[ЛРС]

Сообщение от Sirin

И какие выводы?

я полагаю, что ничего личного ... чисто бизнес ...
его напрягали банкиры определенной национальности ...
не получилось у него разделить темы ростовщичества как такового ... и существенного национального перекоса в кадрах финансового сектора ...

[Sirin]

Ну, у него получилось много чего другого.
В книге много примеров.
А до того, как Гитлера развели как лоха на войну, он был "человеком года" в Таймс, и взасос целовался с британской королевской семьёй, крутил дела с папой Джорджа Буша, вобщем был для западного истеблишмента вполне рукопожатный перец.

[promity]

Даже во сне тороплюсь, чувствую, что не успеваю

На уроке истории спросил 11-классников, что они знают о Ф.Э. Дзержинском.

- Он кровавый палач. Кажется лично расстреливал людей из "Маузера".

- Он коммунист.

- Он кажется узбек или таджик. Понаехали к нам после революции.

- Все менты и фейсы на него молятся.

- Быший зек. Долго в тюрьме сидел.

- У него было прозвище, кажется что-то связано с железом.

- Одноклассник Сталина и Ленина.

Ну чего, нормально. Хоть что-то знают.

Когда я рассказал им о Феликсе Эдмундовиче все были крайне удивлены от того как он жил и что успел сделать:

Был католиком и польским дворянином;
Был очень скромен в быту и никогда ни для себя, ни для близких ничего не просил;
Создатель спортивного общества "Динамо" и культуры массового спорта в России (даже идея утренних зарядок по радио, его);
Ликвидировал беспризорность с которой не смогло справиться Царское и Временное правительство. Малолетние преступники стали полноценными людьми и гражданами;
За два года восстановил нормальное ж/д сообщение в стране и построил столько новых дорог сколько не построили до него за сто лет;
Убедил Ленина использовать бывших царских специалистов в качестве консультантов в армии, милиции и других министерствах;
Основал ВЧК - первую спецслужбу в нашей стране эффективно работавшую как внутри государства так и за его приделами;
Именно в соответствии с его планами начали отстраиваться промышленные предприятия по всей стране, что позволило совершить индустриализацию без которой мы бы проиграли во Второй мировой войне.
20 июля 1926 года после двухчасового доклада и за три часа до своей смерти, Дзержинский, в ответ на укоры жены, принёсшей ему в кабинет чаю с лимоном, сказал:

- Устал я Софья. Даже во сне куда-то бегу, бегу. Тороплюсь, но чувствую что не успеваю.

- Вот и передохнул бы. Тебя же просили съездить полечиться, и врач тоже настаивал.

- Обязательно отдохнём, обязательно съездим, милая. Вот кое-что доделаю и поедем. Потерпи.

- Знаю я тебе. Ещё немножко, ещё немножко...

Через три часа, сердце Дзержинского остановилось. Пламенный революционер по кличке "Астроном" сгорел на работе преданный своему делу до конца. Он остался любим и ненавидим, но уж точно не забылся потерявшись в бурных волнах истории.

[ЛРС]

Сообщение от Sirin

Ну, у него получилось много чего другого.

ну да ... в том числе существенно усилить степень моторизации РККА и Вермахта одновременно ... хороший дядя ...

[promity]

Небольшой цикл материалов об одном из иудушек, благодаря стараниям которых СССР пал и уже почти 30 лет мы живём в условиях реанимации капитализма в России.

Дмитрий Волкогонов - политический оборотень вселенского масштаба

В эти дни, 90 лет назад, родился советский и российский историк, философ, политолог и политик, доктор исторических и философских наук, член-корреспондент РАН, генерал-полковник Дмитрий Антонович Волкогонов. Это был фарисей и политический оборотень такого масштаба, которого не знала вся тысячелетняя русская история. И никто об иудушке не вспомнил…
Свой рассказ о ВОЛКОГОНОВЕ хочу предварить несколькими общими замечаниями. Ибо, смею полагать, что знаю Дмитрия Антоновича, как никакого другого генерал советской армии, сразу как бы в нескольких уровнях: как политика, общественного деятеля; как писателя, историка; как военного политработника, долгое время бывшего моим очень большим, но в то же время непосредственным начальником, который однажды даже объявил мне серьезное взыскание; как автора учебных пособий, по которым я получил вначале среднее, а потом и высшее военное образование, закончив, кстати, ту же Военно-политическую академию, где не только учился, преподавал, но и кандидатскую, докторскую диссертации защитил мой герой.

Сомневающемуся, всегда болезненно переживающему успех или провал дела человеку, мне и этого показалось мало, и я предпринял, без ложной скромности, достаточно внушительный труд, проштудировав 164 газетные и журнальные публикации и 16 книг из 31 написанных Волкогоновым в советское время. При этом я осилил лишь часть, полагаю, незначительную из того гигантского словарного тезауруса (запаса – М.З.), который через печатный станок воспроизведен Дмитрием Антоновичем за активные годы его жизни. В звании подполковника Д. Волкогонов стал референтом начальника ГлавПУРа генерала армии А.А. Епишева. На этом чрезвычайно примечательном факте я ещё остановлюсь. Пока же отмечу, что в продолжение нескольких лет он писал всё за своего могущественного шефа: доклады, речи, многочисленные выступления в газетах, журналах, на радио, на телевидении. Здесь уже никто не в силах измерить и проанализировать объем той титанической работы, которую произвел Волкогонов будучи alter ego самого главного военного политработника. Точно так же невозможно ни практически, ни теоретически вычислить то, что вышло из-под пера Дмитрия Антоновича, когда он служил начальником отдела, заместителем начальника ГлавПУРа. В силу должностных положений он обязан был готовить материалы не только для своего непосредственного шефа, но и для министра обороны, его многочисленных заместителей. В те застойные достославные годы даже выступление в «Правде» «рядового маршала», как правило, проходило через руки «виртуоза пера и мысли» (так любовно называли Волкогонова его благодарные начальники). Разве все это, возможно, разыскать и учесть обыкновенному человеку?

Д. Волкогонов большую часть своей службы находился на главном пункте управления сознанием, волей и, в конечном счет, жизнью воинов армии и флота. Ведь что собой являл ГлавПУР? Не только генеральный штаб по оболваниванию, политической и психологической обработке солдат, офицеров, генералов, но, прежде всего, хорошо сконструированный, надежно отлаженный, не дававший никогда никаких сбоев манипулятор, с помощью которого КПСС управляла Вооруженными Силами. Если, предположим, начальник политотдела дивизии, член военного совета армии, округа, флота почему-то не ладил с соответствующим командиром, то меняли всегда последнего, а не первого. Партия никогда не выпускала власти из своих рук. Начальниками ГлавПУРа всегда назначались, поэтому и особые люди. Например, Л.З. Мехлиc, которому сам Волкогонов дал такую характеристику: «Не лишенный способностей, но с откровенно полицейским мышлением, Мехлис был одним из тех, кто регулярно докладывал Сталину «доверительную» информацию о других руководителях партии. Но едва ли это был человек идеи». Что же касается А.Епишева, то в свое время он три года проработал заместителем министра государственной безопасности бок о бок, плечом к плечу с Берией и Абакумовым. Понятно отсюда, каких взглядов придерживался Алексей Алексеевич, какую идеологию исповедовал и каким был человеком. Но, надо отдать ему должное, соответствующие кадры подбирать и расставлять умел. И, уверяю вас, читатель, далеко не случайно в орбите его троглодистских интересов появился подающий надежды военный преподаватель-философ.

Кто-то возмутится, что за намеки, ведь Волкогонов был способным, талантливым военным ученым, защитившим докторскую диссертацию в звании полковника. Бесспорно. Талантов у этого человека нельзя было отнять, как и не отобрать его бесчисленных трудов по восхвалению, укреплению и развитию «незыблемых» социалистических и коммунистических ценностей. Тут другой щепетильный момент присутствует: отец Дмитрия Антоновича был репрессирован. А сын, не имея никаких боевых и повседневных заслуг, тем не менее, так блестяще взлетел, другого слова трудно подобрать, по военно-политической самой консервативной тоталитарной лестнице. Да ещё и притом, что его шеф Епишев до гробовой доски исповедовал сугубо сталинское мировоззрение. Если хотите знать, то не то, что в руководящий ареопаг – в клерки ГлавПУРа нельзя было проникнуть с «подмоченной» биографией! Однако, Волкогонов прошел «под зеленый свет»! А много лет спустя, под тот же свет политического светофора проехал в народные депутаты. Одно слово: виртуоз!
На избранной им стезе, Волкогонов достиг максимально возможной вершины, став начальником управления пропаганды и агитации – заместителем начальника ГлавПУРа. Следующей ступень была уже должность самого начальника этой военной политической структуры. Однако по существующим тогда канонам Дмитрий Антонович подняться на неё технически не мог. У него напрочь отсутствовала, какая бы то ни было практика живой работы в войсках на политических должностях. Тогда как во многом менее одаренные его сверстники разъезжали по городам и весям, накручивая себе надлежащее служебное положение, молодой Дмитрий обслуживал страшного, угрюмого и могущественного Епишева. Юный философ, умевший без шпаргалки прочитать практически любую лекцию по любой из общественных дисциплин, выполнял обязанности умственного лакея начальника ГлавПУРа.

