышленности в г. Москве уменьшилась на 32%, в Петрограде падение достигало 40%. К июню добыча каменного угля в Донбасе упала на 30%. Тканей производилось только четверть от 1913 г. Временное правительство убеждало, что справедливая разверстка тканей потребует от государства 50 млн. руб. Изыщем их — и все будет решено. Так воздушно представлял себе сложившуюся финансово-экономическую ситуацию заместитель министра продовольствия, который больше заботился о престиже собственного ведомства, чем о том, чтобы осознать кризисность положения (по Воронову).

По словам Деникина, министр путей сообщения Временного правительства Некрасов, решил ввести «на место старых лозунгов принуждения и страха новые начала демократической организации» путем выборности и т.п. во всех отраслях железнодорожного дела. О последствиях этого решения 17 июля 1917 года докладывал начальник штаба Военных сообщений главного управления Генерального штаба: «Положение на железных дорогах признается отчаянным и ухудшающимся с каждым днем. Распад дисциплины так же, как и в армии, растет. Производительность рабочей силы резко упала… Многие из находящихся в работе паровозов работают уже через силу, и если не будут приняты меры к поднятию продуктивности работы (ремонта паровозов), положение грозит к зиме катастрофой». Ленин по этому же поводу писал в конце сентября 1917 года: «России грозит неминуемая катастрофа. Железнодорожный транспорт расстроен неимоверно и расстраивается все больше. Железные дороги встанут».

Железные дороги пришли в упадок, перевозка зерна сократилась вдвое по сравнению с 1913-1916 гг. В ответ на это Временное правительство приняло классически бюрократическое решение: ввело так называемые «грузовые недели», во время которых запрещалось пассажирское движение. Большевики требовали сказать народу правду. «Давайте же лучше говорить правду,- писал В. И. Ленин,- в республиканской России хотят реакционно-бюрократически регулировать экономическую жизнь…» (по Воронову). К июлю Временное правительство снизило объем заготовок хлеба для нужд городов и армии до 26%, а к августу до 10% от того уровня, который обеспечивал нормальное снабжение армии и городов (стр. 246, Vernadsky, 1944). Перед Октябрем министр продовольствия С. Прокопович на заседании правительства, приукрашивая истинное положение дел, заявил, что снабжать он может только 6 миллионов человек, тогда как на довольствии находятся 12 миллионов. Сокращалось продовольственное снабжение армии. В Петрограде запаса хлеба без дополнительного подвоза хватило бы на десять дней. Лицам, не занятым физическим трудом, выдавали по полфунта хлеба на день. К Октябрю хлебозаготовки еще более снизились (по Воронову).

ФИНАНСЫ

Фактически, денежная система России под руководством Временного правительства практически рассыпалась, и над страной нависла угроза финансового краха. Деньги полностью обесценивались, страна переходила к натуральному товарообмену. Отмечу — это произошло не при большевиках!

Временное правительство сразу же объявило об охране банковской и коммерческой тайн. Временное правительство последовательно снимало все «недемократические» ограничения рынка. Так, оно полностью прекратило предпринимавшиеся царским правительством попытки, направленные на ограничение спекуляции. Это привело к еще более резкому росту инфляции, которая удовлетворяла уже не столько интересы государства, ведущего войну, сколько спекулятивные требования буржуазии. Она стала интенсивно выводить деньги за границу, причем «бегство капиталов» служило для банков предметом валютных спекуляций. После переворота курс рубля упал почти в 10 раз, поскольку за первую половину 1917 г. Временное правительство напичатало 4 млрд рублей против 0,5 млрд рублей напечатанных царским правительством за весь 1916 год. Например только с июля по сентябрь 1917 года курс упал с 226,5 рублей за 10 фунтов стерлингов до 322,5 рублей (стр. 248, Vernadsky, 1944). Государственный долг к началу 1917 г. составлял 33 млрд. руб., а уже к концу правления Временного правительства — 60 млрд. После взятия Зимнего Совет Министров Временного правительства, состоявший из неарестованных товарищей (заместителей) министров, принял решение об увеличении эмиссионного права Госбанка на 1 млрд. руб. Оно было принято в рамках предыдущего решения Временного правительства о принципиальной возможности увеличить эмиссионное право Госбанка на 25 млрд. руб. 6 октября повышение было санкционировано всего на 16,5 млрд. руб., и эта квота к 23 октября была почти использована. Оставалось выпустить денег на 1 млрд. руб. Это и было разрешено в ноябре, несмотря на то, что у власти уже находились большевики (по Воронову).

Обещание Временного правительства облегчить для народа бремя налогов «более справедливым распределением их» не выполнялось. Повышение уровня налогообложения капиталистов всячески оттягивалось, а введение в действие принятых 12 июня 1917 года под угрозой народного выступления трех налоговых законов (о единовременном налоге на доходы, о повышении ставок обложения по подоходному налогу и налоге на сверхприбыль) под давлением буржуазных кругов было приостановлено. Кстати, введенный в июле 1917 г. прогрессивный подоходный налог буржуазия саботировала. В этом отчетливо проявились политическая незрелость и недальновидность русских капиталистов. Предприятия практически прекратили налоговые платежи. Отдельные представители буржуазии готовы были временно пожертвовать даже большей частью доходов, но основная масса отнеслась к поддержке своей власти пренебрежительно. Временное правительство вынуждено было увеличивать косвенные налоги — акцизы. В августе удвоились хлебные цены, что по замыслу должно было стимулировать хлебозаготовки и умерить предпринимательский пыл спекулянтов. И спекулянты, и кулаки ожидали следующего повышения цен (по Воронову).

После этого население перестало платить налоги вообще. Правительство не смогло собрать налоги, необходимые для работы государственной машины. За первые месяцы революции, к июню выручка от налога за землю упала на треть, количество налогов, собранных в городе снизилось на 42% (стр. 248, Vernadsky). Реальный уровень жизни с марта по сентабрь снизился вдвое (по Курдявцеву и др.). Введенный в июле 1917 г. прогрессивный подоходный налог буржуазия саботировала. В этом отчетливо проявились политическая незрелость и недальновидность русских капиталистов. Предприятия практически прекратили налоговые платежи. Отдельные представители буржуазии готовы были временно пожертвовать даже большей частью доходов, но основная масса отнеслась к поддержке своей власти пренебрежительно. Временное правительство вынуждено было увеличивать косвенные налоги — акцизы. В августе удвоились хлебные цены, что по замыслу должно было стимулировать хлебозаготовки и умерить предпринимательский пыл спекулянтов. И спекулянты, и кулаки ожидали следующего повышения цен.

