Наталия Нарочницкая: «Почему я с Путиным?»
Известный историк и политик отвечает оппонентам
Скрытый текст:
Сегодня Н.А. Нарочницкая – доверенное лицо кандидата в президенты В.В. Путина, выступает в теледебатах, как его представитель. Она заявляет: «Я с Путиным, ибо хочу сохранить предпосылки для той повестки дня, что для меня неизменна в течение 20 лет: подъем из упадка русского народа – основателя и стержня российской государственности; подлинно социальное государство - веление ХХI века; самостоятельность России как великой державы на мировой арене; вечные преемственные национальные интересы; русская культура, духовные ценности. Без этих основ, без нравственного целеполагания жизни и истории бессмысленны и бесплодны прожекты модернизации и индустриального прорыва. Я стремлюсь к обществу, в котором Вера, Отечество, честь, долг, любовь, семья, справедливость и защита слабых – высшие ценности, за которые стоит отдавать жизнь, как это делали наши предки. Подавляющее большинство близких мне по духу протестных настроений накопились из-за того, что недостаточно сделано именно в этом направлении».
- Наталия Алексеевна, оценивая сделанное Владимиром Путиным, многие говорят, что воз и ныне там, что кроме вдохновляющих призывов, которые лишь увеличивают потом разочарование, слишком недостаточно делается на важнейших направлениях. Усугубляются известные беды – коррупция, чиновничий беспредел, фальшь в политической и парламентской системе. Это настроения очень и очень многих! Разве не так? Вы сами в своих статьях и интервью все это бичуете. И о русском народе говорите, что он в упадке…
- Согласна, что социальная сфера нуждается в серьезном пересмотре, а чиновники и коррупция – действительно слабые места последнего десятилетия, впрочем, только ли последнего? А уж многие политические тенденции последних лет, в том числе в «парламентском «строительстве», у меня изначально вызывали скепсис. Вот я и хочу, чтобы именно эти сферы стали главными в новом цикле, а в сегодняшней ситуации осуществить это может лишь Владимир Путин.
И «воз» совсем не там, где он был в 1990-е и даже шесть лет назад, когда многие из сегодняшних моих более радикальных единомышленников еще были молоды и далеки от политики. Мне же есть с чем сравнивать. Изменения огромные, хотя давно назревший прорывной этап запоздал, он должен был последовать сразу за Мюнхенской речью Путина, которая подвела черту под предыдущим этапом нашей истории, и для Запада Россия сразу восстановила статус державы, хотя и утратившей много в 90-е. Давайте проанализируем, почему утратила, и почему легко можно опять утратить.
Разве большинство не хотело перемен в конце советского периода? Разве мы все не тяготились чиновниками и надоевшими «обкомами»? Какие яростные призывы и манифестации тогда были за немедленный новый курс! Да только оказалось, что государство, уже шедшее по пути изменений, было погублено с огромными утратами именно радикальными призывами немедленно сразу в одночасье все разрушить!
Я прозрела в момент крушения СССР который сопровождался улюлюканьем постсоветских либералов-западников, обнимавшихся с ликующим Западом. Народ же в целом безмолвствовал, ибо был охвачен иллюзиями, что рынок и новые «герои» через 500 или даже, как некоторые обещали, через 100 дней, принесут долгожданное светлое будущее… А я переживала это как трагедию, почувствовала, что не могу молчать...
- Я помню, как громко прозвучали ваши выступления в начале 1990-х, в том числе в кинотеатре «Россия» на Съезде Гражданских и патриотических сил в феврале 1992 года…
- Уже на третий день после Беловежских соглашений я участвовала в задолго до этого запланированной совместно Академией наук и Академией Генерального штаба конференции по проблемам безопасности страны. Из страха определить свою позицию все на той конференции делали вид, что ничего в Беловежье не произошло и боялись даже упомянуть о свершившемся. Я, еще неизвестный никому кандидат наук, выступала, естественно, во второй половине дня после начальства. Все думала, как мне привлечь внимание зала, где ниже майора по званию никого не было.
И вот, выйдя к трибуне, внутренне дрожа, я громко сказала: «Господа офицеры!» Президиум вздрогнул, он был «парткомовский» - в душе-то все они были в ужасе от последних вестей, но трусы. А обращение «господа» употреблялось тогда исключительно в сугубо либерально-антисоветской среде, которая правила идеологический бал, и они решили, что перед ними кто-то типа Новодворской будет сейчас призывать хлопать в ладоши и радоваться гибели нашей державы.