Отдаю себе отчет в том, что пишу. Был я в очень хороших, если не сказать дружеских, отношениях с покойным генерал-майором Вячеславом Васильевичем ТРУШИНЫМ, который выполнял при начальнике ГлавПУРа А.Д. Лизичеве те же обязанности, что и Волкогонов при Епишеве. Это был влиятельный в Вооруженных Силах СССР человек, имевший свой отдельный кабинет на «священном» третьим этаже политкомбината, «кремлёвку», персональную машину и такой объем материально-номенклатурных благ, которые обычному генералу и не снились. Со многими очень сложными вопросами он расправлялся как Александр Македонский с гордиевым узлом. И при том всем являлся обычным клерком, преданно смотрящим своему шефу в рот, как спортсмен-новичок маститому тренеру. Волкогонов тоже был клерком. Только в отличие от энергичного, порой нахрапистого Трушина он имел всегда тихий и спокойный, можно сказать интеллигентный нрав. Но за свои идеи мог постоять крепко и жестко. Когда выдавал замуж собственную дочь, за свадебным столом кто-то из гостей позволил себе неделикатное высказывание в адрес Владимира Ильича Ленина. Тогда еще полковник Волкогонов поднялся и тихим, но твердым голосом сказал свату: «Считаю недопустимым, чтобы в моем присутствии оскорбляли светлую память величайшего вождя мирового пролетариата. Поэтому – либо я ухожу, либо этот господин покинет нашу компанию». Пришлось «клеветнику» ретироваться. Спустя многие годы, Волкогонов на обложку своей книги издевательски поместил фотографию обезумевшего вождя мирового пролетариата …
В годы советской власти непомерный, как бицепсы у культуриста, интеллект Волкогонова так и рвался наружу. Будучи еще начальником отдела, Дмитрий Антонович позволил себе однажды яркое трибунное выступление перед высшим командным составом Министерства обороны СССР и получил щелчок по носу от маршала В.Г. Куликова, который недовольно заметил: «Он что, умом своим перед нами хвастается? Так пусть зарубит себе на носу: маршал всегда умнее генерала!» В другой раз Волкогонов вызвал недовольство у военного руководства тем, что практически каждое воскресенье красовался перед телевизионной камерой в небезызвестной передаче «Служу Советскому Союзу». Так что служба была у него «и опасна, и трудна». Он правил её с умом и тщательно, сделав куда более солидный задел, нежели другие непомерно разбитные и практичные сотрудники-коллеги по главпуровской челяди. Творческий потенциал при умной голове – это всегда больше денег и материальных благ. Правда, деньги Дмитрий Антонович любил до дрожи в членах. Он зарабатывал их на газетно-журнальной ниве постоянно, активно и методично. Став генералом, он словно дал себе творческий обет: ежемесячно выступать с пятью-шестью большими материалами и за год писать книгу. И неукоснительно выполнял этот зарок.

О чем, где и как писал Волкогонов? Начнем с того, что за долгое время доктор философских наук, восходящая звезда ППР (партийно-политической работы) был terra incognita для цивильной части населения Советского Союза. Гражданские ученые-обществоведы чрезвычайно скептически относились к военным собратьям и не без основания. Те и впрямь были, как бы второго сорта, вроде как бы и не всамделишными учеными. Если человек без погон мог хоть подобие какого-то поиска истины изображать в тех условиях тотального мракобесия, то военный философ, психолог или историк в силу специфических условий службы даже попыток подобных не мог себе позволить. Поэтому общественные кафедры военных вузов были такими бастионами тоталитаризма, что там малейшие ростки живой мысли чахли, как комнатные цветы, выброшенные на помойку. Зато филистеры, подхалимы, циники и проходимцы очень быстро становились военными учеными-обществоведами. Военное ведомство вообще держало пальму первенства по этой части. Такая атмосфера царила в военной общественной науке. Она плодила догматиков-начетников и ни на что больше способной не была. Отсюда человеку, обладающему таким гибким, изощренным умом, такой замечательной памятью (она у моего героя и впрямь замечательная) защитить диссертацию на кафедре Военно-политической академии было не сложнее, чем помочиться через два пальца (прости Господи). Но уже за порогом академии диссертации, склепанные на военном конвейере, совершенно никого не интересовали. Вот почему десять генеральских лет Волкогонов публиковался исключительно в военных изданиях. Он оплодотворял газеты и журналы «в погонах» с интенсивностью матки, которая трудится в улье. При этом ему автоматически выплачивался гонорар намного больше, чем рядовому труженику газетно-журнальной полосы. Так что со своего «приусадебного огородика» Волкогонов собирал несравненно больше плодов, чем давала ему генеральская кормушка, которая тоже скудостью не отличалась. Всеми военными газетами и журналами он командовал лично. Жестко и нахраписто командовал. Никаких, даже самых невинных отступлений от железобетонных ЦУ и ЕБЕЦУ (ценных и еще более ценных указаний) ЦК КПСС он не допускал, сам по этой части являя пример безупречный. Он с тонкостью японского сейсмического аппарата последней модификации чувствовал малейшее колебание со стороны Старой площади и с трансформаторской усердностью передавал эти колебания в военные средства массовой информации. И попробовал бы кто ослушаться главного военного идеолога. В порошок стирал!
В силу этого незамысловатого обстоятельства, каждый главный редактор военного издания почитал за великую милость, за счастье, за радость как можно больше публиковать шефа по идеологии и как можно больше ему за это платить. И вы, читатель, полагаете, что писучий высокий автор хоть раз отверг такое прозрачно закамуфлированное подношение? Или вы полагаете, что генерал передавал свои несметные гонорары в детские сады, в приюты, в фонд мира? Не смешите! В годы генеральской молодости, как и в старости Волкогонов никогда и никому не отказывал в публикациях, словно та девица не очень пуританских нравов, и строго следил, за перечислением ему гонораров. Неуемная жажда быть везде и всегда на виду, на слуху у возможно большего количества народа с возрастом у Дмитрия Антоновича не только не ослабевала – наоборот крепла. Он как юный пионер готов был где угодно и с кем угодно спорить и доказывать сегодня одно, завтра другое. Он и готов был писать на любую тему. Неиссякаемый, ненасытный генерал, в какое-то время искренне возомнивший из себя пророка или апостола Павла, который, как известно, из фанатичного преследователя христиан превратился в самого ревностного защитника Христа.
Перед Волкогоновым армейской и флотской пропагандой заправлял генерал-лейтенант Николай СМОРИГО. Вечно бритоголовый, как Котовский, с тяжелым взглядом Кашперовского, он отличался крутым норовом и злостью человека, искренне полагавшего, что вокруг него люди только тем и заняты, как бы расшатать устои государства. Он тоже пописывал в средства массовой информации тяжелые трактаты, от которых у читающих возникало несварение желудка. Но он соблюдал достоинство высокого военного чиновника и не частил, тем более не разменивался на мелкие издания, типа «Блокнота агитатора». Волкогонов печатался через номер в этой брошюрке для солдат! Его фонтанирующий интеллект, творческий зуд требовали регулярного и постоянного выхода. Кроме того, в отличие от своих предшественников, Дмитрий Антонович никогда ведь не являлся простым приводным ремнем в идеологии, её функционером, популяризатором. Он лично творил идеологию на порученном участке с безоглядностью и фанатизмом ортодоксального большевика-ленинца. Он создавал и пестовал, дорабатывал и совершенствовал все идеологические постулаты не за страх, а на совесть, или, во всяком случае, на комплекс воззрений и чувств, её у него заменяющих.

Вот лишь некоторые темы его выступлений. «Неизбежная победа коммунистической идеологии», «Триумф великих идей ленинизма», «Коммунистическая мораль – неиссякаемый источник сил и вдохновения», «Революционная и политическая бдительность советских воинов», «Нравственное кредо Маркса», «Борьба с вражеской идеологией – важнейший участок политико-воспитательной работы», «Ленин – великий вождь Октября», «Всепобеждающая сила ленинизма», «КПСС об углублении общего кризиса капитализма и его агрессивности», «Анатомия антисоветского мифа», «Верность революционным традициям», «Антисоветские миражи», «Выше действенность идеологической работы!», «Защита и упрочение мира – историческая миссия социализма». Таких и подобных работ Волкогонов написал (присядьте на миг) несколько тысяч! И из этого хлама потом пек книги. Мой старший товарищ полковник Рыбин возглавлял литературную редакцию Воениздата. Рассказывал, как Волкогонов выкручивал издательскому руководству руки для того, чтобы его мерзопакостную писанину оформляли по разряду… литературного творчества. За литературные произведения платились большие гонорары.

7 марта 1991 года состоялось заседание главной Редакционной комиссии 10-томного труда «Великая Отечественная война советского народа». Довелось мне присутствовать на этом мероприятии. Волкогонов в качестве начальника Института военной истории и главного редактора труда отбивался от уничтожающей критики действующих и отставных маршалов и генералов армии, сотрудников ЦК КПСС, которые в пух и прах разнесли коллективную работу. В адрес генерала, переметнувшегося в «дерьмократы» высказывалось много тенденциозных, конъюнктурных, где-то даже злых обвинений. Но большинство упреков прозвучали по существу. Начальник тогдашнего Генерального Штаба ВС СССР генерал армии М.Моисеев прямо заявил (он, слава Богу, жив и здоров, не даст мне соврать): «Борьба за власть в России вынудила Волкогонова бросить труд на произвол судьбы. Это – должностное преступление». Другой выступающий обвинил начальника института в том, что он ничем иным, кроме как написанием личных трудов, не занимается. Дмитрий Антонович в основном с критикой соглашался: «Может, действительно недостаточно внимания уделил я первому тому, но никогда, ни одной строки «личных трудов» я на работе не писал». Он цинично и как всегда нагло врал. Потому что автор этих строк лично и неоднократно видел на рабочем столе генерала гранки его книг. Некоторые сигнальные листы он мне давал для того, чтобы из них я впоследствии готовил интервью и с ним. Правда, меня именно поэтому можно и должно обвинить в предвзятости. Тогда предлагаю выдержку из «Триумфа и трагедии»: «Я просмотрел, наверное, не одну тысячу документов, адресованных ему (Сталину – М.З.)». Да только на эту кропотливую работу – знакомство с документами - надо потратить месяцы и месяцы! А ведь автор «творчески переработал» для своей «трагедии» еще 517 книг, документов, собраний сочинений! Полагаю, что на книги политических портретов Троцкого и особенно Ленина Волкогонову надо было, по крайней мере, не меньше переворочать литературы. Когда же было ему руководить институтом, кандидатов, докторов там всяких выращивать, тома какие-то редактировать, за власть бороться, на митингах, по телевидению, на радио, в газетах и журналах выступать, за рубеж регулярно выезжать? Это что же получается – Дмитрий Антонович был у нас не пожилым и хворым генералом, а каким-то японским роботом!
Все гораздо проще. Ничего в своей жизни и никогда Волкогонов не делал для армии, страны, народа. Только под себя греб нагло, по-кулацки исступлённо. И это есть чистейшая, незамутненная правда. В той же книге «Триумф…», говоря о Троцком, Волкогонов искренне удивляется плодовитости Лейбы. Так вот, после Троцкого в Советской Армии более плодовитого, как кролик, человека, нежели «генерал от идеологии», никогда не наблюдалось. Они в чем-то даже похожи друг на друга. Не только достоинствами - живостью ума, великолепной памятью, умением быстро схватывать летучий эфир момента, но и недостатками - сочинительским графоманским зудом, находящимся за разумными пределами, беспринципностью, цинизмом, доведенным до высших пределов.