АРМИЯ

Часты утверждения, что именно большевики развалили армию. Но послушаем незаинтересованное лицо. 16 июля 1917 г. Деникин заявил в присутствии Керенского: «Когда повторяют на каждом шагу, что причиной развала армии послужили большевики, я протестую. Это неверно. Армию развалили другие. Развалило армию военное законодательство последних месяцев». Именно «героями» Февраля была разгромлена система министерств: уволены и частью посажены в тюрьму министры и их заместители, началась перетасовка министерских коллегий, чистка аппаратов. Новыми министрами были назначены странные люди, не имеющие реального опыта управления государством…

Временным правительством было бездарно провалено летнее наступление на фронте, для которого в 1916 году были созданы все необходимые резервы вооружений.

Росло дезертирство. На 1 сентября 1917 года из армии дезертировало 1 млн 865 тысяч человек (Для сопоставления: в первую мировую войну во французской амии было расстреляно 600 дезертиров, британской — 346, немецкой — 48. Всего в британской армии в дезертирстве и других нарушениях дисциплины обвинили 7361 человек). То есть огромная несопоставимая часть российской армии попросту бежала еще до Октября. Численность российской армии в Первую мировую войну — 15 млн 500 тысяч. То есть 12% — почти каждый десятый.

В тылу начался грабеж уходящими с фронта дезертирами товарных поездов с продовольствием, идущим в армии; получено распоряжение армискома отправить в тыл вооруженные конвои для сопровождения наших поездов; дезертирство разливается повсюду; только у меня еще держатся 18 и 70 дивизии. в которых, если и есть дезертиры, то только из недавно пришедших пополнений самого гнусного состава, и без того растерявших в пути от 50 до 90%.

Распад фронта произошел не при большевиках, а при Временном правительстве. После взятия власти большевиками фронт был просто ликвидирован на бумаге. На деле на фронте было уже мало боеспособных частей. Кстати, напомню, что Ленин призывал к поражению не только собственной армии, а к ПОРАЖЕНИЮ всех воюющих армий, а это как говорят в Одессе две большие разницы.

Новые власти уничтожили не только армию, но и полицию и жандармерию, что привело в всплеску преступности.

ПАРАД СУВЕРЕНИТЕТОВ

Страну, лишенную силовых структур, тут же захлестнула не только волна преступности, но и «парад суверенитетов». Империя стала быстро распадаться ещё при Временном правительстве. 4 марта в Киеве представители местных политических партий образуют «Центральную раду», провозгласившую себя властью на Украине. Вместо того чтобы сразу расстрелять всех её членов, Временное правительство начало туманно обещать автономию, и уже 10 июня Рада провозгласила независимость, а 16 марта топла в Киеве снесла памятник Столыпину.

Отмечу, что именно Украинское самостийное правительство под руководством историка Грушевского почти за месяц до подписания большевиками Брестского мира с немцами заключило с Германией сепаратный мирный договор. Вот тогда то на Украине и появились немецкие войска.

18 июля Временное правительство распустило сейм Финляндии, провозгласивший её независимость, но, конечно, не могло восстановить контроль над всей автономией. Любимец нынешней демократической интеллигенции генерал Краснов организовал 21 октября 1917 года самопровозглашение «Юго-Восточного Союза», включавшего Кавказ, Кубань, Дон, Астрахань (заметим, ещё до прихода к власти большевиков). «Парад суверенитетов» включал, таким образом, даже чисто русские области… Но заметим, что дело тут не просто в «демократичности» или «мягкотелости» Временного правительства. Его постоянно меняющиеся члены вовсе не хотели развала России (иначе на ком бы было паразитировать проживающей в Питере элите, интересы которой они представляли?). Но навести порядок уже было невозможно, так как не было уже ни правоохранительных органов, ни армии. Даже если бы власть, например, и решилась отдать приказ расстрелять Центральную Раду в июне, то выполнить его было некому. Развал государственного управления был предопределён не только «ошибкой» новой власти в роспуске полиции и жандармерии, а и тем, что эти органы могли либо подчиняться самодержавному царю, либо — никому, так как их состав присягал на верность царю, а не какой-то кучке лиц, сидящей в Зимнем и провозгласившей себя властью. Кроме того, выполнение правоохранительными органами своих обязанностей (например, попытка ареста Центральной Рады) было наказуемо — они знали об этом по опыту растерзанных в Питере городовых. Россию дестабилизировало само по себе непротивление Николая II бунту и его последующее отречение (по Кудрявцеву и др.).

Итак, суверенизация России началась еще при Временном правительства.

КРЕСТЬЯНСКАЯ СТИХИЯ

Судя по письму Милюкова, заговорщики надеялись, что уже летом 1917 года война закончится победой, все лавры которой достанутся им. Но если контроль над городами России и политиканами теоретически можно было восстановить, собрав после войны остатки армии, то утеря Временным правительством контроля над российским селом носила бесповоротный характер, потому что невозможно было победить 85% вооружённого населения (крестьян). Уже весной 1917 начались стихийные переделы помещичьих усадеб, что ускорило поток дезертиров из армии, потому что никто не хотел оставаться без своей доли. Особым нападениям, как пишет Т.Шанин (2004), подверглись «раскольники» — крестьяне, воспользовавшиеся реформой Столыпина для выделения из общины. В первый же месяц революции число крестьянских выступлений составило 1/5 от числа за 1916 г. За апрель их число выросло в 7,5 раз. По данным Временного правительства, к июню 17-го в центральных губерниях не осталось ни одной не сожженой или разграбленой помещечьей усадьбы. Т.е. передел земли де-факто произошел уже к середине 17-го.

Правительство потребовало от комиссаров наведения порядка силой, а те в ответ телеграфировали, что это невозможно. Армия участвовать в усмирении отказалась, а милиция даже способствовала выступлениям крестьян. К концу апреля крестьянские волнения охватили 42 из 49 губерний европейской части России. Страна катилась к неминуемому развалу на удельные княжества, формальные правительства которых не имели бы реальной власти даже на своей территории. А реально ситуацию на местах контролировали бы банды, каждая из которых хозяйничала бы в одном или нескольких сёлах и жила бы на сборы с крестьян, ведущих натуральное хозяйство (что-то хуже дудаевской Чечни, потому что у той хоть был внешний источник даровых ресурсов — Россия).