А я сказала: «В этом зале, сверкающем золотыми погонами, мне, женщине, приходится первой сказать о том, что произошло. Разрушена не столько коммунистическая система, сколько историческое Государство Российское, и почему нам предлагают заплатить за «тоталитаризм» 300-летней русской историей? Страну собирали не большевики… И где сейчас Полтава, где обретения Петра, где Измаил, где оборона Севастополя?! Какие конфликты загорятся при расчленении страны по искусственным границам, нарисованным революцией, что будет с разделенным русским народом? Мир начнет соперничество за «российское наследство» по всему периметру наших новых границ… Безопасность чего мы здесь обсуждаем?!» И только один с галерки мне крикнул: «Правильно, Наталия Алексеевна!» А в гардеробе, пугливо озираясь, мне жали руки…
Сегодняшние критики недостаточно решительной социальной и внешней политики не знают или не помнят, с чем приходилось бороться в 90-е. А тогда только и звучало: «Россия - мерзкая колониальная империя», холодная война - это итог наших же захватнических планов, США – голубь, и надо, чтобы наш тоталитарный монстр самоустранился, чтобы бедняжечка Запад мог беспрепятственно доставлять свою демократию по всему миру... Он и не преминул это начать самым быстрым способом – бомбами! А мы все уступали и обнимались, благодарили за уроки и кланялись… А какое было глумление над жизнью отцов и дедов – грех библейского Хама, а за это ведь тоже наступает кара, хотя бы в виде наших сегодняшних нестроений… А что было в экономике, что делали с армией, ее шельмовали и разлагали целенаправленно, не финансировали и разваливали, зарплаты не платили. В Академии наук сотрудники существовали приблизительно на 100-150 долларов… Порой мне хотелось уехать воевать на Балканы и погибнуть там…
- Вы же были там под бомбардировками. Кстати, как вы туда попали, ведь была блокада, и самолеты не летали?
- Летели через Софию, потом ехали через болгарские горы… 26 апреля 1999-го на границе в горах держали нас в автобусе часов 10 на холоде. Я чуть сознание не потеряла...
Но сейчас битва посерьезнее, и нам есть что терять.
Почти до 2000 года упомянуть о вечных и неизменных геополитических интересах было нельзя. Тогдашний министр иностранных дел Козырев называл нас «партией войны», я же его в одной статье – «партией измены». А какой визг со стороны постсоветских либералов-западников поднялся на Первый Всемирный русский собор, который мы создали благодаря очень смелой поддержке Церкви… В академических учреждениях я, бывало, поднималась в лифте, а попутчики перешептывались –«красно-коричневая»...
А если говорить о пресловутой свободе слова и демократии в 90-е годы, то молодые люди, столь скептически настроенные в отношении сегодняшней «регулируемой» ситуации, забыли, как после расстрела законного парламента (ну какая же «демократия» без расстрела парламента, который поддержали в 1993-м и некоторые из нынешних лидеров Болотной!) были закрыты ряд программ и газет, а крошечные вкрапления типа передачи А. Крутова «Русский дом» имели узко ограниченную зону вещания и были по сути чем-то вроде резервации. Интерпретировать события и явления на федеральных каналах дано было только либеральным нигилистам. Они, кстати, рукоплескали тотальным подлогам выборов 1993 и 1996 годов, и не им сейчас требовать честных выборов! Этот лозунг им нужен, чтобы приватизировать общий порыв к изменениям и сделать нас инструментом своего проекта, враждебного моей повестке дня. Это нам нужны не только честные выборы, но прежде всего честное общество, в котором честь и долг будут выше денег. Не смена власти порушит коррупцию, а смена нравственных ориентиров в каждом из нас!
За последнее десятилетие наше государство, осознав утраты и их причины, восстановило чувство самосохранения и повернулось, пусть не в той мере, как многим хотелось бы, к уважению к нашей истории, к ощущению нашей геополитической роли, вспомнило, что судоходные реки, незамерзающие порты одинаково важны и монархии XVIII века, и коммунистическим государствам, и демократическим республикам XXI века. И экономика сейчас, несмотря на кризис, не летит вниз, а пусть слабо, но ползет вверх. Кстати, уже действует по сути определенная рента на экспорт ресурсов (это концепция С. Глазьева). Людям возвращена любовь к Отечеству как ценность, мы сделали ряд кардинальных шагов в международных делах. Запад ведь недаром боится только Путина, им любой подойдет, только не он. А впереди серьезные испытания – явно пойдут на Иран, уже создали хаос в арабском мире, прибирают ресурсы к рукам, мечтают полностью переориентировать весь пояс государств по периметру наших границ, затруднить оставшиеся выходы к морю и оттеснить нас на Северо-Восток Евразии, где глубина промерзания почвы 1,5-2 метра и природные условия делают неконкурентоспособной экономику. И кто этому будет противостоять?
Общее направление национальной стратегии как внутри, так вовне, изменилось кардинально, и не видеть этого может только ослепленный. Для таких изменений нужна была колоссальная национально-государственная воля и преодоление сопротивления не только «мирового сообщества», но и части элиты, что незаметно для общества. Кстати, это сопротивление выплеснулось и на Болотной – на трибуне которой проявилась хорошо знакомая крикливая верхушечка. Дирижеры лиц не открывают. Зрите в корень, чтобы понять, как труден был поворот от 90-х, и как хрупко все сейчас.