Вам никогда не приходил в голову, дорогой читатель, такой вопрос: а что собой являл Волкогонов по профессиональной принадлежности, как мастер, достигший совершенства в каком-то одном деле? Ответ прост, как окурок. Генерал был кругом дилетантом. Окончил танковое училище, но ни дня не командовал. После учебы на педфаке, лишь пару месяцев поработал преподавателем. Имел ученую степень философа, но ровным счетом ничего для этой науки не сделал. Занимался всю жизнь идеологией, а потом возглавил исторический институт. Там же впряг в свою повозку коня и трепетную лань и занялся политической борьбой. А всем вместе взятым занимался в редких перерывах между выпуском собственных книг. Такая всеядность всегда ценилась нами со знаком «плюс». Неразумные, мы и здесь заблуждались. Представьте себе врача, который бы в молодости лечил ухо, горло, нос; в зрелом возрасте переквалифицировался бы в гинеколога, а на старости лет, трясущимися руками стал бы делать хирургические операции. Да я лично в гробу бы видел такого эскулапа! Но, поди ж ты, в иных сферах человеческой деятельности ухарское порхание с одной профессиональной ветки на другую вроде как и за доблесть почитается. А вам не кажется, читатель, что мы потому и барахтаемся в глубокой яме с дерьмом, что организация работ по нашему спасению всегда находится в руках дремучих, но очень самонадеянных дилетантов. Таких, каким был Волкогонов. Ну, что он мог присоветовать тому же Ельцину по военным вопросам? Как найти выгодную цитату у Саллюция Гайя Криспа? Ведь ничем иным, кроме как цитированием великих умов и партийных документов, этот человек в своей жизни по-настоящему не занимался. Ещё он умел нос по ветру держать. Ну, неужели же таких скудных качеств достаточно, чтобы советовать руководителю великой державы, как её вытаскивать из глубочайшего кризиса? Поэтому-то все паскудное ельцинское десятилетие мы прозябали как великая держава бомжей. И не было у неё иного выхода до тех пор, покуда у её руля стояли ельцины и волкогоновы.
Собственно, недостатки всего доперестроечного так называемого творчества фарисея в генеральских погонах нет смысла разбирать потому, что все оно лопнуло в одночасье, как большой мыльный пузырь, долго носившийся в воздухе и переливавшийся всеми цветами радуги. Случай – редчайший даже в практике иных прочих хамелеонов от идеологии, политики, литературы. К примеру, тот же Коротич может сейчас запросто издать свою «застойную» лирику. Весьма, кстати, недурственную. Боровику Генриху не надо будет отказываться от какой-то части своих зарубежных очерков. Даже Арбатов с Бурлацким и те смогли бы, хорошо поискав, найти в своем прошлом, тоже до одурения обильном, аллилуйски-холуйском творчестве что-то такое, что можно было бы показать сегодняшнему читателю. И только единственный из всей плеяды «прозревших» перестройщиков генерал Волкогонов не смог бы ни одну газетную или журнальную публикацию, ни одну книгу, изданную до 1986 года, ни переиздать, ни даже сослаться на них. Всё, что написал этот восторженный соловей советского тоталитарного социализма, гневный обличитель капитализма, – все сплошь состоит из застойного идеологического дерьма. В любой, самой тонюсенькой его брошюре, статье, книге вы непременно обнаружите: а) безудержное, надрывное и уже, поэтому лицемерное восхваление ценностей социалистических; б) столь же крайнее клеймение ценностей буржуазных; в) всегда уместную подпорку-цитату из наследников марксизма-ленинизма, из материалов последнего съезда КПСС. И ничего иного там обнаружить невозможно даже под микроскопом. Для человека творческой профессии, как мне представляется, должен быть трагедией тот факт, что все, буквально все им сделанное за предыдущую жизнь, пришлось выбросить на мусорную свалку истории. Если бы у этого человека были какие-то нравственные устои, да элементарно – совесть, ум, то, согласитесь, можно было бы им тронуться. В самом деле, человек прожил на свете шесть десятков лет и вдруг обнаруживает, что все им сотворенное – мираж, фата-моргана, пшик, псу, коту под хвост. Каково? Но это рассуждения нормальных, не сдвинутых властью людей. Все идеологические перевертыши типа Арбатова, Бурлацкого, Боровика, а нашего героя в первую очередь, поступают по-иному. Они мгновенно мобилизуют то, что осталось в их багаже, и сочиняют опусы, в которых клеймится все, чему они служили с невиданным для других усердием в прошлом.

Больше десятка лет не ладились у нас дела в сельском хозяйстве, в промышленности, хирели науки, медицина, народное образование, искусство дышало на ладан, а солдаты в порушенных казармах дохли от истощения. И вообще в государственном устройстве ничего не функционировало. Как в сломанном телевизоре: гудело, трещало, экран мерцал, а изображения четкого не было. Много причин было у того раздрая. Но, пожалуй, главная заключалась в том, что на протяжении нескольких десятков лет наш общественный менталитет определяли по существу, одни и те же люди, которым, по большому счету, не было никакого дела до судеб народа. Они по обыкновению, просто вешали нам лапшу на уши, поскольку ничего другого не умели. А им самим важно при этом всегда быть на первых ролях, всегда находиться при власти, у самой близости к кормушке. Им та, обанкротившаяся идеология, которой служили с восторгом, была до тусклой лампочки. Как, впрочем, и нынешняя. Если пофантазировать и предположить, что мы вновь вернулись бы к социализму, то впереди всех вновь шагали бы такие обротни, как Волкогонов.
… Множество раз мне приходилось встречаться с Дмитрием Антоновичем. Когда выводились первые шесть полков из Афганистана, мне предстояло полететь туда и освещать мероприятие для ТАСС. А военные чиновники не справлялись в срок с оформлением моих документов. Тогда я обратился к Волкогонову и был свидетелем, как одним телефонным звонком генерал-полковник решил проблему. Запомнилось его негодование:

- Это же безобразие! Человек же не в Карловы Вары на отдых собирается - на войну, а ему чинят дурацкие препоны!

Тогда никаких чувств, кроме благодарности генералу, я не испытывал. И вообще долгие годы был просто влюблен в него. Но теперь вдруг возникла мысль, примитивная, как ложка: а если бы я собирался ехать в Карловы Вары, то тогда чиновничья тупость была бы оправданной?
Опять же много раз я брал интервью у Волкогонова. Одно из них, посвященное пятидесятилетию со дня начала второй мировой войны, опубликовали едва ли не все советские газеты, многие зарубежные издания. И, как читатель понимает, заслуги в том моей было очень мало. Волкогонов нетрадиционно взглянул на самую страшную из всех человеческих войн. Это он мог. Как мог в советские времена на корню изничтожать капитализм: «Больное общество, больная мораль. Не зря же В.И.Ленин, раскрывая глубинные причины духовной деградации капиталистического общества, писал, что коренная социальная причина всех эксцессов там – эксплуатация масс. «Цивилизация, свобода и богатство при капитализме вызывают всегда мысль об обожравшемся богаче, который гниет заживо и не дает жить тому, что молодо». Как блестяще сказано в тандеме с Лениным! Но как тогда быть с «переосмыслением» Волкогоновым социалистического опыта нашей страны? Вообще, в этой связи, где гарантия того, что активная политическая деятельность генерала от марксистско-ленинской идеологии не являлось очередным заблуждением, каким была его деятельность в прошлом? Почему мы, как стадо баранов, должны были доверять бездарному пастуху, уже единожды заведшему нас в болта и хляби? Сам Волкогонов, похоже, никогда не ставил перед собой подобных вопросов. В противном бы случае, как честный, порядочный человек, он, во-первых, не стал бы при изменившейся ситуации в стране, при новых властях вновь стремиться к рулю государства. А, во-вторых, даже если бы ему и предложили «порулить» еще, то он должен был категорически отказаться.

Многие люди наивно полагают, что «перерождение генерала от идеологии» случилось на первом Съезде народных депутатов, где он произнес «историческую» речь: «Семидесятилетний эксперимент окончился неудачей. И сегодня мы рассматриваем вопросы, которые другие государства решили давно». (Какая смелая полемика с Лениным! Смотри выше). Но на самом деле Дмитрий Антонович соскочил с подножки социалистического поезда, уже еле двигающегося по разболтанным рельсам, еще в 1987 году, когда предпринял невероятные прыть и усилия, чтобы перейти из ГлавПУРа в Институт военной истории. В политкобинате ему уже ловить было нечего. Институт давал перспективу стать членом Академии наук СССР. Вот куда метил стратег-генерал! И если бы горбачевская политика по динамичному развалу страны не развивалась столь успешно, сидел бы наш герой в шикарном кабинете на Мосфильмовской до самой смерти. Собрал бы архивную дань со своих многочисленных помощников и клепал бы одну за другой книжицы. Трусливый человек, он бы не ринулся в водоворот политической борьбы, если бы железно не убедился: система дышит на ладан. Смелость его из того же замеса, что и былая преданность социалистическим идеалам, а сам замес был жидок, как свежее дерьмо.

…С некоторыми выдержками из этих рассуждений я познакомил своего приятеля. Обсуждали мы их под тем углом зрения, что русская идеология – церковная и общественная – за последнее тысячелетие не знала перевертыша такого масштаба, как Волкогонов. Дружок говорит: ну, ты, мол, хватил с генералом. Да небезызвестный бывший член Политбюро Яковлев во много раз крупнее и хуже идеологический оборотень. Ничуть не бывало! Коварно умный Александр Николаевич с ранней молодости (об этом многие знали) сомневался в твердости и незыблемости социализма и м.б. даже подтачивал его. Волкогонов же – только трусливый перебежчик и ничего более. Разница между этими людьми и политиками колоссальная. Не видеть такого, надо быть очень тупым человеком. (К чести дружка, в общем-то коммунистического ортодокса, - он со мной согласился).
На том же съезде Волкогонов с кокетливой самоуверенностью заявил: «Я долго занимался военно-политическим прогнозированием. Очень редко ошибаюсь в политических прогнозах». Ну, о качестве прогностической вокогоновской осетрины читатель, полагаю, уже составил представление. Зато в своих личных, корыстолюбивых ставках он действительно никогда не ошибался. Он всецело принадлежал к плеяде «непотопляемых», которые всегда, при политических сдвигах умеют чутко держать нос по ветру – Арбатов, Боровик, Коротич, Попов, Собчак. Список сей читатель волен продолжить по своему усмотрению. Обвинять, стыдить таких перевертышей бессмысленно, бесполезно. Им глубоко наплевать на общественное мнение, на собственное бесстыдство.