Между прочим, продотряды для экспроприации «излишков» у крестьян тоже были изобретением Временного правительства, а вовсе не большевиков.

Почему-то считаетсся, что февральская революция произошла потому, что царизм уже не справлялся с ситуацией в стране. Деникин пишет: «Революция (Февральская) была неизбежна … революция явилась результатом недовольства старой властью решительно всех слоев населения». Подобные оценки (опять-таки со стороны не большевиков, а их противников) можно продолжить. Философ Николай Бердяев: «К 1917 году в атмосфере неудачной войны все созрело для революции. Старый режим сгнил и не имел приличных защитников». Монархист Василий Шульгин: «Они — революционеры — не были готовы, но она — революция — была готова.» Сдается мне, что все они лукавят или выдают сделанное ими за необходимое. Ведь Временное правительство, созданное теми самыми критиками царского режима и знатоками как надо делать правильно, по-сути, меньше, чем за полгода, почти полностью развалило страну. Так может режим царизма был единственно возможным в то время, а чтобы стране перейти на другое устойчивое состояние, советскую власть, потребовались жертвы 10 миллионов человек?

Итак, именно Февральская революция ввергла Россию в хаос и разруху, и большевики этому способствовали очень мало. Более того их влияние можно было бы легко пресечь, если бы было кому и если бы был план, что делать. Но в том-то и дело, что не было того, кто мог бы их пресечь, и, главное, не было плана.

ГЕНИАЛЬНЫЙ ПЛАН ЛЕНИНА

Многие считают, что именно большевики ввергли в страну в катастрофу. На самом деле они страну оттуда, наоборот, вытащили. Бердяев писал: «России грозила полная анархия, анархический распад… Он был остановлен коммунистической диктатурой, которая нашла лозунги, которым народ согласился подчиниться».

В стране царили анархия, беспорядки, погромы, самосуды. В деревнях земля давно была взята и поделена. Догорали помещичьи усадьбы, дорезывали племенной скот, доламывали инвентарь. Шло массовое закрытие промышленных заведений, на улицы выбрасывались сотни тысяч голодных (по. Гражданская…).

Гениальность Ленина состояла в том, что он уже в апреле 1917 г. понял суть происходящего и указал на возможный выход из катастрофы и, как оказалось впоследствии, на этом пути действительно удалось восстановить разрушенную Россию. Выдвинутые им «Апрельские тезисы» указывали выход из тупика, принятый затем народом. За тезисы вначале проголосовало всего 2 человека из руководства большевиков, настолько они были необычны для марксистов.

Чтобы понять суть предложенного Лениным пути, надо проанализировать общеизвестные лозунги Октябрьской революции («землю — крестьянам», «фабрики — рабочим», «власть — советам», «мир — народам», а также ленинское требование «национализации банков») с учётом разразившейся в России катастрофы.

Начну с лозунга «Землю — крестьянам». Эсеровский лозунг «земля — крестьянам» вырос из отрицания крестьянами того, что тогда называлось частной собственностью на землю, а на деле — отрицания ими частного присвоения земельной ренты паразитами-помещиками. За этим лозунгом стояло требование основной массы русского крестьянства о «социализации земли» — объявление земли общенародной собственностью без частного права её продажи, аренды и других финансовых сделок с ней. Земля поступала в вечное безвозмездное уравнительное (по едокам) пользование крестьянства. Основным экономическим содержанием этого требования была ликвидация паразитических слоёв в деревне — помещиков, на содержание которых фактически затрачивалось 15-20% всех ресурсов русской деревни через арендную плату, и кулаков — деревенских ростовщиков («мироедов»), мельников, лавочников и кабатчиков, которые на доходы от несельскохозяйственной деятельности скупали землю, а потом либо вели на ней крупнотоварное хозяйство с наёмными работниками (в лучшем случае), либо сдавали участки в аренду безземельным крестьянам на кабальных условиях, получая ренту на собственность.

Уже никакое правительство не могло противиться всеобщему крестьянскому требованию раздела земли. Напротив, попытки противодействовать ему вели к бунтам, и всё равно были бесполезными. В этих условиях выход был только один — пойти навстречу требованиям крестьянства («кинуть кость»), чтобы сделать возможным замирение села. На фоне крестьянской войны потеря крупных хозяйств с развитой агротехникой была, в общем, мелочью, и к тому же их всё равно нельзя было спасти, потому что стихийный передел состоялся де-факто.

Приписывать большевикам организацию революционной стихии тоже неверно. Как я указывал выше, массовые расправы крестьян с помещиками начались не в Октябре, а сразу же после Февральской революции и продолжались как постоянный «социальный фон» деятельности Временного правительства.

Вообще, большевики «придумали» существенно меньше, чем им принято приписывать. Несомненно, что большевики сделали всё возможное, чтобы взять эту стихию под свой контроль. Бесспорно также, что они (Ленин, во всяком случае) отчётливо понимали, с какой стихией им приходится и предстоит иметь дело. В одном тексте Ленина, относящегося к лету 1917 г., есть такой диалог с оппонентом (цитируем по памяти). «Вы, — говорит Ленин, — утверждаете, что мы (большевики) в 100 раз радикальнее народа. Это глубочайшее заблуждение: народ в 1000 раз радикальнее вас, меньшевиков, и в 100 раз радикальнее нас».

Во время Гражданской войны нормальный товарообмен в стране прекратился из-за обесценения денег, кризиса промышленности и развала транспорта. Крестьяне, с их полунатуральным хозяйством, вообще не видели надобности ни в городе, ни в правительстве. Но если крестьянин в большинстве своём в горожанине не нуждался, то горожанин прожить без крестьянина не мог. Объяснить же доступно и справедливо, что труд горожанина обеспечивает выживание и развитие русской земли, в те годы не умели, да и не хотели. Хорошо описаны требования крестьян того времени в «Белой гвардии» М.Булгакова:

— Вся земля мужикам.

— Каждому по сто десятин.

— Чтобы никаких помещиков и духу не было.