Так что - воз уже совсем не там. Предпосылки для глубоких структурных изменений есть. Нужно, ох, как нужно, устранить сами основы для постоянного воспроизводства социального неравенства, а не только спасать оказавшихся на краю, как делали в последние годы, но вообще не делали в 90-е. К сожалению, многое из плохого, увы, не было уничтожено, ситуацию полагали просто законсервировать. Но сорняки живучи, проросли буйно, начали пожирать многое из позитивного, и люди очень и очень правомерно недовольны этим. Но я вижу задачу - сохранить предпосылки для прорыва в этом направлении и побудить сделать их основой для новой повестки дня. Нельзя отдавать это оппонентам, которые не менее власти ответственны за «сорняки», но которые противодействовали спасительному пересмотру стратегии после 90-х, а сегодня решили взять реванш.
- Что ж, «шендеровичи» уже занесли вас в свой список позора.
- Думаю, попасть в их список - это честь. Ведь составляют его те же, кто в 1993-м кричал во время расстрела парламента: «Раздави гадину!». Дай им волю, они своих концлагерей понастроят. Им, кстати, не отказать в политическом чутье, они знают, кто их главный враг. То, что для Запада именно Путин как бельмо на глазу, о многом говорит, именно его, и только его там боятся как препятствия для их амбиций. Кстати, именно Путина и только его, как сказал уважаемый мною В. Третьяков, хоть чуточку боится и наша распоясавшаяся бюрократия.
Поскольку Россия в целом по всем опросам обязательно выберет Путина, ибо его рейтинг все равно на порядки выше других, возникает вопрос, при чьей поддержке и опираясь на чьи чаяния и требования будет он составлять повестку дня?
Озлобленные собственной бесперспективностью политические банкроты 90-х стремятся приватизировать не только протест против фальши в политике искренних участников Болотной манифестации, но и недовольство национально-ориентированных консерваторов и социальные требования куда более многочисленной части общества. Эти протесты направлены в разные стороны. Соединение их в одном ложном для государства направлении, а именно так и может случится, чрезвычайно опасно. Именно в этом и есть признаки «оранжевой угрозы». Тут нельзя обмануться.
Вот, полюбуйтесь на видео, как Каспаров соблазняет ко временному союзу выпавших из политики амбициозных фигур русского движения! Еще более удручает готовность таких утративших популярность «русских» предать свое дело и льстить «уважаемому Гарри Кимовичу» ради шанса что-то выловить в мутной воде.
[ame]http://www.youtube.com/watch?v=ivEfc0uHYbs[/ame]
Либерально-западническая оппозиция не скрывает, что ей нужны, прежде всего, слабый президент и слабое государство. Они понимают, что на этих выборах Путин победит, причем без всяких приписок. Поэтому им хотя бы второй тур нужен, чтобы потом заявлять, что именно они «спасли» Путина, «предпочли все же его, а не Зюганова» и поэтому имеют право диктовать свою повестку. А она известна – возврат в 90-е годы! Нам же нужен куда более решительный поворот от 90-х, а не наоборот. И мы будем сидеть сложа руки? Любоваться собственной идейной чистотой и бескомпромиссностью? Да у нас из-под носа уведут Отечество, пока будем, как в 1990-е, спорить о лучшем устроении государства!
«Слабый» президент всегда вынужден лавировать и уступать шантажу. Но нам-то хочется, чтобы главный рычаг общественного влияния на новую повестку был в руках у государственно мыслящей части общества с ее требованиями! Нам нужны и честные выборы, и оздоровление демократических институтов, и настоящие партии, но у нас в планах иной вектор социального развития страны и истории, и этот вектор, я верю и знаю, совпадает с взглядами Владимира Путина.
Почему Запад так ополчился на него? Потому что им нужна Россия, поглощенная всецело политическим кризисом, еще лучше – конституционным кризисом. Призывы лидеров Болота и некоторых радикальных патриотов заранее не признавать никакие выборы честными и легитимными – это и есть призыв к конституционному кризису. В такой момент любое государство и любая власть уязвимы перед внешним давлением. Вспомните Б. Ельцина, который оказался полностью в плену той узкой идеологической группы, которая его поддерживала и которую поддерживал Запад, и поэтому он обречен был совершать уступку за уступкой везде – по геополитическим вопросам, по внутренним… О каком социальном государстве тогда можно было говорить? Если бы не приостановился этот процесс, то у нас уже и нефть, и трубопроводы могли попасть в чужие руки. И тогда все, конец, а между прочим, в последнее десятилетие, повторю, постепенно, без революций введена рента на экспорт сырья, хоть и без самого этого термина!
- Вы и вправду полагаете, что любой, даже самый патриотичный и социально ориентированный лидер будет делать уступки, если окажется избранным на волне резкого протеста?
- Конечно, это закон политики. Поэтому не стоит сокрушаться, что не попал в число кандидатов очень уважаемый мной Леонид Ивашов...