…В продолжение всей моей офицерской службы Дмитрий Антонович был моим учителем, где-то даже духовным пастырем. Подобное признание отнюдь не публицистический прием, приличествующий моменту – тому всему, что до сих пор излагалось в этих заметках, а лишь простая констатация факта. Разумеется, его воздействие на меня осуществлялось всегда опосредовано, через мощный идеологический аппарат, через многочисленные директивы и распоряжения, но больше всего через публицистику Волкогонова, его книги. Их я всегда выделял в потоке заидеологизированных сочинений по причине интересности, доступности, коли хотите, даже талантливости автора. Если десятки, сотни, тысячи других пишущих на эту тематику, не мудрствуя лукаво, просто пережевывали жвачку партийных документов, на все лады варьируя известные постулаты марксизма-ленинизма, то Волкогонов к ним всегда умел добавлять свое, как бы идущее от души, от сердца. «Зарница ленинских идей», «источник силы исторической волны, на гребне которой находятся исторические личности», «многоцветный ковер истории ткут коммунисты», «революционные ветры двигают волны поколений», «истинное, глубокое, многострунное звучание чувств советского патриотизма», «всепланетная борьба двух миров рано или поздно закончится победой мира социалистического», «истина нового мира, истина социализма не нуждается в косметике, мимикрии, перевоплощениях».

Из подобных оригинальных метафор Волкогонова я бы мог подготовить пособие для пишущих на тему социализма. Другой вопрос, что сейчас такое пособие на фиг никому не нужно. Но все-таки эти примеры свидетельствуют о незаурядных способностях Волкогонова. И если бы он только переосмыслил свою прошлую политическую и публицистическую деятельность, честное слово, его можно было понять. По-человечески понять и такое его признание: «Все мы старались (и стараемся!) в меру своих сил и способностей реализовать в действительности социалистические идеалы.
Я и сейчас верен этому выбору, о чем с полной определенностью сказал на съезде. Вместе с тем жизнь подвела нас к выводу, о котором говорилось в моей речи: «семидесятилетний эксперимент окончился исторической неудачей». Не видеть этого просто нельзя. Это очевидно. Все дело в том, что методы, пути, способы достижения социалистических целей оказались ошибочными, неверными, а в сталинские времена – преступными. Вопрос в том, что демократический, гуманный социализма еще возможен. Но нужны новые пути, новые структуры, новые концепции. Мной говорилось, что исторические шансы этого выбора пока еще существуют. Однако люди, сознание которых «застыло», о чем свидетельствуют и ваши вопросы, цепляющиеся за омертвевшие догмы, могут лишить нас этого шанса. Они по-прежнему зовут лишь к поиску новых «ведьм», а не к созиданию. К этим выводам меня приводит мучительное, долгое и – поверьте болезненное переосмысление пройденного страной пути».
Если бы речь шла только о «мучительном, болезненном переосмыслении», то я, ещё раз повторюсь, вошел бы в положение бывшего своего учителя, постарался бы понять его мятущуюся душу, простить ему все прошлые идеологические прегрешения, и уж никогда бы в жизни не стал, как это делаю сейчас, обвинять его в отречении от веры – таинство великое для меня, и, если хотите, очень даже мало понятное. Уже достаточно времени прошло с тех пор, как рухнули, словно древняя Помпея, идеалы и ценности, коим сам служил верой и правдой. Но всё равно душа спокойствия не обрела, и возраст мой не дает оснований на оптимизм в этом плане.

О другом речь. Да, уйди Волкогонов после всех общественных потрясений на заслуженный отдых (и ведь надо было, сложнейшую операцию перенес!), предайся он писательству, спокойной затворнической жизни – видит Бог – великим человеком остался бы в истории России. И кто бы осмелился его в чем-нибудь упрекнуть? Увы, отряхнув с рук и мозгов пыль старых «омертвевших догматов», выбросив из головы и сердца все до единой социалистические ценности, Дмитрий Антонович с молодеческим задором и энергией престарелого жениха, избравшего в невесты двадцатилетнюю, взялся за создание для нас новой жизни, новой идеологии. Да еще не в качестве какого-то там подручного, незаметного клерка, а вновь, как и в былые годы, взобрался на центральный пункт управления теперь уже целым Российским государством, став советником президента, выдвинув себя кандидатом в вице-президенты! Вот с чем ни ум, ни сердце, ни душа моя примириться не могли. Вот почему я взялся за обличение бывшего своего идеологического наставника.

Если десятилетиями Дмитрий Антонович воздействовал на детище народа – армию, так ли иначе ковыряясь в мозгах и душах военнослужащих, а потом бросил это «ошибочное» занятие и взялся за наставление на путь истинный народ целой державы, то, как же оценивать с нравственной позиции это его деяние? Зачем он так поступил? Он что, в самом деле, полагал, что сумеет указать те «новые пути», организовать «новые структуры», дать «новые концепции»? Откуда у него, старого и очень больного человека могли взяться эти новые идеи? Ужель они могли произрасти из того замшелого духовного хлама, в таком изобилии созданного им в застойные годы? Где же это видано, чтобы из трухлявых пней росли молодые, стройные деревья?

Когда я видел то и дело мелькающего на экране телевизора старчески-дряблое лицо Волкогонова, когда я читал его бесконечные интервью и выступления в многочисленных газетах и журналах, всякий раз вспоминал высказывание генерала из «Триумфа и трагедии»: «А ведь шансы совести всегда существуют! Даже в условиях невероятно сложных. Порой (а, может быть, и чаще) его можно использовать, лишь перешагивая через обычные нормы поведения. А это всегда на грани человеческого подвига». Почему же сам Волкогонов не воспользовался этим шансом и не ушел с политической арены? Зачем он напялил на себя гнусную хламиду фарисея? Неужели он не понимал такой простой вещи, которая под силу юнцу безусому: любые, самые правильные, самые сокровенные истины, им произносимые, выглядят цинично, лживо, лицемерно, просто ханжески? Думаю, что понимал, но верил, что ему удастся обмануть всех, включая и Время.
…В самом начале «ельцинской революции» Волкогонов возглавил комиссию по реорганизации политических органов. Такого цирка, такого плевка в лицо военных не наблюдалось в стране советской за все годы её существования. Один генерал, чью судьбу, в числе прочих, решал председатель, со свойственной военному человеку прямотой, заметил по этому поводу: «Был бордель. Теперь его хозяйке поручено ликвидировать заведение, потому что её самое назначают попечителем института благородных девиц».

«Я еще раз хочу напомнить мысль, которую высказывал ранее и к которой еще не раз вернусь: настоящая совесть всегда имеет шанс. Бухарин старался использовать этот шанс до конца; это требовало немало мужества, готовности пожертвовать собой, свои будущим. Как не хватало многим этого мужества тогда, не хватало и позже! Совесть – интеллектуальный тончайший и эмоциональный камертон, измеряющий величину нравственности и гражданственности человека. Можно быть молодым и старым, рядовым или руководящим работником, но все равны в одном: для проявления подлинной совести нет какой-то границы или ранжира» («Триумф и трагедия»).
Какие правильные, проникновенные слова! Захочешь – ничего к ним не добавишь. Но почему же их высокой меркой автор не мерил собственные поступки и действия? Можно не принять, но понять устремления таких кругом ущербных людей, как Бурбулис, Хасбулатов, бывший кэгэбэшный подонок генерал Калугин, остервенело рвавшихся к власти. Они в прошлом были чем-то обижены, недополучили из закромов родины изобилия, соответствовавшего их претензиям. Можно войти в положение других рядовых профессоров, младших научных сотрудников, лаборантов и прочих клерков бывшей тоталитарной системы, которые теперь повсеместно расселись в высоких руководящих креслах и вершат политику молодого Российского государства. Они в той, застойной жизни не смогли удовлетворить свое тщеславие, свои амбиции. Пусть наверстывают упущенное – молодые, поджарые, энергичные. Но как было понять (опять же на фоне его вернейших сентенций!) амбициозную прыть престарелого Волкогонова? Его система, мало сказать, не обижала – нежно взлелеяла, с материнской заботой снабдила всем, чем могла. При ней он был не просто крупной номенклатурной шишкой, наподобие мужиковатого Ельцина, – одним из главных зодчих системы был, её идеологическим демиургом! Это же во сто крат хуже, как если бы кто-то из ближайших советников Папы римского вдруг бы переметнулся в православие и начал с прежней исступленностью служить Владыке всея Руси. И как бы отнесли к этому кульбиту верующие католики и православные?

Вывод один: Волкогонов всегда был фарисеем: и в социалистические и постсоциалистические времена. Никогда его не волновали судьбы народа, армии, а только преследовал он свои корыстолюбивые цели. Это и есть суровая и беспощадная правда. Рано или поздно она «найдет путь к сознанию людей». Уже нашла. 90 лет «герою», а никто о нём, иуде, не вспомнил…
P.S. За период работы в советских архивах Волкогонов изъял из них НЕСКОЛЬКО ДЕСЯТКОВ ТЫСЧ (!) документов по новейшей истории СССР. Его дочь на следующий день после смерти отца передала эти бесценные документы в Библиотеку Конгресса США. В том числе передала документы 1967 -1995 годов, срок рассекречивания которых не истёк. Прошу рассматривать это моё заявление в Генеральную прокуратуру России на предмет расследования.
Полковник в отставке Михаил Захарчук.

[promity]

Как семья Волкогонова передала секретные архивные документы в США
Статья из последнего, майского номера журнала "Родина".

Юрий Мурин. VOLKOGONOV COLLECTION, или «личный архив» генерала

Архив генерала Волкогонова назвать личным можно только условно. В действительности на три четверти он представляет собой коллекцию ксерокопий и микрофильмов секретных и несекретных документов, которые Волкогонов собирал для работы о политических лидерах Советского Союза, пользуясь своим положением депутата Госдумы и советника президента Ельцина. В результате образовалась коллекция документов, к которым другие историки имеют ограниченный допуск и в настоящее время. К сожалению, после смерти Волкогонова члены его семьи в 1996 году передали архив вместе с коллекцией копий уникальных документов в дар Библиотеке Конгресса США.