— И чтобы на каждые эти сто десятин верная гербовая бумага с печатью — во владение вечное.

— Чтобы никакая шпана из Города не приезжала требовать хлеб. Хлеб мужицкий, никому его не дадим, что сами не съедим, закопаем в землю.

— Чтобы из Города привозили (выделено нами) керосин.

Все это привело к расколу страны на город, нуждавшийся в хлебе, и деревню, не дававшую городу хлеб. К этому расколу добавилась взаимная ненависть низов и верхов и в городе, и в сельской местности. Бунин в своих «Окаянных днях» вспоминал, как однажды: «Встретил на Поварской мальчишку-солдата, оборванного, тощего, паскудного и вдребезги пьяного. Ткнул мне мордой в грудь и, отшатнувшись назад, плюнул на меня и сказал: «Деспот, сукин сын!». Суть действий большевиков — подавление хаоса, вызванного, в том числе, действиями крестьянства, и восстановление государственности.

Коль скоро речь пошла о противодействии крестьян даже большевикам, есть смысл коснуться пресловутой продразвёрстки. Совершенно понятно, что если бы у крестьян не изымали хлеб, то повымирало бы от голода население городов. Вопрос состоял в том, как у села можно было изымать хлеб. Замечу, что и сама по себе продразвёрстка, вызвавшая такое сопротивление крестьянства, — вполне здравая идея, и в чём-то более справедливая, чем продналог. Обычно представляют дело так, будто продналог оставлял крестьянину стимул трудиться (забиралась фиксированная доля его урожая), а продразвёрстка — нет, потому что она изымала всё, кроме минимума, необходимого для прокорма семьи, изымая порой и этот минимум. Однако суть продразвёрстки, изначально, — в том, чтобы составить план сбора хлеба для государственных нужд и разделить (разверстать) его по регионам, по губерниям в зависимости от климатических, почвенных, демографических и прочих особенностей так, чтобы он был одинаково посилен для губерний. После этого внутри губерний задание по этому плану должно было делиться из тех же соображений по уездам, волостям и т.д., вплоть до крестьянских дворов. Решение о продразвёрстке было принято ещё царским правительством в 1916 году, идея была подхвачена Временным правительством (но они не могли её реализовать из-за развала государственной власти), а большевики сумели претворить в жизнь замысел предшественников. Планы продразвёрстки всегда были вполне посильными для крестьян, а вовсе не были рассчитаны на то, чтобы оставить их на голодном пайке.

Но почему же тогда продразвёрстка дошла до нас как пример невиданного насилия над крестьянством? Можно предложить следующую гипотезу: объяснение — в способе реализации замысла на местах. Одно дело, когда план сборов развёрстывает по сёлам и по усадьбам в мирное время старый компетентный чиновник, который знает ситуацию на местах и которому жить и жить в этом уезде и встречаться с крестьянами, а также отвечать перед своим начальством за возможные беспорядки и недовольство, а на следующем уровне сами сёла делят планы сборов между дворами так, чтобы это было одинаково посильно для всех. Совсем другое дело — когда старый госаппарат и правоохранительные органы давно разогнаны и сбором хлеба занимается продотряд под командованием латыша или еврея, которые никогда не видели русской деревни, к тому же отряд сформирован из городских рабочих, которым хочется поскорее вернуться в город. Зачем кропотливо разбираться, кто и сколько может дать, зачем заранее распределять по крестьянским дворам планы сбора, если проще ворваться в первые попавшиеся хозяйства и выгрести оттуда сколько получится? Для регулирования изъятия хлеба в подобных случаях и вводились нормы минимума, который надо оставлять крестьянину — иначе продотряды намного чаще оставляли бы крестьянские семьи совсем без хлеба. В этой ситуации выигрывает тот крестьянин, кто сумел свой хлеб припрятать, но всё же оставить в амбаре не настолько мало, чтобы выглядело неправдоподобно.

Сами лидеры большевиков не понимали, почему продразвёрстка встречала такое сопротивление. Беседуя с Б.Расселом в годы Гражданской войны, Ленин заметил, что фискальное давление на крестьян при Советской власти ниже, чем до этого при царизме, что большевики забирали у крестьян меньше хлеба, чем царский режим. После этого Ленин проговорил, размышляя вслух: «И всё-таки, они нас не любят».

Можно уверенно сказать, что тогдашние крестьяне «не любили» бы любой режим, собирающий «их» хлеб. Но среди всех политических сил большевики вызвали наименьшее сопротивление крестьянства и поэтому смогли его перебороть. Быть может, издержки «на местах» у большевистских продотрядов были меньше, чем у белых (по Кудрявцеву и др.).

Вот что пишет в «Русском Журнале» О.Вите: «В текстах, относящихся к концу Гражданской войны, Ленин анализирует позицию крестьянства на протяжении Гражданской войны и констатирует две (а на Украине даже три) большие волны колебаний крестьянства: Первый этап. Крестьяне в массовом порядке поддерживают большевиков и обеспечивают так называемое «триумфальное шествие Советской власти». Второй этап. Крестьяне, столкнувшись с реальной властью большевиков, проявляют недовольство и — опять-таки в массовом порядке — переходят на сторону «белых», чем обеспечивают установление контроля последних над большей частью территории России. Третий этап. Испытав на себе порядки при «белых» и сопоставив их с порядками при «красных», крестьяне выбирают «меньшее из двух зол» и тем обеспечивают окончательную победу большевиков. А на Украине случилось так, что крестьяне успели во второй раз разочароваться в большевиках, в связи с чем Ленин настоятельно рекомендует товарищам по партии вести себя по отношению к украинским крестьянами более лояльно» (по Вите).

Многие скажут, что большевики выдвинули лозунг «землю — крестьянам», чтобы захватить власть. На самом же деле, правильнее следующее: ни одна партия, которая противилась бы уравнительному землепользованию, власть бы не удержала! К тому времени это показал опыт мексиканской революции, в которой все силы, противившиеся радикальному требованию крестьян, были за 10 лет перебиты, причём с намного большими потерями для страны, чем в российском случае. Опыт Мексики показал и невозможность даже компромисса в земельном вопросе: либеральные правительства помещиков и буржуазии, готовые, в принципе, делиться землёй с крестьянами, свергались теми, кто не хотел менять ничего. Гениальность Ленина состояла в том, что он не только понял невозможность противодействовать чаяниям крестьян после состоявшегося выхода их из-под контроля, но и, в отличие от эсеров, нашёл путь развития всей страны, который сочетался бы с выполнением крестьянских чаяний, а вернее, временной уступкой их чаяниям.