А некоторые готовы даже каких-то маргиналов предлагать в лидеры радикалов-патриотов. Это непростительная наивность. Никогда в истории государств, кроме времен революций, так называемые несистемные лидеры не приходят к власти. Нет для этого никаких структурных ресурсов. А на волне революций и тотального разрушения предыдущих механизмов такие благородные и бескорыстные люди оказываются немедленно выброшенными за борт циничными попутчиками. И любой «герой» из радикально протестной среды по законом политики, которые не удалось еще переступить никому и нигде, обречен ломать государство, прежние структурные связи и строить собственные рычаги управления. Это обрекает вынесенных на поверхность новых «вождей» судорожно искать поддержки с любой стороны, а потому делать уступки и уступки.
Лидер КПРФ, теоретически, попади он на вершину власти, будет вынужден делать то же самое, понимаете, - то же самое (!), что и Ельцин в свои первые пять лет – ломать и выстраивать свои рычаги управления прежде чем начать свою программу, ибо для этого надо иметь свой механизм управления сверху донизу. И Западу любой лучше Путина, потому что он будет вынужден сначала ломать куда больше, чем строить... Поэтому лидер коммунистов вовсе не стремится по-настоящему выиграть, все эксперты об этом говорят, ибо после того, как все опять превратится в хаос, за КПРФ уже не проголосуют вообще. Так что КПРФ сегодня лишь набирает очки для комфортного существования в политическом пространстве без всякой ответственности. Но признаю, конечно, они часто говорит много правильного.
Вспомните, большевики в свое время говорили о земле и воле, о мире без аннексий и контрибуций, о новой эре в международной политике. А сами, ради сохранения «цитадели» революции, отдали в «похабном» Брестском мире огромные территории, которые Россия собирала веками, золотой запас, уступили иностранцам, в обмен на невмешательство, концессии и сделали крестьян гораздо беднее, чем те были до революции. И даже через двадцать лет не были достигнуты те предпосылки для земельных преобразований и благосостояния земледельца, которые уже имелись у Столыпина! Он, как реалист, говорил, что России нужны два десятилетия без войн и революций, и тогда ее уже никому не догнать. И война же последовала в 1941-м, чтобы предупредить постепенное усиление тогдашнего нашего государства.
В сегодняшней ситуации у нас нет ни времени, ни сил для радикальных потрясений.
-Так что же - набраться терпения и ждать? Уже давно ведь ждем…
- А нам что нужно - заявить как можно громче и резче, что хотим перемен, или же сделать эти перемены возможными? Для этого надо немножко подняться над сегодняшним моментом и посмотреть вдаль. Река-то извилистая, и нам виден лишь один изгиб, а, оказывается, поток совсем не туда в итоге течет….
Я как раз с теми, кто испытывает боль и от упадка русского народа, и от того, что чиновничество давно заняло место олигархов в качестве главного объекта народного отторжения, и от неприемлемого уровня социального неравенства… Я рассуждаю именно с позиций тех, что считает, что руль, который сначала, вроде, начал поворачиваться от 90-х годов, застопорился, кто полагает – на полпути, кто – и меньше… Мы должны его подтолкнуть выверенными и сопричастными действиями.
Я верю, вижу, знаю, что Владимир Путин не просто сочувствует чаяниям тех 80% населения, к которым и я принадлежу, но и, без сомнения, хочет быть лидером, который сделал и сделает много для утверждения в истории великой России.
- Вы считаете, что Путин начал поворот от 90-х осознанно и просто еще не все сделал. А многие не верят, говорят, что же он так медлил и почему прямо не скажет, что он думает об этих «проклятых» 90-х.
- Они что хотят от Путина, чтобы он прокричал, как на митинге: «Банду Ельцина – под суд!» в доказательство своей приверженности к переменам? Может, еще Обаме кукиш показать или «в морду дать» генсеку НАТО? Ну, помните, как в «Поднятой целине» у Шолохова Макар Нагульнов мечтал взять за грудки буржуина и спросить: «Ты пил кровя у своего англицкого рабочего классу? – К стенке!». Не устаю поражаться такой наивности. Ведь в мире существует международное право, а также принятый и соблюдаемый веками кодекс поведения власти в отношении предшественников и внешних соперников! Даже ноты об объявлении войны всегда начинались с вежливой формулы: «Соблаговолите принять…». Новая власть, пришедшая на основе законной преемственности, не имеет права официально обличать предыдущую. Ибо тогда возникает разрыв в существовании государства как непрерывного субъекта международного права. Фраза Путина о разрушении СССР как о геополитической катастрофе недаром привела Запад в истерику, ибо это предел допустимого, чтобы показать свое отношение к предыдущей политике…. Это только после революций и переворотов прежнюю власть новые правители топчут, сажают в тюрьмы и вешают. Но тогда другие страны получают право вообще отказывать в признании преемства государства, выгонять из международных организаций, ставить вопрос о законности прежних позиций.