«НАДЁЖНЫЙ ИСТОЧНИК ИНФОРМИРУЕТ»

Во время своей работы в Архиве Президента Российской Федерации я неоднократно встречался с Волкогоновым, помогал ему в поисках того или иного документа. Однажды он сказал мне, что у него образовался целый архив, который он хотел бы передать в Архив Президента Российской Федерации. Но передача не состоялась, а вскоре Волкогонов серьёзно заболел и в декабре 1995 года умер.

Спустя несколько лет мне показали ксерокопию стенограммы выступления К. У. Черненко на служебном совещании с заведующими секторами Общего отдела ЦК КПСС 28 июня 1976 года. Была высказана просьба прокомментировать документ с точки зрения бывшего работника Общего отдела ЦК. На документе стоял гриф «Совершенно секретно». Спрашиваю: как к вам попала копия стенограммы? Мне ответили, что документ— из архива Волкогонова, хранящегося ныне в Библиотеке Конгресса США (Volkogonov Collection. Library of Congress, Washington DC, USA). Стоимость листа ксерокопии 20 центов1.

Я позвонил в Центр хранения современной документации (ныне РГАНИ), где находится подлинник стенограммы, чтобы узнать, рассекретили ли документ. Из архива ответили, что документ не рассекречен, гриф не снят и публиковать его нельзя.

Другой документ, купленный там же — в Библиотеке Конгресса США, грифа секретности не имел. Это дневниковая запись самого Волкогонова от 31 августа 1993 года.

Привожу её полностью:

«Тайны власти. 31.08.93.
На днях, 24 августа, когда у меня были члены американской делегации по розыску сгинувших на территории СССР граждан США, в конце беседы полковник Пар и с ним ещё один американский дипломат попросили несколько минут конфиденциального разговора.
Пар сказал, когда мы остались втроём: «Посол США Пикеринг просил конфиденциально передать, что надёжный источник в Москве их информирует, что в октябре оппозиция предпримет попытку переворота, возможно, парламентского, с тем, чтобы сместить Президента Ельцина. Мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть этой информации. Возможно, будут подняты люди, обвинён Президент в нарушении Конституции, а затем последует объявление о лишении его власти. Возможно, и на съезде ведётся интенсивная подготовка. Вот такая информация...»
Я поблагодарил и при очередной встречи сказал Филатову и Ильюшину (двум близким к Президенту людям), а затем и Б. Н. Он был спокоен:
— Этого следовало ожидать...
Думаю, что это лишь один из вариантов готовящегося реванша, коммунистического Термидора...»2

Остаётся добавить, что Сергей Александрович Филатов — в то время руководитель Администрации Президента Российской Федерации, а Виктор Васильевич Илюшин (так правильно) — первый помощник Президента.

Последующие события нам хорошо известны: появление указа Ельцина № 1400 от 25 сентября 1993 года о разгоне парламента и кровавые события 3-4 октября, стоившие многих десятков человеческих жизней.

КАК СОЗДАВАЛАСЬ КОЛЛЕКЦИЯ

О содержании документов коллекции можно судить также по ссылке на них в библиографии к трилогии «Сталин», «Троцкий», «Ленин», опубликованной в 1990-1994 годах. Мне известно, что Волкогонов намеревался продолжить подготовку издания «Вожди» до Горбачёва включительно. Для этого нужны были новые архивные документы. Так, в предисловии книги о Сталине он писал: «В основе моего анализа и выводов лежат ленинские работы, партийные документы, материалы многих архивов: Центрального партийного архива, Верховного суда СССР, Центрального государственного архива Советской Армии, Государственного архива Министерства обороны СССР, Архива Генерального штаба Вооружённых сил СССР, архивов ряда музеев и другие»3. Отметим, что в библиографии данного двухтомника нет ссылок на документы архивов КГБ СССР и ЦК КПСС. Документы из этих хранилищ нужны были автору для подготовки книг «Троцкий» и «Ленин». В 1990-1991 годах под натиском Волкогонова падает первый бастион — архив КГБ. В книге о Троцком автор отмечал: «0 том, как я доставал документы, связанные с «делом» Троцкого, можно написать целую повесть». Действительно, библиографии первой и второй книги «Троцкий» буквально пестрят ссылками на архив иностранного отдела ОГПУ — НКВД. Там же Волкогонов неоднократно ссылается на свой архив: «Копия заявления П. А. Судоплатова от 27 июня 1989 года Генеральному прокурору Союза ССР Сухареву А. Я. (личный архив Д. В.)», «Копия письма Д. П. Колесникова в Комиссию Политбюро ЦК КПСС от 1 июня 1988 г. (личный архив Д. В.)», «Копия письма Судоплатова Первому секретарю ЦК КПСС Н. С. Хрущёву (личный архив Д. В.)» и т. д.4 Однако для Волкогонова по-прежнему оставался недоступен Архив Политбюро ЦК КПСС, находившийся до 1992 года в ведении Аппарата Президента СССР. На все звонки заведующему архивом Л. А. Мош-кову следовал вежливый отказ со ссылкой на руководство. Затем Мошков дал указание дежурным отвечать на звонки Волкогонова, что «заведующего нет на месте». Всё изменилось после указа президента Ельцина от 31 декабря 1991 года о создании Архива Президента Российской Федерации, которому передавался Архив Президента СССР.

«ОСОБАЯ ПАПКА»

В 1992-1993 годах Волкогонов в составе президентской комиссии знакомился сдела-ми бывшего Архива Политбюро, в том числе с документами «Особой папки» и закрытых пакетов, которые ранее вскрывались только с разрешения Генерального секретаря ЦК КПСС, и получал копии интересовавших его документов.

Так, в библиографии к первой и второй книгам политического портрета «Ленин» даны свыше 1600 ссылок на различные источники, в том числе около половины ссылок на архивы. Среди них на Архив Президента Российской Федерации — 246, РЦХИДНИ (бывший ЦПА при ЦК КПСС) — 383, Архив КГБ-НКВД — 49, другие архивы — 87. Ему выдавались документы с грифом «Совершенно секретно особой важности («Особая папка»)», не сформированные в дела, что категорически запрещено архивными правилами. В библиографии встречаются такие записи: «АПРФ. «Особая папка» (Протоколы и документы Политбюро)», «АПРФ. «Особая папка». Протокол заседания Политбюро № 68 от 4 апреля 1949 года. Л. 1», а также ссылки на документы «Особой папки» за 1986-1987 годы5.

МНЕНИЕДОЧЕРИ

Для выяснения причины появления в США архива генерала Волкогонова я решил опубликовать статью «20 центов за гостайну»6. Требовалось выяснить, насколько правильно с юридической точки зрения наследники передали в дар США большое количество копий документов, собранных Волкогоно-вым для своей писательской работы. Ответ дочери Волкогонова7 последовал незамедлительно. Поскольку редакция газеты не пожелала продолжить дискуссию, полагаю нужным привести дополнительные факты.

Не отрицая самого факта передачи архива отца в США, г-жа Волкогонова пыталась доказать, что моя статья «содержит неверную информацию и не соответствующие истине высказывания». Так ли это? Причину своего решения о передаче архива после смерти отца она объяснила тем, что «российские историки и архивисты не проявили к бумагам отца никакого интереса», без ответа осталось и её обращение в Институт российской истории РАН.

Во-первых, ещё раз подтверждаю, что сам Дмитрий Антонович говорил мне о своём желании передать собранные документы в Архив Президента Российской Федерации.

Во-вторых, в Интернете, в досье «Известий», сказано: «...Российский государственный архив социально-политической истории (бывший Центральный партийный архив при ЦК КПСС), по нашим сведениям, просил Волкогонова передать архив ему».

В-третьих, в воспоминаниях друга семьи Волкогоновых Н. Лобанова-Ростовского отмечено: «...к Волкогонову было большое благорасположение со стороны американцев... Волкогонова бесплатно лечили в престижном военно-морском госпитале в Вашингтоне»8.

Видимо, в свою очередь семья отблагодарила американцев, подарив им копии документов из престижных архивов России.

Довод г-жи Волкогоновой о безразличии российских историков и архивистов к архиву Волкогонова следует считать надуманным.

«Зато, — пишет далее г-жа Волкогонова,— к нам обратились иностранные историки — из Голландии и США — с просьбой передать им оставшийся после отца архив». Можно себе представить, как на квартире Волкогоновых появляется очередной «полковник Пар» с предложением сделки, но хозяева от сделки отказываются и передают бесплатно в дар Библиотеке Конгресса 31 коробку с фотокопиями и 20 роликов микрофильмов. Передача совершается без заключения межведомственной комиссии по защите государственных тайн и даже без учёта мнения российских архивистов (в том числе и Архива Президента), хранящих оригиналы упомянутых документов. «Не было создано никаких комиссий...» — подтверждает г-жа Волкогонова.
И добавляет: «Одним из условий передачи бумаг стало включение в архив копий, ссылок и комментариев только на те документы, которые были рассекречены к тому моменту в России. Этот пункт договора был специально проработан профессиональными архивистами».

Итак, комиссия не собиралась, зато появились «профессиональные архивисты», которые почему-то не вспомнили о Законе Российской Федерации от 21 июля 1993 года № 5485-1 «0 государственной тайне», где сказано: «Срок засекреченности сведений, составляющих государственную тайну, не должен превышать 30 лет». Следовательно, в соответствии с законом секретные документы могли быть переданы только за 1917-1966 годы после заключения соответствующей комиссии. В действительности же тогда, в 1996 году, были переданы копии секретных документов и за 1967-1990 годы, которые подлежали рассекречиванию в 1997-2020 годах. А в архиве Волкогонова оставались даже документы и за более позднее время — до 1995 года включительно.

Создаётся впечатление, что наследники генерала Волкогонова приложили больше усилий для передачи документов в США, чем для того, чтобы оставить их в России. А главное — имели ли они на это право?


Примечания:
1. Запись беседы Секретаря ЦК КПСС тов. Черненко К. У. с заведующими секторами отдела, 28 июня 1976 года// Источник. 1999. № 5. С. 90-94.
2. Документ впервые опубликован в статье С. Кудряшова «Предсказания полковника Пара»// Родина. 1999. N? 4. С 76.
3. Волкогонов Д. Триумф и трагедия. Политический портрет И. В. Сталина. Кн. 1. М. 1990. С. 19.
4. Он же. Троцкий. Политический портрет. Кн. 2. М. 1992. С. 323, 394-396.
5. Он же. Ленин. Политический портрет. Кн. 1. М. 1994. С. 433-456; Кн. 2. С. 467-488.
6. Мурин Ю. Двадцать центов за гостайну//Совершенно секретно. 2008. № 1. С. 14.
7. Волкогонова 0. Письмо в редакцию газеты «Совершенно секретно»//Там же. 2008. №2. С. 26.
8. Лобанов-Ростовский Н. Воспоминания и документы Волкогонова: 1990-е гг.//Новый журнал. 2003. №232.