ЧТО ДЕЛАТЬ С ЭКОНОМИКОЙ?

Собственно, на лозунге «фабрики — рабочим» можно было бы и не останавливаться после предшествующего разбора, если бы не одна деталь: рабочие легче поддавались управлению и не начали «стихийных переделов» своих фабрик, потому что фабрику не разделишь по участкам (это только в 1990-х годах стали приватизировать советские заводы по отдельным цехам). В отличие от случая с переделом земли, лозунг «фабрики — рабочим» не был программой немедленных действий большевиков. Всем известно, что первыми законодательными актами новой власти стали «Декрет о мире» и «Декрет о земле», выполнявшие два из четырёх лозунгов большевиков. «Декрет о власти Советов» принимать не было смысла, потому что власть и так перешла к тем советам, которые контролировались большевиками (советы с неугодным составом разгонялись).

А почему же не было «Декрета о фабриках»? Да просто потому, что лозунг этот указывал на далёкую перспективу построения социализма, а тогда национализировать промышленность большевики и не собирались. Куда быстрее вели национализацию промышленности, например, прозападные марксисты, пришедшие к власти в Грузии и поддержанные Антантой. Волна национализации пошла уже в 1918 году, в основном, под давлением снизу, когда капиталисты стали разворовывать свои же заводы (ситуация, знакомая по 1990-м), и сами рабочие брали фабрики под контроль и обращались к советскому правительству с требованием национализировать их. Толчком к массовой национализации стала и попытка капиталистов продать за бесценок свои заводы немцам (по Брест-Литовскому договору Россия обязывалась компенсировать все немецкие инвестиции золотом, и для немцев массовая скупка русских заводов приобретала смысл).

Были в ходе национализации и интересные находки: требование национализации банков, которое было выдвинуто Лениным ещё в Апрельских тезисах и действительно было программным. Как потом оказалось, оно позволило пресечь один из путей оттока капитала и уйти от децентрализованной эмиссии кредитных денег. Весь ноябрь частные банки пытались создать собственный эмиссионный центр, независимый от Госбанка, которым уже овладели большевики. Он стал бы выпускать чеки на предъявителя, обеспеченные банковскими ценностями и солидарной ответственностью банков. Это могло привести к полному коллапсу денежного обращения.

Вооруженный захват частных банков был проведен большевиками по всем правилам революционной тактики. К 10 часам утра 14 декабря 1917 г. рядом с конторами всех частных банков Петрограда были сосредоточены вооруженные отряды Красной Гвардии. Через 15 минут они вошли одновременно во все банки. Их правления были вынуждены работать под вооруженным контролем. Декрет о национализации банков был принят в тот же день вечером.

Однако национализация банков была завершена только к середине 1920 г., т. е. фактически именно к началу функционирования экономики в мирных условиях. На баланс Народного банка за это время поступило 12,7 млрд. руб. банковских ценностей. Естественно, лишь незначительную часть их составляли деньги. Денежная касса частных банков, перешедшая в распоряжение Советской власти, вряд ли была больше 250 млн. руб. (по Воронову).

Вторым важнейшим пунктом финансовой программы большевиков была отмена коммерческой тайны и полный контроль над доходами частных лиц. Указывая на необходимость отмены коммерческой тайны, В. И. Ленин писал: «…Только она развернула бы народную инициативу контроля через союзы служащих, через союзы рабочих, через все политические партии, только она сделала бы контроль серьезным и демократическим».

ЧТО ДЕЛАТЬ С ВЛАСТЬЮ?

Лозунг «мир — народам» точно так же происходил из общенародного требования выхода России из войны, как и два предыдущих лозунга. Совершенно ясно, что Ленин оказался прозорливее всех своих оппонентов в 1914 году в вопросе о том, нужна ли была России эта война. С точки зрения участвовавших в войне народов, ленинское требование прекращения войны было справедливым (все участники больше потеряли, чем приобрели). Ленинский лозунг «поражения собственного правительства» в войне был, с точки зрения интересов России, неверен вплоть до Февраля, но до Февраля большевиков никто и не слушал. Что же касается 1917 года, то уже к концу весны, в результате революции, российская армия разложилась (и вовсе не из-за пропаганды большевиков), и лозунг «мир — народам» означал возможный для России путь сепаратных переговоров с Германией, чтобы добиться каких-то условий мира. Те, кто ругают большевиков за тяжёлые условия Брестского мира, почему-то никогда не задумываются о том, а была ли возможность держать фронт и далее в условиях отсутствия боеспособной армии (впрочем, как и забывают о том, что после скорого поражения Германии условия Брестского мира отпали сами собой).

Наконец, смысл отказа от парламентаризма в лозунге «власть — советам» состоял в том, чтобы исключить из политического процесса компрадорскую элиту и создать такую систему власти, которой бы подчинилось большинство населения. Почему-то и в наши дни многие не избавились от иллюзий относительно функционирования парламентского механизма, но так уж получается, особенно в неспокойное время, что выборная власть становится независимой от тех, кто её избрал. За тот период, пока над ничего не решавшей Думой стоял царь, и её делегаты последовательно отстаивали в своих речах идеологию своей партии, у многих сложилось впечатление, будто и при парламентской республике будет так же, поэтому достаточно проголосовать по спискам партий — и депутаты победившей партии проведут свою программу, которая, согласно результатам выборов, совпадает с волей народа. На самом же деле, избрание депутата делает его независимым от избирателей на весь срок до новых выборов, а за эти несколько лет депутат входит в элиту, проникается её интересами и служит ей.

Уж не говоря о том, что в условиях парламентской демократии всех бы переболтали говорливые милюковы и керенские. Тогдашний механизм формирования советов делал такое невозможным: депутат от рабочих самой маленькой фабрики всё время был среди них, и рабочие могли отказать ему в доверии на каждом очередном собрании, если депутат не казался лучшим из возможных. Этот же механизм действовал по цепочке вверх, но — что интересно — поскольку это были «советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов», то в ходе выборов исключались все слои, которые могли бы продавливать волю элиты! Конечно, представители разных партий от элиты могли прийти на собрание совета, но толку-то что? Этой инициативой большевики обеспечили себе, во-первых, поддержку рабочих, солдат и крестьян, а во-вторых, обеспечили самодеятельное участие населения в восстановлении органов управления на местах, куда у ЦК просто руки не доходили.