Отчего я так борюсь, защищая нашу Великую Победу Мая 45-го? Из-за оскорбленной гордости за нашу страну, беспримерную жертву и героизм? Да, но еще и потому, что глумящиеся над Победой ведут к тому, чтобы объявить СССР таким же отвратительным монстром, как гитлеровский рейх, преступным государством. И тогда можно будет подвергнуть пересмотру подпись СССР под важнейшими международными документами. А преемником всех позиций является наша Россия.
Почему все наши оппоненты так взвились после публикации документа Путина по национальному вопросу, а кто-то из не очень образованных, но ретивых патриотов был неудовлетворен? Надо уметь анализировать государственные политические тексты, это ведь особый жанр. Я человек, живший в советское время и знавший, как читать советские газеты между строк, когда одно слово означало отход от какого-нибудь ортодоксального тезиса, могу сказать, что в том документе дано много еще ни разу не звучавших тезисов. Так что, как писал Иван Ильин, «не хороните русский народ прежде времени, он восстанет из мнимого гроба и потребует назад свои права!» Но для этого надо самим делом заниматься, понимая, что на государственном уровне нельзя игнорировать как факт государствообразующего статуса русского народа, о котором впервые за ХХ век сказано, так и факт нашей многонациональности. Тем более после XX века, воспитавшего непомерные амбиции национальных меньшинств. Это ведь лишь в политическом театре Владимира Вольфовича позволительно витийствовать, что отменяется национально-территориальное деление России и будут губернии! Ну, и что будет завтра?
Власть со всей очевидностью понимает, как остры проблемы и как важно в краткие сроки осуществить прорыв в сферах, где все кричит о необходимых переменах. Ясно, что власть будет составлять свою повестку, думать о кадрах и анализировать причины появления жестких настроений. Наша задача - участвовать в этой повестке. Я осознанно, именно ради этой повестки поддерживаю Владимира Путина.
Каким же образом можно больше повлиять на эту повестку дня тем, кто хочет радикальных позитивных перемен? Показав фигу и отдав все возможности немцовым? А затем и дальше любоваться собственной идейной чистотой, наблюдая за упадком?
Мы должны самоорганизоваться в новом политическом периоде. Неслучайно я со своими соратниками провозгласила о создании Русского гражданского движения. Сейчас мы специально несколько отложили его организацию, чтобы это не стало предвыборной акцией – обязательно же обвинят, что вот продались… Это не политическая партия, это самоорганизация русского народа для того, чтобы на своей земле восстановить себя, как главную действующую и направляющую силу России.
Отданный за других кандидатов голос останется лишь демонстративным актом воли к радикальным переменам, а сам шанс осуществить серьезные перемены в нынешней политической ситуации только уменьшится.
Вот на выборах в Думу – тут другие соображения, и я бы никогда не предлагала голосовать за какую-либо «партию власти», поскольку всегда считала, что политтехнологический проект «Единой России» неизбежно сыграет нелучшую роль, и вижу что, к счастью, в глазах самой власти тот эксперимент себя исчерпал и будет пересмотрен. Но надо понимать разницу между парламентскими и президентскими выборами. В парламенте мы выбираем трибуну, и, чем больше протестных и оппозиционных взглядов представлено, тем лучше. На выборах президента, особенно в такой острый момент, соображения должны быть совершено иными, нужно думать, прежде всего, чтобы в конечном итоге наш призыв к изменениям не ушел в свисток и не сыграл на руку оппонентам наших же идей.
Ничему не учит нас история, помните, как перед революцией 1917-го весь образованный слой, вся интеллигенция убедили себя и убеждали всех, что все беды России будут решены, только если поменять радикально власть. Наоборот, все беды усугубились, государство рассыпалось, передрались все, и в это время у нас отняли все – и выходы к морям, и богатства, и потенциал и способность к развитию. И началось - холод, голод, карточки...
Потрясающие строки написал в 1921 году Максимилиан Волошин:
С Россией кончено... На последях
Ее мы прогалдели, проболтали,
Пролузгали, пропили, проплевали,
Замызгали на грязных площадях,
Распродали на улицах: не надо ль
Кому земли, республик, да свобод,
Гражданских прав? И родину народ
Сам выволок на гноище, как падаль.
И дальше:
А вслед героям и вождям
Крадется хищник стаей жадной,
Чтоб мощь России неоглядной
Pазмыкать и продать врагам:
Cгноить ее пшеницы груды,
Ее бесчестить небеса,
Пожрать богатства, сжечь леса
И высосать моря и руды.
Понадобились 50 лет, чтобы сравнивать с 1913-м… А в 1991-м - то же самое. Я этого не хочу и голосую за Владимира Путина.
vyatsky пишет
И ведь не стыдно нисколько Навальному выкладывать эти дешевые разводки.