[promity]

Сталин предателя Волкогонова. Против Сталина писателя Барбюса



"Сталин - это Ленин сегодня". Анри Барбюс.

Друзья! Горячий привет! Взялся я тут читать фундаментальный труд генерала Волкогонова о Сталине. Мерзость первостатейная! Лжёт наш дружище Волкогонов в каждом втором слове, не считая первого. Тут и пакт Молотова-Риббентропа, и фальшивое, много раз уже разоблаченное завещание Ленина съезду и все штампы, затасканные еще Солженицыным.

И вот, среди прочего, правдоложец Волконогов сообщает - мол, ничего про Сталина толкового не написано. Была в начале тридцатых книжка какого-то французика Барбюса, но Вы ее не читайте. Восторженная она и проплаченная, наверняка. Читайте Солженицына. Читайте Волкогонова. Вот она где, правда!

Тут мне и стало любопытно. Дело в том, что Анри Барбюс - не какой-то там французик. Всемирно признанный французский писатель. Никоим образом не выслуживающий себе Сталинскую премию.

Отец - француз, мама - из Англии. Много писал и издавался в Европе. Награжден престижными литературными премиями за свои совершенно не политические романы. Успел повоевать в Первую Мировую. Бился честно, едва чудом выжил после тяжелого ранения.

Вот уж точно взгляд на Советскую Россию из дальнего далека. Заподозрить Анри Барбюса в преклонении перед культом личности, о котором так позорно вещал с трибуны Хрущев, - ну никак нельзя.

Более того, Барбюсс пишет о Сталине начала тридцатых. Еще не было ни могучих итогов индустриализации, не выросла еще блестящая советская научная школа, не прогремели над руинами Рейхстага советские пушки. Это всё еще будет впереди.

Увы, писателю не суждено дожить до этих времён. В тридцать пятом жестокая пневмония прервет его творческий путь.

А книга "Сталин" останется. И будет издана во всем мире как последний документальный роман замечательного писателя.

Что занятно, принялся искать книгу Барбюса в интернете и толком не нашел. Нет её ни в озвучке на ютубе, ни на сайтах крупных библиотек. Свято исполняется завет Волкогонова. Не читайте Барбюса, читайте Солженицына!

Удалось отыскать толька на ныне запрещенном сайте с пиратскими книгами. Какое там пиратство, все права Барюбса давно истекли за давностью лет. Но нет, такое ощущение, что работа автора о Сталине - едва ли не запрещенная литература. Знать о ней будешь и не враз найдёшь.

Стал читать и совершенно утонул, проглотил книгу единым махом. Написано натурально летящим пером. Легко, просто, от большой писательской души.

Взгляд Барбюса часто наивный, детский. Его поражают такие вещи, на которые местный и внимания-то не обратит. Это настоящий взгляд иностранца, натурального инопланетянина в революционном Советском Союзе.

Знаете почему нельзя, по мнению либералов, читать Барбюса? Потому, что уж больно далеки его рассказы очевидца от вымышленных Сванидзе, Латыниной и прочими дилетантами от истории ужасными лубочными картинками кровавого тирана, запугавшего всю страну своим жестоким культом.

Вы не поверите. Барбюс описывет демонстрацию и пишет о миллионах счастливых людей. Счастливых! Именно так! О патриотах, готовых защищать завоевания революции до последнего. О физкультурниках и деятелях искусства. Об ученых и инженерах. О простых крестьянах и рабочих.

Автор пишет о небывалой атмосфере энтузиазма и свободного труда. О великих свершениях, которые создает народ, освобожденный от многовекового ига аристократии. Барбюс не стесняется писать, что люди радостно создают своё будущее и будущее своих детей. Впервые в истории это будущее не отнимет алчный купец, продажный политикан или или очередной провокатор Гапон с ловко подвешенным языком. Не надо, ни в коем случае нельзя такое читать! Прав Волкогонов!

А после Барбюс вдруг становится серьёзен. Куда только делись восторги о пряничном кремле и счастливых физкультурниках? Нет, теперь автор пишет про совсем другое.

Время оборачивается на двадцать лет назад и жестокими, мрачными мазками Барбюс рисует нам картину невыносимой жизни простого рабочего и крестьянина. Историю нечеловеческой бойни, затеянной капиталистами под видом Первой Мировой войны.

Барбюс просто и понятно, натурально на пальцах рассказывает почему нельзя было больше так жить. И почему после Октября капиталисты со всего мира вгрызлись мертвой хваткой в молодую советскую Россию. Не могли иначе, большевики рушили их привычный мир наживы и угнетения простых людей.

Советский рабочий, молотом могуче дробящий цепи, сковавшие земной шар становится кошмаром наяву для мирового банкира, для мирового промышленника, для мирового грабителя. "Великолепный концерт" четырнадцати стран врывается в границы России подлой интервенцией.

Барбюс пишет о том как выстояла Красная армия. Как советские люди вернули себе своё, не отдали врагу родную землю. Пишет и о том почему именно большевики победили в той войне. И после в Гражданской. Потому, что за большевиками была правда и люди пошли за ними.

Много пишет Барбюс и о молодости Сталина. Сдаётся мне, что это как раз и есть самая честная биография вождя. К началу тридцатых еще не порезвились подхалимы с восхваляющими Сталина пьесками. Да-да, теми самыми, которые сам Сталин настоятельно рекомендовал сжечь.

Отчего-то в рассказах Барбюса о вожде есть и о ссылках, и о тяжелейших лишениях революционеров, о политических статьях, о борьбе за будущее своего народа. А вот никаких нынешних рассказов про Сталина-уголовника отчего-то нет. Ну не грабил Сталин банки, это придумал Солженицын в восьмидесятые! Увы, господа либералы, неоткуда было Барбюсу про такое взять!

Есть у Барбюса в книге и горькие страницы. Там, где он пишет о ненужности врача и учителя, о тяжелой доле крестьянина, об измывательствах капиталистов над своими рабочими. Пишет о неизбежности войны в мире чистогана. Войны, которая не прекращается ни на мгновение и лишь меняет новые и новые маски.

В начале тридцатых Барбюс, как ни удивительно, пишет о нас сегодняшних. Откуда ему было знать? Правда, в своей книге он относит это всё к миру запада. В самом тяжком ночном кошмаре не могло ему привидеться, что такое приключится с первым в мире государством рабочих и крестьян. С великим Союзом Советских Социалистических Республик. Ах, как был наивен отличный писатель Анри Барбюс. Как наивен.

Так не читайте "Сталина" Анри Барбюса. Послушайтесь умника Волкогонова. Совершенно беспристрастного историка, как он пишет о себе. Начальника управления "психологической войны". Развернувшего эту войну против родной страны.

Человека, голосовавшего за ратификацию беловежского сговора поддатых правителей, распустивших Советский Союз.

Генерала от политработников Волкогонова, который передавал танкистам приказ стрелять по Дому Правительства в девяносто третьем.

Историк. Совершенно объективный. А заодно сын врага народа. Читайте Волкогонова, не читайте Барбюса!

Никого, пожалуй, не удивит, что архив господина Волкогонова хранится в библиотеке. А библиотека та хранится на холме. В городе Вашингтоне, округ Колумбия. И зовётся отчего-то библиотекой конгресса США. Отчего так вышло?

Впрочем, довольно о Волкогонове. Хотите честного и беспристрастного взгляда на великую эпоху зарождения социализма? На роль Сталина и его биографию, про путь от туруханской ссылки к капитанскому мостику могучего ледокола Советский Союз. Настоящего капитана с кораблём - читайте ветерана войны, замечательного романиста и честного человека - Анри Барбюса. Право же, его книга стоит того!

И тогда, быть может, нам с Вами откроется совсем иной портрет "человека с головой учёного, лицом рабочего, в одежде простого солдата". Честный портрет товарища Сталина.

По мере сил постараюсь сделать озвучку книги Барбюса на моём канале в ЮТубе, но быстро не обещаю. Работа масштабная и плохо сделать её нельзя. Что до меня лично, из двух Сталиных - Волкогонова и Барбюса я, пожалуй, выберу второго.

[promity]

По следам выступления Путина В.В. по поводу возможного повторения сценария Сребреницы.



Путин заявил о риске повторения «Сребреницы» в Донбассе после передачи границы Украине


10 декабря 2019, 16:46
Фото: Валерий Шарифулин/ТАСС
Текст: Сергей Гурьянов

В Кремле видели встречу президента Украины Владимира Зеленского с националистами, и непонятно, кто там сильнее, заявил российский лидер Владимир Путин.
Он также прокомментировал возможность закрытия границы военными Украины, заметив, что в Донбассе после этого «может начаться Сребреница», передает РИА «Новости».
«Украинская сторона все время ставит вопрос – дайте нам закрыть войсками границу. Ну я представляю, что дальше начнется. Сребреница будет! Мы же видели, как Зеленский вел дискуссию с националистами. Непонятно, кто там сильнее и кто будет руководить ими, когда они туда войдут», – сказал Путин.
Видео с выступлением президента опубликовано в Twitter журналиста кремлевского пула Дмитрия Смирнова.

Речь идет о резне в Сребренице – самом большом массовом убийстве в Европе после окончания Второй мировой войны. Сребреницкий анклав был взят армией боснийских сербов 11 июля 1995 года. Было убито семь–восемь тысяч взрослых мужчин из числа боснийских мусульман. В 2003 году ответственность за массовые убийства мирного бошнякского населения была официально признана властями Республики Сербской, Боснии и Герцеговины. После этих событий НАТО приняло решение о бомбардировке Сербии.
Кроме того, Путин удивился, что на Украине до сих пор нет закона об амнистии после событий в Донбассе, хотя разговоры об этом идут с 2015 года.
Напомним, Украина настаивает на том, что контроль над российской границей в Донбассе должен быть передан Киеву до выборов в Донбассе, однако это противоречит Минским соглашениям. На саммите в «нормандском формате» лидеры четырех стран выступили с заявлением в поддержку Минска-2.








Сребреница: почему Запад игнорирует факты?