Даже идея рабочего контроля не была изобретением большевиков. «…Против участия рабочих в ,,государственном» контроле кадеты ничего не имеют»,- отмечал В. И. Ленин. «Рабочий контроль — действительное средство борьбы с разрухой и там, где удавалось его проводить, положение действительно улучшалось»,- говорил на съезде В. П. Милютин (по Воронову).

Перед Октябрьской революцией в стране неустойчиво действовала карточная система. Временное правительство ее так и не признало. Большевики предлагали ее не отменять, а, напротив, развить и дополнить, совершенствуя. Была поставлена задача: каждый гражданин должен входить в потребительский кооператив. «Целью «обсоюзивания» является установление полнейшей, строжайшей и подробнейшей отчетности, а главное соединение операций по закупке сырья, по сбыту изделий, по сбережению народных средств и сил» (по Воронову).

Эффективность народовластия была очень велика. Так решением Советов ввели патрулирование улиц дружинами из рабочих, что сразу снизило преступность. При этом все фабрики обязаны были прислать каждого десятого (по Кара-Мурзе). Замечу, кстати, что если местный совет принимал решение послать на охрану правопорядка каждого десятого рабочего, то он же и имел возможность рекрутировать каждого десятого рабочего, ибо формировался из представителей советов на самих фабриках. Это принципиально отличало Советы от собраний обычных депутатов, которые уже тогда были скопищем безответственных болтунов, не способных ни принять конкретное решение, ни, тем более, воплотить его в жизнь. Народ увидел, что большевики это понимают, что они понимают ненужность войны для России, что они против зажравшейся на войне буржуазии, и массово пошёл в большевистскую партию.

Кто-то может сказать, что такое исключение элиты из политического процесса лишало целые слои возможности выражать свои интересы и закрывало путь к диалогу; поэтому старая элита и пошла на развязывание Гражданской войны. Разгон Учредительного Собрания называют поворотным моментом, после которого часть политических сил уже не могла идти на диалог с большевиками («забывая», что Добровольческая армия Корнилова на Юге начала формироваться ещё в ноябре, т.е. за два месяца до разгона Учредительного собрания). Представляется, что в этой точке зрения игнорируется тот факт, что одна только национализация банков, неизбежная для спасения России, уже была абсолютно неприемлема для элиты, поэтому дальнейших компромиссов она бы не искала. Элите всё было мало, и даже минимальные ограничения её паразитизма со стороны царя она не потерпела и решила его свергнуть. Что уж говорить о большевиках…

Опыт Мексики показал: когда беспорядки уже начались, сдерживать самые радикальные требования со стороны подавляющего большинства народа — крестьян — было уже бесполезно. В условиях всесжигающей Гражданской войны власти в Мехико сменялись одна за другой, пока, наконец, вся прежняя элита не была изгнана или перебита и пока все требования крестьянства не были выполнены. Большевики начали с выполнения чаяний крестьянства и отстранения элиты, и если бы последняя не понадеялась на помощь Запада, то уступила бы сразу. Вместо белого движения, большевикам осталось бы усмирить несколько локальных мятежей. Хотя и в этом им бы потребовалась предельная жёсткость, так как только жестокая диктатура могла остановить падение страны в хаос.

Думаете, благодаря чему транспорт не встал после прихода к власти большевиков? Благодаря возврату к методам царизма. Деникин вспоминал: «В 1919 году в «Правде» был опубликован приказ народного комиссара путей сообщения Красина, похоронивший окончательно некрасовские упражнения в области самоуправства: «Существующая система железнодорожного управления… привела транспорт к полному развалу… Всем завоеваниям революции грозит опасность уничтожения… На место коллегиального, а в действительности — безответственного управления вводятся принципы единоличного управления и повышенной ответственности. Все, от стрелочника до члена коллегии, должны точно и беспрекословно исполнять все мои предписания. Реформы приостановить и всюду, где только можно, восстановить старые должности и старый технический персонал в центральном управлении и на линиях».

Итак, неосторожное вступление в войну царской России и разразившаяся Первая мировая война дала разложившейся элите возможность совершить переворот, чтобы избавиться от мешавшего ей царизма. Но февральский переворот спровоцировал крах российской государственности и погружение страны в хаос. В России сложилась обстановка всеобщего бунта — «бессмысленного и беспощадного». Февральская власть не была способна восстановить государственность, а к октябрю 1917 года она уже ничего не решала и никем не управляла.

Даже Солженицын на скрывает своего отвращения к Февральской революции. Он пишет в Красном колесе. «…она (революция-АВТ.) была духовно омерзительна, она с первых часов ввела и озлобление нравов и коллективную диктатуру над независимым мнением (стадо), идеи ее были плоски, а руководители ничтожны.»

Наиболее быстрый в тех условиях путь восстановления российской государственности предложили и осуществили большевики, и их победа указывает, что любая другая сила не могла восстановить государственность или сделала бы это с ещё большими жертвами и намного медленнее. Важным фактором, способствовавшим их победе, была идеология, которая (независимо от своей научной обоснованности), в отличие от конкурирующих идеологий, помогла достичь в народе относительного согласия (по Кудрявцеву и др.).

Итак, именно большевики нашли единственно возможный в то время путь как прекратить хаос и восстановить целостность России. Что ж получается на самом деле? Поскольку большевики — единственные из политических партий — выступили против вступления России в Первую мировую войну, то они оказались в изоляции, а лидерам пришлось покинуть страну или скрываться. Руководство большевиков вернулось из эмиграции в апреле «на всё готовое», и не принимало никакого участия в февральской революции, которая задала весь дальнейший ход событий. Поэтому пора прекратить смотреть на большевиков как на виновников страданий и жертв этого периода в стране. Они как раз повинны меньше всего.

Однако надо отдать большевикам должное. Придя к власти в октябре 1917 года в разрушенной, разорванной стране партия большевиков (64-я по численности в 1917 году) навела в стране порядок. Именно благодаря большевикам удалось избежать полного распада России уже в 1917 году. По-сути большевистская партия восстановила старую Россию.