Миронов и Хаматова откровенно посылают на*** вот эту телефонную мразь, слыша, и пониямая, что это провокаторы
а навальный выкладывает это с гордостью в сеть
какая же тупая мразь все-таки
и ключевое слово тут - -ТУПАЯ
Последний раз редактировалось sergign60; 25.02.2012 в 15:36
дословно: "Страна живет в долг. Они живут не по средствам и перекладывают часть груза своих проблем на всю мировую экономику, в известной степени паразитируют на мировой экономике"
Гнэл Унанян Россия, Москва.
Родился в 1969 году в городе Ереван.
Окончил Московский Авиационный институт им. С. Орджоникидзе по специальности "Инженер-механик по проектированию самолетов".
Окончил Школу Бизнеса МГУ по специальности "Стратегический менеджмент"
Последние 10 лет занимает позиции исполнительного или генерального директора в различных коммерческих компаниях.
24 февраля 2012 Гнэл Унанян
Третьего дня на форуме «Однако», обсуждая статью Анатолия Вассермана, я сказал одному скептически настроенному собеседнику следующее: «Кардинально менять точку опоры в нынешнем неустойчивом положении чрезвычайно опасно. А вы сделали его ещё менее устойчивым, тем самым отложив вами же желаемые перемены в еще более отдалённое будущее (потому, кстати, и идиоты).Своими дурацкими, заведомо невыполнимыми требованиями, так называемая оппозиция (на самом деле никакой реальной позиции так и не продемонстрировавшая) лишила страну выбора на этих выборах. Скажите ещё, что этих людей можно характеризовать каким-то другим словом! А что перемены эти будут, не извольте сомневаться. В противном случае Путиным займёмся уже мы». На что меня немедленно спросили: «Кто это «МЫ» и сколько нас?»
Спасибо за вопрос. Отвечаю.
МЫ – это историческая совокупность людей, которые независимо от этнического происхождения, вероисповедания и убеждений твёрдо намерены оставаться жить в России, умереть здесь и оставить здесь жить своих детей и внуков. Поскольку никакого общепринятого наименования у нас пока нет, в рамках этого текста я буду называть нас «российское общество» и, конечно же, МЫ. По подсчётам Роскомстата нас существенно больше ста миллионов. МЫ – это я, это тот человек, которому я отвечал на форуме и тот, который задал вопрос о нас. Это подавляющее большинство тех, кто приходил на Поклонную и Болотную. Это те, кто сейчас яростно отвергает и клеймит друг друга. МЫ – это МЫ: наконец-то объединившееся российское общество. Не верите? Могу доказать.
Двадцать пять лет назад нас послали в нокаут, да так ловко, что МЫ перестали быть собой. Двадцать пять лет МЫ находились в бессознательном состоянии, позволяя кому попало решать нашу судьбу. Все эти годы МЫ по инерции, оставшейся в наших головах от советских времён, ожидали, что власть предложит нам основательную, непротивную нашему жизненному укладу идеологию. МЫ двадцать пять лет продолжали верить, что государственная власть обладает монополией на идеологию. Однако за всё это время власть так и не смогла предложить обществу сколько-нибудь внятной идеологической основы. Нам пытались (да и сейчас ещё пробуют напоследок) подсунуть неуклюже склеенный из разношёрстных кусков суррогат, который нас совершенно не удовлетворяет.
Некоторые из нас потеряли веру, приняли идеологии других обществ и теперь добросовестно трудятся на благо своих новых родин. Другие совершенно опустились, деградировали и утеряли всякую связь с реальностью, со своим прошлым, а следовательно, и с настоящим, тем самым лишив себя будущего. Эти теперь живут в выдуманном мире, и в массе своей будут там пребывать до конца. Но большинство нас сохранились, и по-прежнему нуждаются в идеологической основе жизни.
И вот в конце прошлого года МЫ осознали, что такая идеологическая основа у нас уже есть. Именно так: не дождавшись от власти внятных идеологических формулировок, МЫ самостоятельно выработали новую национальную идею. Звучит она предельно просто: «МЫ ХОТИМ БЫТЬ!»
Это -- качественно новое состояние российского общества, которое последние лет тридцать-сорок не демонстрировало никакой воли к жизни, а даже наоборот периодически пыталось покончить собой. Теперь всё не так.
МЫ осознали, что хотим продолжить своё существование как самостоятельная часть человеческой цивилизации, обладающая свободой выбора и волей этот выбор осуществлять. МЫ больше не желаем оставаться осколком разрушенной в ходе исторической борьбы политической формации. МЫ требуем для себя нашего законного места на планете. Места, оплаченного кровью наших предков и трудом многих поколений. И МЫ выражаем всё это деятельно, при помощи конкретных действий, пусть пока ещё не совсем последовательных. А самое главное – МЫ готовы выразить свою волю настолько настоятельно и действенно, насколько это потребуется для её удовлетворения. Хотя пока неплохо было бы дозировать «настоятельность и действенность», чтобы не нарушать наш внутренний процесс выработки единой идеологической платформы, который уже начался в обществе (об этом чуть позже). И здесь нам поможет только здравый смысл и внимание друг к другу.