Нелепая фальсификация событий 20-летней давности — козырная карта в руках западных политиков / Что произошло в Сребренице в июле 1995 года

11 июля 2015 года исполнилось 20 лет со дня вхождения сербских войск в боснийский город Сребреница, упоминания о котором в последние недели регулярно мелькают в СМИ. ©

Президент Владимир Путин во время своего официального визита в Сербию вместе с президентом Томиславом Николичем

Ажиотаж вокруг событий в Сребренице вызван инициативой Великобритании о принятии Советом Безопасности ООН резолюции, осуждающей массовое убийство мусульман.
Россия предсказуемо воспользовалась правом вето, и документ не был принят. За это в адрес нашей страны вновь прозвучали негативные слова. Постоянный представитель США при ООН Саманта Пауэр заявила, что поступок ее российского коллеги Виталия Чуркина является «очередным пятном» на истории Совета Безопасности. По мнению Пауэр, РФ «разбивает сердца» родственников жертв событий 20-летней давности.

В субботу в траурных мероприятиях в Мемориальном комплексе, где находятся могилы мусульман, якобы погибших от рук сербских военных, приняли участие президент США в 1993-2001 годах Билл Клинтон и помощник госсекретаря Виктория Нуланд.

Опустив сантименты и утверждения о геноциде мусульман или правоте сербов, «Русская планета» попыталась разобраться, что же действительно произошло в Сребренице в июле 1995 года, и почему Запад столь болезненно воспринимает попытки взглянуть на случившееся с позиции фактов, а не эмоций и истерик.

Приказа о расправе не было

11 июля 1995 года подразделения Дринского корпуса (Армия Республики Сербской) вошли в Сребреницу, которую за несколько дней до этого покинул командир 28-й дивизии Армии БиГ Насер Орич. Вместе с ним из города, являвшегося на тот момент мусульманским анклавом, сбежала часть подчинявшихся ему боевиков.

Как утверждает директор Института по изучению сербских жертв в XX веке Миливое Иванишевич, сербские подразделения в те дни действовали в рамках операции «Кривая-95». Цель ее заключалась в пресечении карательных вылазок мусульманских боевиков, которые занимались грабежом и убийствами мирных сербских жителей из окрестных сел. За время боснийской войны было уничтожено более 40 примыкавших к Сребренице сел и убито около 3500 этнических сербов.

Эксперт обращает внимание на тот факт, что «Кривая-95» не предполагала занятия Сребреницы. Армия Республики Сербской стремилась вытеснить мусульманские формирования из сельского пространства и заблокировать их в городских кварталах. Но боевики неожиданно оставили город, и сербские военные решили туда войти.

Исходя из соображений безопасности, генерал Ратко Младич организовал эвакуацию населения Сребреницы и оставшихся там вооруженных людей. Из мужчин боеспособного возраста (15 лет–64 года) сформировали колонну, отправив ее в Тузлу, находившуюся под контролем мусульман. Более того, им даже разрешили взять с собой оружие. По приблизительным данным, численность колонны составляла 15 тысяч человек.

Организованная генералом Ратко Младичем эвакуация населения Сребреницы в Тузлу

Стариков, женщин и детей (более 22 500 человек) сербские военные посадили в автобусы, которые тоже уехали в Тузлу. Мероприятия по разделению населения Сребреницы проходили мирно, а Младич лично гарантировал безопасность мирным жителям.

О корректности действий Армии РС свидетельствуют задокументированные факты. В частности, зафиксировано, что Армия РС на пути к Сребренице прошла через 43 мусульманских села, при этом ни один мусульманин не пострадал. Отсутствие какой-либо агрессии в поведении сербов отметили и командиры голландского контингента ООН, на тот момент дислоцировавшегося в Сребренице.

События, произошедшие после того, как колонна мужчин выдвинулась из Сребреницы, до сих пор представляют загадку для исследователей. Руководитель Центра по изучению современного балканского кризиса Института славяноведения РАН Елена Гуськова отметила, что есть сведения об обстреле колонны сербскими военными. Также она пояснила, что в те июльские дни имел место расстрел пленных мусульман; погибли, по разным данным, от 500 до 700 человек.

Однако эксперт подчеркивает, что приказа Армии РС о расправе над мусульманами никто не давал. Гуськова сообщила, что есть предположения о том, что казнь устроили наемники или сербские военные, потерявшие свои семьи из-за карательных вылазок мусульман.

«В любом случае это не был Бабий Яр, то есть целенаправленное уничтожение мирного населения. Также события в Сребренице не являются геноцидом. Ведь геноцид — это целенаправленное уничтожение представителей какого-либо этноса. Распоряжения об этом зафиксированы в документах. В районе Сребреницы погибли мужчины, женщин, стариков и детей никто не трогал. Да и приказа о расправе тоже не было», — сказала она.

Гуськова добавила, что в истории с отправленной в Тузлу колонной мужчин много непонятных моментов. Например, неясно, зачем Армия РС решила отпустить мусульман с оружием в руках, а потом стала их обстреливать. Кроме того, опубликованные мемуары мусульман свидетельствуют, что перестрелки происходили и внутри колонны. Гуськова убеждена, что точку в событиях 20-летней давности ставить рано.

Откуда появились восемь тысяч погибших?

Трагедия в Сребренице еще в 1995 году моментально превратилась в объект политических спекуляций. Важнейшую роль в этом сыграли манипуляции с количеством погибших мусульман. Заявленная в Гаагском трибунале и озвученная представителями ООН цифра в 7,8 тысячи человек стала козырной картой, которую Запад до сих пор активно разыгрывает.

Так откуда же взялись эти почти восемь тысяч «невинноубиенных»? Свет на это немного проливают свидетельства члена комиссии Республики Сербской по расследованию событий в Сребренице (17 мая–15 октября 2004 года) историка Желько Вуядиновича.

Как рассказал Вуядинович, ранее попытку узнать, что же произошло в июле 1995 года, предприняли Бюро правительства РС по связям с Международным трибуналом по бывшей Югославии и Центр документации РС. В результате был подготовлен доклад, где говорилось о гибели около двух тысяч мусульманских военных, но подчеркивалось, что погибли они в ходе боевых действий.

Кроме того, в докладе отмечалось, что около 100 человек, вероятно, ликвидировали «по соображениям личной мести и незнанию международного права». Данный документ жестко раскритиковал и осудил тогдашний верховный представитель ООН по Боснии и Герцеговине Пэдди Эшдаун.

Комиссия 2004 года, в которой работал Вуядинович, подвергалась постоянному давлению со стороны властей БиГ и по необъяснимой причине не располагала полномочиями для проведения эксгумации и идентификации человеческих останков. Также в рядах комиссии отмечалось недоверие между сербскими ее членами и представителями, назначенными Эшдауном.

Фактически комиссию лишили возможности установить истину, и тем не менее результаты ее работы крайне важны для понимания значения политических манипуляций вокруг количества погибших в районе Сребреницы. Комиссия установила, что в период с 10 по 19 июля было ликвидировано более тысячи мусульман. Палачи, национальность и имена которых в докладе не обозначаются, предприняли меры для сокрытия следов расправы.

Мандат комиссии закончился 15 октября 2004 года, а уже 3 ноября со ссылкой на ее доклад прокурор Международного трибунала ООН по бывшей Югославии Карла дель Понте в обращении к Совету НАТО озвучила данные о 7–8 тысячах убитых мусульман.

Потом этими лживыми числами стали оперировать правозащитные НКО, причем именно те, которые работали в Сараево и Белграде. В частности, это Хельсинкский комитет по правам человека в Сербии и организации, финансируемые американским миллиардером Джорджем Соросом. В СМИ стали активно мелькать немного иные данные — 7,8 тысячи убитых сербами мусульман. Также западная пресса утверждала, что в расправе участвовала армия Югославии.

Желько Вуядинович так объясняет появление завышенных данных о мусульманских жертвах: «Список из 7806 имен относится к лицам, которые числились пропавшими без вести в течение всего июля 1995 года». При этом, по его словам, к июлю 2005 года были идентифицированы останки только 1438 человек.

Эксперт полагает, что «накрутка» количества «погибших» мусульман осуществлялась следующими нехитрыми способами:

- Одна эксгумированная (и не идентифицированная) человеческая кость представлялась как «один убитый» без каких-либо конкретных пояснений;

- К убитым «суммировались» люди, числившиеся пропавшими без вести, хотя после 1995 года они оказались живыми;

- Некоторые «погибшие от рук сербов» просто сменили документы;

- Какие-то имена «жертв геноцида» в списках повторяются;

- Многие лица были представлены как пропавшие без вести в июле 1995 года, но на самом деле они были убиты совсем в другое время (в большинстве случаев в 1992, 1993, 1994 годах) или в иных местах, далеко от Сребреницы, и т.д.

Fictio juris и показания Эрдемовича

Офицер югославской армии в отставке, преподаватель военной стратегии Ратко Шкрбич проанализировал сведения по динамике численности населения Сребреницы. В своих выводах он опирался на документы БиГ, в том числе и на мусульманские источники, а также на документы ООН, «Красного Креста», Управления верховного комиссара ООН по делам беженцев, организации «Врачи без границ» и пр.

Из более чем 15 тысяч боеспособных мужчин, которые пошли на прорыв, в Тузле и окрестностях были зарегистрированы живыми от 14 300 до 15 600 человек. В общей сложности в Тузлу пришли живыми от 38 600 до 40 000 человек, и еще одна тысяча ушла в город Жепа. По разным данным, население Сребреницы до эвакуации составляло 38 тысяч или 42 тысячи человек.

Анализируя долю боеспособного населения (15 лет–64 года) в Сребренице в 1994–1995 годах и после исхода в августе 1995 года, Шкрбич пришел к поразительному выводу. Соотношение боеспособного населения до прорыва в Тузлу составляло 31,1–31,9%, а после 34,3–35,0%. Таким образом, утверждение о восьми тысячах жертв похода в Тузлу — это, как заключил эксперт, fictio juris.

Приведенные выше статистические данные свидетельствуют о том, что колонна с вооруженными мужчинами дошла до Тузлы почти в полном составе. Обвинения в расправах над мусульманами формально имеют под собой реальную почву благодаря показаниям хорватского наемника Дражена Эрдемовича, признавшегося в убийстве 1,2 тысячи мусульман в районе села Пилич 16 июля 1995 года. По его словам, приказ о казни дало сербское командование.