C. Миронин

[promity]

Про Ленина и пресловутый "пломбированный вагон"

Одним из первых "откровений" от "новых историков" времен перестройки была сенсация о том, что Ленин-то, оказывается, был немецким шпионом. Доказательство было одно - он же, подлец, проехал через Германию во время войны. Но это было невозможно, ведь Германия воевала с Россией. Значит, это немцы его и отправили в Россию делать революцию )))

Некоторые гении (буквально вчера был тут один такой в канале) вообще считают, что Ленин и Ко переходили линию фронта нелегально где-то в Польше. Не удивлюсь, если "историки" дописались уже и до такого. Но вернемся все же к теме.

Фальсификаторам и их поклонникам невдомек, что про немецкие связи Ленина нам рассказали еще в 1917 году. Т.е. этому бояну уже больше 100 лет. Правительство Керенского и связанная с ним пресса России записывали в немецкие шпионы всех - от императрицы до Ленина и Троцкого. Без шуток - Троцкий, который ехал из США и вообще не имел к немцакм никакого отношения, тоже стал немецким шпионом. Причем дело вели на полном серьезе, после чего Керенский был вынужден отстранять прокурора. Это при том, что Троцкий успел за это же посидеть в английском концлагере.

История с Троцким и председателем Учредилки эсером Виктором Черновым показательны. Они пытались приехать в России через Британию. Но оба были арестованы. Британия считала их интернационалистами, т.е. теми, кто хочет в России мира с Германией (на самом деле, не только с ней, а мира во всем мире). Соответственно, все таковые Британией сразу арестовывались, если попадали на территорию ее империи. Ленин знал об аресте Чернова, знал, что арестуют и его и потому путь в Россию через Францию и Британию ему был закрыт.

А чего Ленин засуетился, почему захотел в Россию вдруг? И все вдруг засобирались? Конечно же, основная причина была в Февральской революции. Русских эмигрантов со всего мира в Россию стало возвращать само Временное правительство, выделять на это деньги. Ведь они были врагами империи, которой уже не было. А для молодой Российской Республики это были друзья. Даже Ленин, ведь его никто и не думал арестовывать по приезде в Питер. Ленин, по сути, вообще проспал русскую революцию.

И когда встал вопрос, как ехать в Россию из Швейцарии в свете невозможности проехать через Францию и Англию, то маршрут оказался один - через Германию и Швецию. Швеция не возражала против проезда Ленина, а организатором ленинского вояжа стал швейцарский социалист Фриц Платтен и польский товарищ Яков Ганецкий. Деньги на проезд собирали в Швеции и Швейцарии + из России.

В свою очередь, немцы, разумеется, были рады и февральской революции в России и тому, что Ленин и Ко засобирались туда. Ведь это могло означать скорый выход России из войны. Они и сами начали предлагать и деньги и способы как можно ускорить отъезд Ленина, но тот был умный и отказывался. Это ведь было элементарно - ему бы обязательно припомнили этот факт потом. Было решено обещать немцам обмен: Германия пропускает, допустим, 100 человек, а Ленин и Ко по приезду в Россию добиваются отправки в Германию 100 человек немецких военнопленных. Было подписано соглашение

Условия проезда русских эмигрантов через Германию

1. Я, Фриц Платтен, сопровождаю за полной своей ответственностью и на свой риск вагон с политическими эмигрантами и беженцами, возвращающимися через Германию в Россию.
2. Сношения с германскими властями и чиновниками ведутся исключительно и только Платтеном. Без его разрешения никто не вправе входить в вагон.
3. За вагоном признается право экстерриториальности. Ни при въезде в Германию, ни при выезде из неё никакого контроля паспортов или пассажиров не должно производиться.
4. Пассажиры будут приняты в вагон независимо от их взглядов и отношений к вопросу о войне или мире.
5. Платтен берет на себя снабжение пассажиров железнодорожными билетами по ценам нормального тарифа.
6. По возможности, проезд должен быть совершен без перерыва. Никто не должен ни по собственному желанию, ни по приказу покидать вагона. Никаких задержек в пути не должно быть без технической к тому необходимости.
7. Разрешение на проезд даётся на основе обмена на германских или австрийских военнопленных или интернированных в России.
8. Посредник и пассажиры принимают на себя обязательство персонально и в частном порядке добиваться у рабочего класса выполнения пункта 7-го.
9. Наивозможно скорое совершение переезда от Швейцарской границы к Шведской, насколько это технически выполнимо.


Берн — Цюрих. 4 апреля (22марта. Н. М.) 1917 г.
(Подписал) Фриц Платтен
Секретарь Швейцарской Социалистической Партии


Фриц Платтен


Через 20 дней Ленин и другие большевики прибыли в Россию.

А в мае 1917 года таким же путем через Германию проехала группа меньшевиков и эсеров во главе с Мартовым, Аксельродом и Луначарским. Не иначе и они были немецкими шпионами.

[promity]

17 июня 1917 года, на I Всероссийском съезде Советов В.И. Ленин ответил «Есть такая партия!» на тезис меньшевика И.Г. Церетели о том, нет сейчас в России партии, которая смогла бы сказать: дайте нам власть.

Из дневника большевика С.И. Шульги, участника этого съезда:

«Вечером выступает Церетели. Дорогой чёрный костюм, ораторская поза, театральные жесты, в голосе величавость: Церетели очень горд своим министерским постом:
— В настоящий момент, — безапелляционно заявляет он, — в России нет политической партии, которая говорила бы: дайте в наши руки власть, уйдите, мы займем ваше место.
Зал притих. Церетели громко настаивает:
— Такой партии в России нет!
И вдруг:
— Есть такая партия! Это было потрясающе...»

Из воспоминаний стенографистки Надежды Никифоровской:

«Оратор сделал паузу, как бы любуясь эффектом, который произвели его слова на делегатов… Тишина. И вдруг как удар грома раздались слова: «Есть! Есть такая партия!» — По залу прокатился гул, всё пришло в движение. Многие повставали с мест, чтобы увидеть того, кто бросил такую реплику».