Это – качественно новое состояние для сформировавшейся в наше отсутствие российской политической элиты. Двадцать пять лет существование российского общества зависело от состоятельности российского государства, а теперь существование российского государства зависит от состоятельности российского общества. С этим еще должны свыкнуться, и МЫ, и власть. Ни нам, ни власти это не дастся легко. Важно пройти этот путь без насилия в отношении друг друга, хотя соблазн, конечно, велик, поскольку с одной стороны поднакопилось обид, а с другой отсутствует всякое понимание о возможности двусторонней коммуникации с нами на равных.
Это -- качественно новое состояние для всей человеческой цивилизации, поскольку перезапустился исторический процесс самоопределения одного из крупнейших народов мира. От того, как МЫ самоопределимся зависят судьбы не только наших потомков, но и десятков других народов. Нельзя надеяться, что мы не встретим никакого сопротивления. Во-первых, МЫ нарушаем планы, по крайней мере, тех обществ, которые уже не рассчитывали на наше самоопределение. Вряд ли они будут в восторге. Во-вторых, никто не может чувствовать себя в безопасности, когда рядом приходят в действие силы, которым ты по разным причинам не можешь противодействовать. Поэтому нам необходимо самоопределяться предельно гладко, без резких движений, чтобы не пугать мир. Уточнюсь: это не означает торга, а тем более соглашательства. Торг в таких вопросах неуместен. Просто МЫ должны точно выдерживать грань между твёрдостью и жёсткостью, не отступая от первого, но и не впадая во второе. Это обязанность сильного перед слабыми – точно отмерять свою силу.
Напрашивается вопрос: почему же мы не наблюдаем никакого единения, а наоборот – можем видеть существенный раскол? Объясняю. Раскола никакого нет. Просто различные части общества имеют разную социальную динамику и разные социальные роли. Вся теперешняя общественная дискуссия при внешней накалённости происходит вокруг того, какими именно НАМ быть, а не о принципиальном существовании или не существовании НАС. МЫ очень скоро выработаем общее мнение, какими именно мы хотим быть, через год-два обсуждение прекратится, и настанет время действия. Сразу оговорюсь, это не относится к двум группам: перебежчикам и эскапистам (о них я уже говорил) -- эти уже (или пока ещё) не МЫ, и в процессе самоопределения не участвуют. У них совсем другие мотивы и задачи.
Так что же происходит? При любых социально-политических процессах первыми в движение приходят критики. Есть такая социальная группа в любом обществе – это люди с завышенными личными амбициями, преимущественно критическим складом ума, с уровнем образования выше среднего и нередко с обострённым чувством справедливости. Критики всегда первыми на практике обозначают недовольство общества тем или иным положением, реализуя свою социальную функцию – протестную.
Между тем, это недовольство критики выработали не сами. Как правило, свою гражданскую позицию они вырабатывают на основе теоретических изысканий аналитиков – это другая, крайне малочисленная социальная группа интеллектуалов, вербализующая теоретические основы развития общества, то есть сгущающая витающие в воздухе наши с вами мысли и настроения до конкретных смысловых конфигураций. Критики берут их выводы, применяют к действительности (часто упрощая и формализуя) и формулируют протестный вектор. Критики – авангард общества в буквальном смысле этого слова (посмотрите в словарь). Это логично: не разрушив частично, а иногда и полностью существующую систему (неважно политическую, социальную или экономическую), нельзя встроить в неё элементы нового (как вариант – выстроить с нуля).
Однако ошибкой будет считать критиков конструктивной силой. Сами они ничего не демонтируют и не строят. Их задача -- кричать, тыкать пальцем, требовать утопий, любым способом чётко обозначить подлежащее демонтажу или реконструкции. Вот они и кричат, честно выполняют свою социальную роль. Если аккуратно отделить примазавшихся к нам на Болотной перебежчиков и их лозунги, то окажется, что больших противоречий-то и нет. Болотная честно, хотя и не без издержек, выполнила свою социальную роль – указала обществу на нежелательные элементы нынешней общественно-политической конструкции.
Что будет дальше? Критики будут бушевать до тех пор, пока не придёт в движение основная масса НАС, после чего они довольно быстро сойдут с общественно-политической сцены, поскольку не приспособлены к созиданию. Власть может удерживать критиков в рамках гражданского повиновения, но убрать совсем не в состоянии.
Это могут сделать только созидатели.
Созидатели – это другая (и очень большая) социальная группа, которая, собственно, и начинает перестраивать общество и государство. Это невообразимая сила, не поддающаяся торможению. Насколько конструктивной и мирной окажется эта сила, во многом зависит от нынешней политической элиты, поскольку формировать новую нет времени – народные массы уже пришли в движение. В идеальном случае созидатели повторят сделанное в 30-е (а при необходимости - и в 40-е) годы прошлого века, а в худшем – снесут и теперешнюю власть, и теперешнее государство. Последнее крайне нежелательно, поскольку процесс возвращения государственности затянется на многие десятилетия. По счастью, шансов на такой сценарий просматривается немного. Впрочем, и первый вариант вряд ли осуществим.