Дражен Эрдемович во время суда

Однако в истории, рассказанной Эрдемовичем, достаточно много нелогичных моментов. Хорват заявил, что расправа происходила следующим образом: гражданских расстреливали по 10 человек одиночными выстрелами из автоматов Калашникова; жертв подвозили на автобусах по 50–60 человек; расстрел происходил в 100–200 метрах от автобуса; после ликвидации «партии» мусульман палачи в составе восьми бойцов проверяли «качество» выполненной «работы».

Также Эрдемович поведал судьям Гаагского трибунала, что он со своими «соратниками» никуда не спешил. Палачи выпивали, курили и даже находили время на перекус и беседы с будущими жертвами. При этом «работа», как утверждает наемник, была завершена всего лишь за несколько часов. Исходя из его показаний, процедура ликвидации 10 человек должна была занимать около двух с половиной минут, что невозможно технически.

Но главное в этой истории даже не то, сколько людей на самом деле убили палачи Эрдемовича, а то, что они (а их имена установлены) не понесли наказания в Гаагском трибунале. Сам руководитель палачей за сотрудничество с трибуналом попал под программу защиты свидетелей, а некоторые из карателей получили убежище в западных странах. Сербский генерал Божидар Делич считает, что расправа над мусульманами проводилась по приказу западных спецслужб.

Запад уничтожал Югославию

Доктор политических наук, профессор МГИМО Елена Пономарева в беседе с обозревателем «Русской планеты» прямо заявила, что данные о восьми тысячах погибших, ставшие даже в нашей стране «официальными» и «общепринятыми», являются следствием идеологизации и фальсификации исторических событий.

«Достоверно известно, что в Мемориальном центре, где якобы погребены жертвы расправы в районе Сребреницы, захоронены только 800 человек, погибшие в 1995 году, остальные умерли либо раньше, либо их хоронили позже. Даже с мусульманской стороны есть свидетельства, с которыми мы можем ознакомиться в опубликованных сейчас мемуарах. Там говорится, что были убиты до 700 пленных, а остальные с оружием в руках выходили из анклава и были убиты в боевых действиях», — сказала Пономарева.

Получается, Запад одержал победу в информационной войне. Дискуссия о количестве жертв и о том, по какой причине сербы должны вечно каяться, не ведется даже в российских СМИ. Ведущие информагентства и издания, повествуя о событиях вокруг Сребреницы или о не прошедшей через Совбез ООН резолюции, указывают цифру в 8 тысяч погибших как официальную, не подвергающуюся сомнению.

Фальсификация событий в Сребренице и сообщения о зверствах над мирными мусульманами, якобы творимых сербами, требовались как повод для интервенции НАТО в Боснию в 1995 году. После вторжения в Югославию был подписан Дейтонский мир, лишивший сербов тех территорий, которые они контролировали во время войны (70% территории БиГ).

По мнению Пономаревой, таким образом Запад решал насущный для него вопрос по развалу Югославии — создание мусульманского государства на территории Боснии. В настоящее время мусульмано-хорватская федерация активно расширяет свои полномочия, урезая в правах Республику Сербскую. Также тема массовых убийств мусульман в Сребренице активно педалируется и в наши дни, чтобы принуждать сербов, являющихся союзниками России, к уступкам при каждом удобном случае.

[promity]

Рюрик происходил из шведов. Так говорят норманнисты.


Анатолий Алексеевич Клёсов, доктор химических наук, профессор.

Сегодня (02.10.2019 г. - прим.) печально известный норманнист Волков (о нём здесь http://pereformat.ru/2013/02/ryurikovichi/ ) выступил с очередным видео-роликом, опять, конечно, что Рюрик якобы происходил из "шведов". Выступление, как всегда, совершенно беспомощное и неправдивое. Основные пункты, или лживые, или передернутые:



1. Утверждал, что «документальная генеалогия рюриковичей» якобы «совпадает с генетическими данными», «получено полные совпадение», «доходящая до самого Рюрика». Это – ложь, нет никакой «документальной генеалогии», которая доходила бы до Рюрика. Далее Волков дает задний ход, и переходит к формулировке «юридические рюриковичи». Каково?

2. На утверждение-вопрос ведущего «вы показали, какими путями предки Рюрика пришли в Швецию», Волков с ответом умолчал. Разумеется, ничего он в этом отношении не показал.

3. Волков, как обычно, используя неряшливый жаргон, сообщал, что на территории современного Новгорода 3000 лет назад жили «финно-угры», которые могли быть предками Рюрика. А самом деле никаких «финно-угров» в те времена на тех территориях не было, финнов тогда и в проекте не было, будущие финны пришли на территорию современной Финляндии только в нашей эре. Понятие «финно-угорские языки» было введено уже в наши времена, и ретроактивно, к временам 3000 лет назад их использовать нельзя, как и понятие «финно-угры».

4. Волков показал ДНК-генеалогическую схему снипов в виде прямой линии, от которой направо и налево отходили другие снипы (с названиями стран и регионов), и на вершине этой прямой линии стоял «Рюрик». Мало того, что никакие русские на этой схеме Волковым не были показаны (а они есть), то есть Волков откровенно жульничал. Но дело и в том, что боковые снипы к вершине этой диаграммы никакого отношения не имеют, кроме того, что относятся к той же обширной гаплогруппе. К любому из нас (мужчин) можно построить подобную диаграмму, и направо и налево от соответствующей прямой линии будут отходить другие снипы, которые имеют к нам сугубо косвенное отношение. Никакого смысла в данном контексте это не имеет. Или Волков это не понимает, или жульничает.

5. Волков опять привлекает снип N1a1-Y4339 как якобы те, кто его имеют, предки Рюрика. Эту ерунду мы здесь не раз разбирали. У меня, например, субклад R1a-Z280, но было бы принципиальной ошибкой считать, что те, у кого тоже субклад Z280, потомки моих предков. Субклад Z280 расходился на многие ветви, и только одна ветвь, одна линия ведет ко мне. Остальные миллионы людей, имеющих снип Z280 – не из моей линии. Даже те, кто из той же восточно-карпатской ветви (Y2902), к которой отношусь и я, расходятся на многие десятки линий, «параллельных» моей линии. Волков же, рассчитывая на дилетантов, показывает одни и те же диаграммы, не имеющие к снипу легендарного Рюрика прямого отношения, и вешает им на уши известный продукт.

6. Кстати, снип Y4339 образовался 16 снип-мутаций, или примерно 2300 лет назад, то есть более чем за 1000 лет до Рюрика. За эти тысячу с лишним лет на свет появились тысячи и тысячи «не предков» Рюрика, а из ДНК-линий, ушедших в сторону. Но поскольку Волкову сказать по сути нечего, он из года в год продолжает передергивать. Еще пример – на днях в Академии ДНК-генеалогии при тестировании русского выявлен гаплотип, только на одну мутацию отстоящий от гаплотипа «рюриковича» Хилкова, и он, возможно, имеет снип Y4339 или Y4338 (или еще более близкий к «рюриковичам»), но Волков такие не показывает. У него в приоритете шведы.

7. Гаплотипы Волков, конечно, не рассматривал. Иначе стало бы ясно, что на уровне 111-маркерных гаплотипов никаких «шведов» вблизи «рюриковичей» нет.

8. Волков сообщил о том, что «генетика рюриковичей сходится к одному предку – Ярославу Мудрому», но «забыл» сказать, что тот умер почти на 200 лет позже Рюрика – в 1054 году.

9. Часто повторяемое у Волкова – «мы можем предположить». Ну раз так, чего утверждать-то?

10. Как «аргумент», Волков сообщает, что «ближайшие родственники рюриковичей проживают в Швеции – 52%, в Финляндии – 12». Он опять «забыл» сообщить, кто такие «ближайшие родственники», что за критерий такой? Это что, из одной гаплогруппы? Забыл он сказать и то, что в Швеции гаплогруппы N1a1 всего 7% от мужского населения. Так от кого считали «52%»? А Волков дошел даже до того, что «ближайшие родственники рюриковичей живут на востоке Швеции, в Упсале». Опять, какой критерий «ближайших родственников»? Субклада Y4339, отстоящего более чем на 1000 лет от Рюрика? Ведь известно, что снипов самих «рюриковичей», князей Дворянского собрания, ни в Швеции, ни в Финляндии не нашли.

11. Далее Волков заговорил о древнем ДНК, опять субклада Y4339, носителя которого нашли в шведском городке 11-го века. Через 200-300 после жизни Рюрика. «Проторюрикович», славно, не так ли? По словам Волкова – «из той же самой группы». Опять повторить, что этот снип образовался более чем за 1000 лет до Рюрика?

12. Наконец, Волков сообщил как откровение, что жители древней Финляндии «ушли в северо-западную Россию, в Новгород». Это откровенная ложь, или банальное непонимание истории. Во-первых, не сообщил, что за «древняя Финляндия» такая, и во-вторых, не знает (или лжет), что миграции были в обратном направлении, со стороны Урала к Балтике.



Таким образом, опять имеем выверт информационной войны против России. В лице Волкова. И ведь некоторые на это покупаются, с аналогичной ментальностью, склонной против России. Единственный комментарий к этому ролику выражает удовольствие, что Волков типа показал противникам норманнской теории. Вот так рекрутируют русофобов.


Комментарий члена Научного совета Академии ДНК-генеалогии, кандидата химических наук Игоря Львовича Рожанского:


Замечание-предложение по 11 тезису г-на Волкова, про палео-ДНК. Лучше бы он поговорил о недавних результатах тестирования домонгольских Рюриковичей из Чернигова и Луцка. Похороненный в Чернигове князь Глеб Святославич, останки которого, кажется, заверены (но не на 100 %, разумеется) археологами, по летописям считается внуком Ярослава Мудрого, а у него I2a-Y3120. Если верить сказкам норманнистов, то у Ярослава, похоже, на сторону ходили все его жены. Наверное, слишком был увлечен составлением "Русской правды", забывал о семейной жизни)) А ларчик открывается просто - предок ныне живущих носителей ветви N-Y10931 жил между 550 и 900 годом нашей эры с 95 % вероятностью. Ни при каких обстоятельствах ни один из киевских князей из ПВЛ не мог быть предком этой линии. В лучшем случае - продолжателем рода, что требует отдельной проверки. Волков и здесь жульничает.

[promity]

Интересное исследование на тему "невозможных" скульптур из мрамора.

[ame]https://m.youtube.com/watch?v=NUHdumtRlfM[/ame]