Пораженные твердой уверенностью, с какой было сказаны эти слова, делегаты съезда обернулись и увидели поднимавшегося со своего места Владимира Ильича Ленина. В. И. Ленин поднялся на трибуну. Он ясно, убедительно развернул перед делегатами большевистскую программу, призывая передать всю полноту власти Советам. Он говорил: «... наша партия от этого не отказывается: каждую минуту она готова взять власть целиком».

[promity]

Не преданность монархическому строю является критерием патриотизма - а преданность Родине. Великий князь это понял, даже Керенский понял и переживал за Красную армию в период Второй мировой. Но у монархистов в моде - главное, чтобы была монархия и дворянский класс - а всё остальное - "бабы нарожают!" (К слову говоря - это изречение не придумал советский маршал Жуков, вне зависимости говорил он что то подобное или нет - это дореволюционное изречение, бытовавшее в аристократической среде).

Великий Князь Александр Михайлович о большевиках

Когда ранней весной 1920-го я увидел заголовки французских газет, возвещавшие о триумфальном шествии Пилсудского по пшеничным полям Малороссии, что-то внутри меня не выдержало, и я забыл про то, что и года не прошло со дня расстрела моих братьев. Я только и думал:

"Поляки вот-вот возьмут Киев! Извечные враги России вот-вот отрежут империю от ее западных рубежей!".
Я не осмелился выражаться открыто, но, слушая вздорную болтовню беженцев и глядя в их лица, я всей душою желал Красной Армии победы.

Не важно, что я был великий князь. Я был русский офицер, давший клятву защищать Отечество от его врагов. Я был внуком человека, который грозил распахать улицы Варшавы, если поляки еще раз посмеют нарушить единство его империи.

Неожиданно на ум пришла фраза того же самого моего предка семидесятидвухлетней давности. Прямо на донесении о "возмутительных действиях" бывшего русского офицера артиллерии Бакунина, который в Саксонии повел толпы немецких революционеров на штурм крепости, император Николай I написал аршинными буквами: "Ура нашим артиллеристам!".

Сходство моей и его реакции поразило меня. То же самое я чувствовал, когда красный командир Буденный разбил легионы Пилсудского и гнал его до самой Варшавы. На сей раз комплименты адресовались русским кавалеристам, но в остальном мало что изменилось со времен моего деда.

Но вы, кажется, забываете, - возразил мой верный секретарь, - что, помимо прочего, победа Буденного означает конец надеждам Белой Армии в Крыму.

Справедливое его замечание не покол***** моих убеждений. Мне было ясно тогда, неспокойным летом двадцатого года, как ясно и сейчас, в спокойном тридцать третьем, что для достижения решающей победы над поляками Советское правительство сделало все, что обязано было бы сделать любое истинно народное правительство. Какой бы ни казалось иронией, что единство государства Российского приходится защищать участникам III Интернационала, фактом остается то, что с того самого дня Советы вынуждены проводить чисто национальную политику, которая есть не что иное, как многовековая политика, начатая Иваном Грозным, оформленная Петром Великим и достигшая вершины при Николае I: защищать рубежи государства любой ценой и шаг за шагом пробиваться к естественным границам на западе! Сейчас я уверен, что еще мои сыновья увидят тот день, когда придет конец не только нелепой независимости прибалтийских республик, но и Бессарабия с Польшей будут Россией отвоеваны, а картографам придется немало потрудиться над перечерчиванием границ на Дальнем Востоке.

"Могу ли я, продукт империи, человек, воспитанный в вере в непогрешимость государства, по-прежнему осуждать нынешних правителей России?"

Ответ был и "да" и "нет". Господин Александр Романов кричал "да". Великий князь Александр говорил "нет". Первому было очевидно горько. Он обожал свои цветущие владения в Крыму и на Кавказе. Ему безумно хотелось еще раз войти в кабинет в своем дворце в С.-Петербурге, где несчетные книжные полки ломились от переплетенных в кожу томов по истории мореплавания и где он мог заполнить вечер приключениями, лелея древнегреческие монеты и вспоминая о тех годах, что ушли у него на их поиски.К счастью для великого князя, его всегда отделяла от господина Романова некая грань. Обладатель громкого титула, он знал, что ему и ему подобным не полагалось обладать широкими познаниями или упражнять воображение, и поэтому при разрешении нынешнего затруднения он не колебался, поскольку попросту обязан был положиться на свою коллекцию традиций, банальных по сути, но удивительно действенных при принятии решений. Верность родине. Пример предков. Советы равных. Оставаться верным России и следовать примеру предков Романовых, которые никогда не мнили себя больше своей империи, означало допустить, что Советскому правительству следует помогать, не препятствовать его экспериментам и желать успеха в том, в чем Романовы потерпели неудачу.

Оставались еще советы равных. За одним-единственным исключением, они все считали меня сумасшедшим. Как это ни покажется невероятным, я нашел понимание и поддержку в лице одного европейского монарха, известного проницательностью своих суждений.

- Окажись вы в моем положении, - спросил я его напрямик, - позволили бы вы своей личной обиде и жажде мщения заслонить заботу о будущем вашей страны?

Вопрос заинтересовал его. Он все серьезно взвесил и предложил мне перефразировать вопрос.

- Давайте выразим это иначе, - сказал он, словно обращался к совету министров. - Что гуще: кровь или то, что я назвал бы "имперской субстанцией". Что дороже: жизнь ваших родственников или дальнейшее воплощение имперской идеи? Мой вопрос - это ответ на ваш. Если то, что вы любили в России, сводилось единственно к вашей семье, то вы никогда не сможете простить Советы. Но если вам суждено прожить свою жизнь, подобно мне желая сохранения империи, будь то под нынешним знаменем или под красным флагом победившей революции - то зачем колебаться? Почему не найти в себе достаточно мужества и не признать достижения тех, кто сменил вас?
....
Еще более жаркие дебаты ожидали меня в Клубе Армии и Флота [в США]. Его руководство считало само собой разумеющимся, что я буду проклинать Советскую Россию и предскажу неминуемый крах пятилетнему плану. От этого я отказался. Ничто не претит мне больше, нежели тот спектакль, когда русский изгнанник дает жажде возмездия заглушить свою национальную гордость. В беседе с членами Клуба Армии и Флота я дал понять, что я прежде всего русский и лишь потом великий князь. Я, как мог, описал им неограниченные ресурсы России и сказал, что не сомневаюсь в успешном выполнении пятилетки..


Александр Михайлович