Как я уже говорил, современная российская политическая система ни организационно, ни ментально не готова к общественному диктату. А МЫ очень скоро начнём именно диктовать власти условия, ставить задачи и требовать их исполнения. Таков непреложный исторический закон – сформировавшееся движение народных масс неостановимо даже самими этими массами. На пути от одного равновесного состояния к другому МЫ не можем остановиться, даже если захотим. Общество, созревшее для определенных изменений, именно эти изменения и претерпит, а всё, что не в состоянии вовремя приспособиться к новому, будет неизбежно растерто в пыль.
Остаётся ответить на один только вопрос. Причём тут Путин и почему МЫ должны им интересоваться?
Особенность исторической памяти народов состоит в том, что действия исторических личностей оцениваются исключительно по тем практическим результатам, которых они добились. Ни намерения правителей, ни их убеждения и желания, ни даже методы их правления не остаются в исторической памяти народа. Всё это вымывается временем и обезличивается. Только действительно достигнутые результаты влияют на то, что люди думают об исторических личностях через сотни лет после их смерти.
Отто фон Бисмарк и Хосров Ануширван, Цинь Шихуанди и Наполеон, Салах ад-Дин и Пётр Первый, – все эти люди глубоко почитаемы теми народами, которым они служили, хотя ни один из них не был ни гуманистом, ни пацифистом, ни даже вегетарианцем. Все они защищали интересы своих народов любыми доступными средствами, и поэтому остались в памяти народной героями, несмотря на вольные толкования из биографий, историографические наслоения и спекуляции более поздних властителей. Их заслуга в том, что в конце своего правления они оставили своим народам много больше того, что получили в начале. И это в народной памяти перевесило всё прочее, даже откровенные мерзости.
Я специально не затрагиваю более близкие примеры, чтобы не возбуждать сограждан: субъективное стирается из народной памяти далеко не сразу. Хотя нет, один пример привести можно. Например, Гитлер никогда не будет реабилитирован немецким народом. Но не потому, что он ненавидел евреев и методично уничтожал славян. Он не станет немецким героем только потому, что в результате его правления Германия, жаждавшая реванша, вместо этого получила ещё одно поражение, обнищала, была раздроблена и попала в зависимость от других стран более чем на полвека. Конечно, другие народы оценивают, и всегда будут оценивать этого персонажа с иных позиций, но для немцев всё станет именно так, как только из общества выветрятся последние крохи личных воспоминаний и фамильных преданий. Переведите эти мои слова на немецкий сейчас, через семьдесят лет после Гитлера, -- и мне запретят въезд в Германию до конца моих дней. Сделайте то же самое через двести лет, -- и меня будут цитировать во всех немецких учебниках истории.
Возникает вопрос: а почему же сотни и тысячи правителей разных стран и времён, исправно преумножавшие достояние своих народов и государств, были забыты и теперь известны только специалистам? Потому что стать исторической личностью можно только в определенные периоды жизни общества, когда само общество находится в активной фазе развития. Мало правителю заявить себя частью нас. Надо чтобы и МЫ признали его частью себя. А МЫ на это способны, только когда МЫ существуем. Именно поэтому лет через сто Ельцина будут помнить только историки и ученики пятого класса, да и те к седьмому классу забудут. Потому что он был, когда нас не было. Поэтому у него не было ни одного шанса.
Спрашивается, а когда же Путин стал исторической личностью? Да вот буквально пару-тройку месяцев назад, когда не отступил в тень, как Медведев, а вышел вперёд. Неважно, сознательно он это сделал или нет. Неважно, своею ли волей он так поступил или под давлением обстоятельств. Неважно, каковы его мотивы и планы. Важно, что он заявил себя лидером в тот самый момент, когда появились МЫ. Путин положил руки на колесо истории как раз в тот момент, когда оно вышло из состояния покоя, и теперь у него есть только две возможные судьбы. Либо он крутит это колесо, куда МЫ самоопределимся, либо МЫ такое сделаем с ним и со всем, что у нас ассоциируется с его именем, что и представить тошно. МЫ, признав Путина своим, защитим его от всех угроз и попыток влияния извне, но с этого же момента ничто не защитит его от нас.
Путин, конечно, станет президентом. Но это его президентство будет совсем не таким, как прошлое. Он больше не волен единолично выбирать направление движения, как впрочем, и каждый из нас. История не знает жалости. Она одинаково жестоко уничтожает и тех, кто забегает вперед, и тех, кто отстает от ее поступи. Поэтому ощутите ритм и держитесь его изо всех сил.
Чат КОБ
24.02.2012, 13:02
все пропало
Гнэл Унанян Россия, Москва.
Линейный вид
